Россия в глобальной политике

Третье десятилетие XXI века обещает пройти под знаком космического ренессанса. Запущены амбициозные государственные и частные программы, создаются рода войск, предоставляются новые сервисы. Всё это накладывает отпечаток и на международную безопасность.

Краеугольным камнем военно-политических отношений на уровне великих держав является стратегическая стабильность. В узком смысле она основана на ядерном сдерживании и понимается как отсутствие стимулов для нанесения первого удара – путём гарантированного ответного удара, несущего неотвратимое ядерное возмездие. Вместе с тем развитие космической инфраструктуры вызывает озабоченность ряда стран с точки зрения подрыва относительно стабильного состояния путём обеспечения возможности первого обезоруживающего удара. Цель данной работы – описать текущее состояние и перспективы космической инфраструктуры США и их союзников, её потенциал в контексте первого удара, а также очертить контуры возможных путей предотвращения подрыва стратегической стабильности. Вопросы появления ударных систем космического базирования выходят за рамки этого исследования.

Существующая инфраструктура

Что касается непосредственно американских спутников в сфере ответственности Национального управления военно-космической разведки США (NRO), наибольший интерес представляют космические аппараты семейств Keyhole (оптико-электронные) и Lacrosse (радиолокационные). Сейчас на орбите находится четыре спутника Keyhole одиннадцатого поколения, каждый из которых, исходя из построения орбиты, совершает в сутки до пяти пролётов над интересующим объектом. При этом угол для съёмки и расстояние будут оптимальными не более двух раз в сутки, в том числе ночью[1]. По умолчанию наземная трасса спутника, как правило, повторяется с интервалом в четыре дня.

О качестве съёмки в ночное время (в инфракрасном диапазоне) аппаратов данного типа пока ничего неизвестно, однако в отечественных источниках упоминается возможность разведки с 20:00 до 02:00 по местному времени[2].

Спутники радиолокационной видовой разведки Lacrosse изначально были спроектированы для мониторинга ракетных и военно-морских баз СССР и России (как стационарных, так и подвижных), затем добавились и задачи по объектам на Ближнем Востоке[3]. Очевидно, съёмка ведётся и на территории Китая. В отличие от оптического спектра космические аппараты с радиолокационными средствами разведки не зависят от погоды, а современный уровень развития радиолокации позволяет достичь сравнимой детализации. По понятным причинам отсутствует достоверная информация об оперативности корректировки орбиты этих спутников, но такая возможность, вне всякого сомнения, имеется.

Помимо уже упомянутых спутников видовой космической разведки, в распоряжении американских планировщиков, вероятно, находится информация, поступающая с нескольких десятков военных спутников союзников по НАТО (плюс Японии, Южной Кореи и Израиля), а также коммерческих операторов, способных предоставлять космические снимки (оптоэлектронные и радиолокационные) с разрешением, не превышающим один метр. Спутники ДЗЗ семейств SAR-Lupe (Германия), COSMO (Италия), KOMPSAT (Южная Корея), Ofeq (Израиль), коммерческие WorldView (DigitalGlobe) и Pleiades (СNES) предположительно уступают по своим характеристикам лучшим американским образцам[4]. C учётом достижений в области автоматизированного анализа больших данных можно достаточно уверенно говорить о вероятности корректировки орбит видовой космической разведки для обеспечения постоянного мониторинга заданных участков поверхности земли в течение продолжительного (хотя и ограниченного) периода времени.

Возможное развитие

Нельзя не отметить и некоторые проекты, оставшиеся на стадии «перспективных», но открывшие дорогу новым разработкам. В частности, особого внимания заслуживает программа Starlite, также известная как Discoverer-II. Основная идея была – вывести в космос оборудование, аналогичное применяемому на самолёте боевого управления и целеуказания E-8 JSTARS с радиолокатором с синтезированной апертурой, для ещё более полного и оперативного покрытия возможного театра военных действий и выдачи целеуказания в интересах ударных платформ[5]. В середине 2000-х гг., в том числе и в связи с противоречиями между различными ветвями американской военной организации (DARPA и NRO в данной ситуации), проект не был реализован, однако непреодолимых препятствий нет. И, подчеркнём, речь идёт именно о целеуказании.

Starlite с радаром был задуман в интересах ВВС США, но и другие рода войск заинтересованы в спутниковой поддержке боевых действий. Так, в интересах Армии США осуществлялся проект Kestrel Eye, идеологически близкий к Starlite, но на основе опто-электронных решений. Для обеспечения ситуационной осведомлённости предполагалось выводить группировку «наноспутников» и снабжать подразделения оперативной информацией непосредственно на театре военных действий[6]. Данный проект также остановился на этапе прототипа, но на его основе запущено уже три новых программы: Gunsmoke, Lonestar и Polaris[7].

