Весной 1958 года на границе Ливана и Сирии, которая в то время вместе с насеровским Египтом входила в состав Объединенной Арабской Республики, произошли беспорядки. Вооруженные люди проникали в Ливан с очевидной целью: поддержать панарабские силы и ослабить позиции прозападного христианского президента Камиля Шамуна или даже свергнуть его. Замаячила угроза гражданской войны. США и Великобритания считали жизненно важным сохранить Шамуна у власти и были готовы в любой момент направить войска на его защиту (впоследствии это и произошло). Сам Шамун бесспорно желал того же.
Однако США всеми силами стремились к тому, чтобы избежать проведения собственной операции, и приняли предложение Швеции, внесенное в Совет Безопасности ООН (в тот период мы были членами Совбеза), направить в Ливан ооновских наблюдателей, чтобы те взяли ситуацию под контроль и по возможности прекратили проникновение из Сирии. Естественно, мы тесно взаимодействовали с генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршёльдом, который, как только решение Совета Безопасности было принято, быстро и эффективно организовал соответствующий контингент. По мнению министра иностранных дел Швеции Эстена Ундена, решение Совбеза означало, что ООН брала на себя определенную ответственность за сохранение территориальной целостности и независимости Ливана.
Затем в Багдаде произошел военный переворот, и Шамун, опасавшийся распространения нестабильности из соседней страны, обратился за защитой в Вашингтон. В середине июня американские войска высадились в Ливане с целями, почти полностью совпадавшими с задачей, заявленной контингентом ООН. Но Унден расценил сложившуюся ситуацию как в принципе недопустимую: ООН, по его мнению, не имела права с ней согласиться. Он рассуждал следующим образом: если какое-то государство ощущает угрозу внешней агрессии или внутреннего мятежа, оно имеет полное право обратиться к другой державе с просьбой об оказании военной помощи. Устав ООН не содержит ничего, что могло бы помешать этому. Самый наглядный пример применения данного правила – пребывание американских солдат на территории большинства стран НАТО. В первую очередь это относится к мирному времени. Но в военные действия против другой страны эти войска могут вступить только в том случае, если государство, на территории которого они находятся, подвергается вооруженному нападению и в соответствии со статьей 51 Устава ООН обращается за помощью к государству, которому принадлежат расквартированные подразделения. Унден был убежден, что летом 1958-го правительство Ливана имело все возможные права на то, чтобы пригласить американцев, но при этом (здесь-то и возникает коллизия) должно было отказаться от услуг ООН. Потому что в противном случае возникала опасность смешения двух понятий – «ООН» и «США». Организации Объединенных Наций пришлось бы брать на себя ответственность за то, что совершили американские силы, и в конечном итоге ООН утратила бы репутацию организации, стоящей выше интересов отдельных наций. Следовательно, резюмировал с неумолимой логикой Унден, надо либо отозвать контингент ООН, либо заморозить его мандат до тех пор, пока американцы не выведут свои войска.
И в Швеции, и за границей подобная позиция вызвала изумление, беспокойство и растерянность. Не много нашлось правительств, которые поддержали точку зрения Ундена. Но важнее всего, что как ошибочную, если не сказать катастрофическую, расценил позицию Стокгольма Даг Хаммаршёльд. Курс Швеции в этом вопросе шел вразрез с тем планом, который Хаммаршёльд разработал с присущими ему расторопностью и изобретательностью. Генеральный секретарь исходил как раз из того, что, используя продолжающееся пребывание в Ливане сил ООН, можно было бы постепенно сократить американское военное присутствие и в конце концов сделать его ненужным. Он полагал, что мы в Стокгольме просто сошли с ума, о чем не преминул сообщить шведскому представителю в Нью-Йорке Гуннару Яррингу (один из самых известных шведских дипломатов, посол в Москве с 1964 по 1973 год. – Ред.).
Американцы тоже были раздосадованы и оказывали на нас серьезное давление. 17 июля американский посол передал премьер-министру Швеции Таге Эрландеру личное послание президента Эйзенхауэра. В тот же день в Вашингтон был направлен ответ (в то время это делали быстро). Эрландер писал (фактически диктовал письмо Унден), что с точки зрения международного права Швеция не имеет претензий к американской высадке. Публично мы не высказывали и политического несогласия, «хотя я не собираюсь скрывать, – продолжал Эрландер, – что испытываю серьезные сомнения относительно разумности предпринятых действий».
