Россия в глобальной политике

Теория современных международных отношений развивается достаточно динамично, но никакой теории не угнаться за темпами изменений, происходящих в мире. Оперативное применение количественных и качественных методов исследования позволяет временно «отложить» адекватную теоретическую верификацию.

Профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Дмитрий Евстафьев справедливо отмечал: «Трансформации, связанные с регионализацией мировой экономики, формированием новых центров экономического роста, затронут и пространственный аспект глобального и регионального развития, ставя под сомнение не только экономическую целостность традиционных макрорегионов и отдельных стран, но и политическую. Политическая целостность государств, даже крупных, перестаёт быть геополитической данностью»[1]. Но этот процесс – новой большой суверенизации – мало признать, его надо исследовать.

Политическая карта – признанный способ определения границ суверенитета, собственно, для этого она и была придумана. Однако лишь в последнее время стала очевидной необходимость «…различать территориальность политии как характеристику её протяжённости и ограниченности в пространстве, предполагающую наличие фиксированных границ применения суверенитета…»[2].

Пространственный анализ является универсальным междисциплинарным методом. Рождённый в рамках географии он широко применяется в общественных науках. Российские исследования международных отношений, стремительно преодолевая объективно сложившееся отставание, характеризуются новыми интереснейшими изданиями. В общем-то, не так давно мы приветствовали ряд масштабных проектов МГИМО МИД России, в частности – «Политический атлас современности»[3]. Сегодня смело можно говорить о формировании научной школы пространственных исследований международных отношений в МГИМО. Однако и в этом ряду особое место занимает фундаментальная работа – «Атлас международных отношений: пространственный анализ индикаторов мирового развития».

Книга является классическим примером географического мышления авторского коллектива, на практике доказавшего программный тезис академика Николая Баранского: «В понятие географического мышления входят два признака. Географическое мышление – это мышление, во-первых, привязанное к территории, кладущее все суждения на карту, и, во-вторых, связанное, комплексное, не замыкающееся в рамки одного “элемента” или “отрасли”». Иначе говоря, «играющее аккордами, а не одним пальчиком»[4]. Естественно, анализ и тем более прогноз в международных отношениях «одним пальчиком» не делается.

Авторы убедительно доказали, что географическое положение лишь на первый взгляд постоянно. Возьмём, к примеру, Швейцарию, избежавшую больших перемещений на карте. Швейцария находится на одном месте, Европа тоже, но меняется качество соседства.

Сегодня Швейцария окружена Европейским союзом, то есть имеет принципиально иное качество, чем соседи с севера, юга, запада и востока.

Пространственный анализ не претендует на универсальность, не может рассматриваться как единственный или даже ключевой метод анализа. Однако у него есть сильные стороны, и важнейшая из них – способность использовать всё наработанное другими методами и подходами. Иными словами, расчёт индикаторов мирового развития не является задачей пространственного анализа, но пространственный подход помогает положить данные на карты, верифицировать наработки иного, не политико-географического профиля.

Визуальная, географическая интерпретация полученных результатов статистического анализа приводит к двум последствиям. Во-первых, картографическая подача информации упрощает процесс её усвоения. Во-вторых, политико-географическая интерпретация приводит к формированию нового качества знания.

Согласимся с авторским коллективом в том, что «построение картограмм пространственного распределения выбранных в рамках исследования показателей позволит определить наличие между ними пространственной автокорреляции, причём будет анализироваться влияние не только отдельного фактора на отдельно взятую страну, но и взаимная суггестивность». Авторский коллектив поставил перед собой задачу определить влияние на то или иное государство не столько со стороны непосредственных соседей, сколько целых субрегионов на показатели государства, и решил её.

Важным достоинством работы стало применение методов анаморфоз[5], хорошо знакомых географам. К примеру, авторами рассчитаны дискретные анаморфозы индекса глобализации.

Также впервые в российской науке о международных отношениях применены расчёты показателей пространственной автокорреляции (индекс Морана) и локальных индикаторов пространственной автокорреляции (метод LISA, разработанный Люком Анселином в Чикагском университете). Интересные результаты удалось получить за счёт снижения размерности методом многомерного шкалирования и последующего пространственного кластерного анализа.

Безусловно, заслуживает внимания также предложенная авторами формула пространственной зависимости, позволяющая оценить эффект пространства в распространении явления. В частности, данная методика позволяет решить важную проблему политической науки: оценить, влияние каких факторов – экзогенных или эндогенных – является более существенным.

Означают ли многочисленные комплименты в адрес авторского коллектива отсутствие слабых или спорных мест? Вероятно, нет. Рассчитывать индекс силы государства – задача слишком сложная и избыточно дискуссионная. Она требует более масштабных предварительных, теоретических выкладок. Это связано с тем, что индекс силы государства – сам по себе сложный показатель, который базируется, в свою очередь, на других, сложных и расчётных индексах.

Вызывает вопросы и выбор статистических показателей. Так, например, индекс политических свобод «Дома свободы»[6] критикуется в профессиональном сообществе как ангажированный. Впрочем, в проектах подобного рода выбор изначальных показателей всегда будет субъективным.

Тем не менее рецензируемая работа представляет собой знаковое событие – как с точки зрения исследований международных отношений, так и с позиций общественной географии. Отсутствие аналогичных исследований не только на русском языке, но и слабая представленность тематики на английском выводит её в круг важнейших научных достижений 2020 года.

Классический вопрос к любой серьёзной книге и её авторам – практическое значение. Ответим цитатой из воспоминаний министра иностранных дел СССР Андрея Громыко: «Настоящий дипломатический работник – это тот, кто успевает и умеет подобрать, организовать и проанализировать фактический материал, который следует использовать для соответствующей дипломатической акции»[7]. С «Атласом международных отношений» эта задача становится решаемой.