Таким образом, в дополнение к уже имеющимся серьёзным возможностям разведки и наблюдения ведётся постоянная разработка новых систем.

Реконфигурации группировки и корректировка орбит

Даже выстроенная оптимальным образом конфигурация космических аппаратов не способна обеспечить непрерывное наблюдение за отдельными участками земли в силу законов небесной механики. Решению соответствующих баллистических задач посвящён значительный корпус научных трудов как отечественных, так и иностранных авторов. Выделяется два базовых подхода[8]:

• «система-цепочка»: спутники распределяются в плоскости орбиты, образуют полосу непрерывного обслуживания,
• правило кинематически правильных систем: спутники располагаются в вершинах «кристаллической решётки», и их относительное движение повторяется через определённые промежутки времени.

Любопытное исследование провели китайские специалисты (пусть и с акцентом на задачу «мониторинга в условиях чрезвычайной ситуации»), рассмотревшие несколько вариантов построения спутниковых группировок с акцентом на повышенную частоту обзора[9]. Согласно имеющимся расчётам, возможно обеспечить два пролёта спутника в сутки над заданным объектом на протяжении десяти либо девятнадцати дней, после чего потребуется значительная корректировка траектории.

Задача формирования оптимальных группировок космических аппаратов и подходов к корректировке их архитектуры и её реконфигурации с учётом тех или иных вводных также нашла отражение в открытой печати[10].

Ударное измерение

Механизм использования космической инфраструктуры в интересах применения высокоточного оружия подробно описан в отечественных источниках[11]. Особое значение, помимо разведки и целеуказания, играет инфраструктура космической связи, обеспечивающая своевременную передачу информации между различными элементами. Но целесообразно сделать акцент именно на силах ядерного сдерживания. Исходя из имеющейся информации о состоянии российских стратегических ядерных сил[12], только для «мониторинга» мобильной группировки ракетных войск стратегического назначения потребуется обеспечить постоянный обзор над районами боевого патрулирования двадцати двух ракетных полков в составе семи ракетных дивизий. В полосе обзора должны находиться без малого две сотни пусковых установок подвижных грунтовых ракетных комплексов (ПГРК), а помимо их обнаружения необходимо обеспечить и сопровождение. В Китае, по оценкам[13], общее число пусковых установок (включая ракеты средней и меньшей дальности) также превышает 150 единиц.

Путём агрегации всей доступной информации со всех подходящих космических аппаратов можно ненадолго получить «слепок», но необходимо учитывать два дополнительных фактора. Во-первых, ракетные комплексы не будут ждать, пока до них долетят вражеские ракеты, тем более что до появления массовых «тактических» гиперзвуковых систем базовым видом высокоточного оружия остаются дозвуковые крылатые ракеты большой дальности. Конечно, современное ракетное оружие достаточно «умное» и в определённой мере способно на доразведку целей (особенно с учётом распространения барражирующих боеприпасов), но тем не менее. Во-вторых, и это куда более важно, данная угроза осознаётся и рассматривается не только и не столько в политическом измерении. Для её купирования ведутся как технические, так и оперативные разработки, о чём будет сказано дополнительно.

Необходимо отметить отсутствие официальных указаний на стремление США «подорвать» возможность ответного удара российских (или китайских) стратегических ядерных сил, в том числе с использованием космической инфраструктуры. Однако периодически появляются раздражающие отсылки именно к подобным сценариям. В частности, компания «Локхид-Мартин» в рекламном ролике продемонстрировала совместную работу спутников, беспилотных летательных аппаратов, малозаметных самолётов и крылатых ракет по поражению мобильной пусковой установки МБР (до смешения напоминающей ПГРК «Ярс»), несмотря на эшелонированную ПВО (до смешения напоминающую элементы ЗРК С-400)[14].

Наиболее неприятным сигналом является появление разведывательных спутников в интересах ударных операций в рамках «нулевого эшелона» противоракетной обороны США на схеме (рис.1), представленной в обзоре бюджетного запроса Агентства по ПРО на 2021 фискальный год[15].

Рис.1. Космический потенциал для оперативной деятельности системы противоракетной обороны

Меры противодействия

Как уже было упомянуто, вопросы уязвимости ПГРК с точки зрения попадания в объективы космических аппаратов исследуются подробно[16]. Разрабатываются и меры снижения заметности как таковой (маскировка, имитация и другие), и подходы к оценке потенциала спутниковых группировок вероятного противника. Более того, существуют и соответствующие программные решения[17].