Данная тема надолго оказалась предметом бурных споров через Атлантику между шведским МИДом и делегацией Швеции в ООН. Я вел бесконечные ночные переговоры с Яррингом, которому было поручено объяснить позицию Хаммаршёльда, так же как мне вменили в обязанность объяснять позицию Ундена. Беседы заставали меня то в вестибюле какого-нибудь посольства после позднего приема, то в рабочем кабинете в МИДе, то в собственной постели.
Ситуация сложилась пикантная. Непонимание было полным. Хаммаршёльд звонил напрямую Ундену, но тот не отступал и давал распоряжение Яррингу, которому приходилось по указанию министра выступать против своей воли в Нью-Йорке с речью, написанной в МИДе и содержавшей предложение заморозить миссию ООН. Унден пошел еще дальше и дал решительно не согласному с этим Яррингу указание внести проект соответствующей резолюции. И это несмотря на то, что Хаммаршёльд в телефонном разговоре с ним прямо просил этого не делать. Результат оказался вполне ожидаемым: кроме Швеции проект поддержал только Советский Союз. Далее все пошло так, как желал и планировал Хаммаршёльд. США вывели свои войска, Ливан постепенно покинули и силы ООН.
Надо заметить, что Унден проявил во всей этой истории упорство, граничащее с настоящим упрямством. Поскольку позиция была к тому же недостаточно хорошо мотивирована, она вызывала и внутри страны, и на мировой арене не слишком благоприятную реакцию – недоумение и иронические усмешки. Возможно, следовало бы вести себя более гибко и тонко. Но в то же время я не считаю наши действия ошибкой. Вопрос был настолько важен, что нашу позицию требовалось обозначить предельно четко. Если мы рассчитываем на то, что ООН в перспективе будет осуществлять операции по сохранению и укреплению мира, ее репутацию как структуры, абсолютно нейтральной и не принимающей ни одну сторону, следует отстаивать любой ценой. Так рассуждал профессор Унден. С этим трудно спорить.
В те дни Ундена особенно занимал один вопрос: как относиться к утверждению Вашингтона о том, что вся его операция является защитной мерой в соответствии со статьей 51 Устава ООН? Унден считал это утверждение опасным. Устав ООН в принципе содержит строгий запрет на применение силы, и статья, о которой идет речь, – единственное исключение. (Мы не рассматриваем здесь возможность, реализованную во время иракского кризиса 1990–1991 годов, когда военные действия против государства, которое угрожает миру или осуществляет агрессию, санкционируются Советом Безопасности ООН).
Статья 51 утверждает, что государство имеет право применить военную силу при наличии следующего необходимого условия: оно должно подвергнуться вооруженному нападению. Но в ливанском случае нападения извне не было. Если бы американцам никто не возразил, был бы создан прецедент, которым великие державы могли бы когда угодно воспользоваться против малых стран. В то же время Унден указывал на то, что в данной конкретной ситуации применение статьи 51 совершенно не требовалось. Ведь американские войска прибыли в Ливан с одобрения, даже по прямому приглашению, правительства страны. В международном праве нет норм, которые не позволяли бы любому государству откликнуться на подобную просьбу.
С тех пор Швеция последовательно добивалась соблюдения жесткого толкования статьи 51. Если использовать ставшее ныне модным выражение, то это стало своего рода национальной доктриной. В своей последней речи в ООН, с которой премьер-министр Улоф Пальме выступал осенью 1985-го в связи с сорокалетием этой организации, он подробно остановился на данном вопросе и предостерег против злоупотребления упомянутой статьей, которое становилось все более обычным явлением. В ряде случаев различные государства уже применяли военную силу против других стран, используя в качестве предлога небольшие инциденты или стычки, которые трактовались как вооруженные нападения. В дальнейшем примерами такого рода злоупотреблений Уставом ООН стали американские бомбежки Триполи в ответ на теракт в ночном клубе в Берлине, в результате которого погибли военнослужащий США и его подруга, а также нападение Израиля на штаб-квартиру ООП в Тунисе в отместку за убийство нескольких израильтян на Кипре. Пальме считал, что в интересах малых стран – совместные протесты против подобной практики, которая на самом деле есть не что иное, как воплощение закона джунглей.
