Россия в глобальной политике

Действия России, Турции и Ирана во многом формируют новый баланс сил на Южном Кавказе. Активность трёх держав, исторически присутствовавших в регионе, теоретически может способствовать его выводу из логики российско-западной конфронтации. Однако в настоящий момент взаимодействие трёх региональных игроков скорее является фактором эскалации, нежели деэскалации.

На страницах журнала «Россия в глобальной политике» развернулась интересная и актуальная дискуссия между Виктором Таки и Борисом Межуевым о сущности и идеологических основаниях конфликта между Россией и Западом и о том, можно ли считать «консервативное Просвещение» или «консервативный модерн» жизнеспособным политическим проектом.

Я, разумеется, не могу не выразить благодарность Виктору Так и за популяризацию тех пяти тезисов, которые я рискнул высказать в своих соцсетях, реагируя на обвинения бывших коллег в межеумочности. Непосредственным поводом моему высказыванию послужила известная статья теперь уже бывшего директора ИСКРАН Валерия Гарбузова. Честно говоря, появление такой статьи давно ожидалось.

Просвещение является идеологической матрицей «коллективного Запада», в котором России просто нет места. А потому любая игра в Просвещение со стороны российских элит может закончиться только их капитуляцией. Напротив, обретение интеллектуального или философского суверенитета начинается с неопосредованного модерными европейскими авторами обращения к античной, средневековой и ренессансной традиции.

Северную Корею всё реже называют «королевством-отшельником», хотя лет пятнадцать назад это прозвище было в ходу. С появлением у КНДР ядерного оружия и средств его доставки страна окончательно и, видимо, необратимо утвердилась в постмодерне – и геополитически, и символически. Ракетно-ядерная программа закрепила за КНДР прозвище, данное ей ещё в 1990-х – «страна-изгой».

США планируют ударить санкциями по космическому бездорожью. Уже завтра другие страны будут вынуждены летать в космосе по американским правилам и платить штрафы за несоблюдение «лучших практик».

На самом деле Запад не хочет эскалации с Россией, а стремится перейти к классической холодной войне и сдерживанию. Для этого Западу нужно заморозить украинский конфликт. В таком случае Украина стала бы для Запада фронтиром. Но для подобного исхода нужны прочные соглашения с Москвой. И это – основа для содержательных переговоров, которые могут начаться этой осенью. Или уже идут.

В Йоханнесбурге произошла трансформация БРИКС в нечто иное, что может стать более объёмным и влиятельным, а может и не стать. Но очевидно, что в переформатированном БРИКС во главу угла будут ставиться не интересы отдельных держав как таковых, а коллективные интересы более крупных геоэкономических величин – региональных или даже супрарегиональных группировок и блоков.

Для запуска многостороннего бездолларового круговорота платежей, в том числе в рамках БРИКС, нужны многосторонние финансовые институты с долгосрочным горизонтом планирования и достаточными запасами ликвидности. Африка может стать лучшим полигоном для внедрения новой, независимой от Запада финансовой архитектуры для мирового большинства.