Однако помимо пассивных мероприятий, в том числе дальнейшего увеличения площади районов патрулирования ПГРК, ведутся работы и по активному противодействию возможным угрозам, связанным с космической разведкой. Конечно, на сегодняшний день у всех на слуху мобильный боевой лазерный комплекс «Пересвет», тем более его роль в «прикрытии манёвренных действий» ПГРК заявлена официально[18]. Но технология этого прикрытия не разъяснялась. Возможно, речь идёт о создании помех интенсивным лазерным излучением, попадающим в оптико-электронные системы космических аппаратов. По оценкам в открытой печати, даже частичная (до 40%) засветка пикселей, участвующих в построении распознаваемого объекта, ведёт к неверному распознаванию участка изображения или необнаружению объекта как такового[19].

Другим важным направлением является развитие средств радиоэлектронной борьбы. В частности, одним из способов противодействия «несанкционированному наблюдению» является блокирование приёмной бортовой аппаратуры спутников-ретрансляторов, используемых разведывательными спутниками в момент прохождения над защищаемым объектом[20]. Любопытно, что и в этом случае одним из ключевых элементов является получение достоверной информации о движении космических аппаратов. Подобное воздействие на спутники вероятного противника если и будет осуществляться, то, вероятно, уже в условиях вооружённого конфликта. Параллельно с относительно «неразрушающими» воздействиями возможно задействование и систем различного базирования, обладающих противоспутниковым потенциалом.

В любом случае мониторинг околоземного космического пространства, в том числе в целях обеспечения ситуационной осведомлённости[21], то есть получения достоверной картины об активности всех его «пользователей», является крайне важной задачей для своевременной и достоверной оценки угроз, а также организации контрмер. Как представляется, таким образом может быть достигнуто своего рода «принуждение к транспарентности» в отношении целевых задач тех или иных космических аппаратов.

Политическое измерение

Транспарентность как таковая не является чем-то самоценным. В частности, ряд американских авторов полагает, что спутниковые группировки, защищённые от злонамеренного воздействия соответствующими соглашениями либо техническими средствами, могут помочь контролю над вооружениями или даже спасти его[22]. Американские коллеги признают, что и коммерческие спутниковые группировки могут применяться для мониторинга передвижения войск и состояния ядерных арсеналов «с беспрецедентной длительностью», и это приносит огромную пользу военным из «правильных стран».

Озабоченность России и Китая в связи с потенциальной угрозой от такой «пользы» лишь упоминается и фактически отбрасывается, равно как и «глубоко порочная» российско-китайская инициатива Договора о предотвращении размещения оружия в космосе.

Напротив, предлагается некая новая идея о невмешательстве в работу спутников (что отчасти уже и так прописано в отношении национальных технических средств в действующих соглашениях в области контроля над вооружениями, пусть таковых осталось и очень мало). Очевидно, инициатива рассчитана на «единомышленников», и это является весьма опасным прецедентом – отдельные правила для отдельных групп стран в космосе реализовать весьма сложно, да и концептуально такой подход никак не способствует мирному освоению космического пространства, хотя он уже нашёл отражение в американских «Соглашениях Артемиды» в части освоения лунных ресурсов[23].

Заключение

В кратком содержании нового американского стратегического документа по «Космической обороне» (Defense Space Strategy[24]) десять раз употребляется слово «превосходство» (“superiority”) и его производные. Пожалуй, именно этот факт как нельзя лучше характеризует отношение американских военных ко всем областям вооружённого противоборства – реального, виртуального или потенциального.

В такой ситуации очень сложно говорить о каком-либо сотрудничестве. И для России, и для Китая, официально зачисленных в угрозы и противники, наиболее простой реакцией будет дальнейшее наращивание собственного противоспутникового потенциала. В итоге как минимум в краткосрочной перспективе нас ожидает продолжение развития кинетических, лазерных, радиоэлектронных и иных средств борьбы в космосе и «с космосом». Превращение российско-китайского проекта договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов (ДПРОК) в реальный инструмент международного права, к сожалению, представляется всё менее вероятным.

Целесообразным выглядела бы публикация российской стороной (вслед за «Основами государственной политики в области ядерного сдерживания»[25]) общедоступного документа декларативного характера относительно воздушно-космической обороны. Тем самым можно было бы развеять фантастические теории о российских намерениях в этой области, одновременно продемонстрировав готовность к обеспечению отечественных интересов в условиях нарастающего противоборства в космосе.

Развитие систем космического мониторинга и в количественном, и в качественном отношении – процесс естественный, помимо угроз открывающий и весьма широкие возможности, в том числе в области транспарентности и контроля над вооружениями (не считая решения очевидных строго военных задач)[26]. Одним из приоритетных направлений должно стать не столько противодействие потенциально угрожающей инфраструктуре, но создание собственных космических аппаратов и их группировок, позволяющих эффективно выполнять соответствующие задачи в интересах отечественных пользователей.

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда (проект № 18-18-00463).