Россия в глобальной политике

В Польше уже неделю не утихает скандал из-за отсутствия представителей страны на встрече европейских лидеров и Владимира Зеленского с Дональдом Трампом в Вашингтоне 18 августа. Как для общественного мнения, так и для польского экспертного сообщества болезненным оказалось то, что вопросы украинского урегулирования обсуждались без участия представителей Варшавы.

Попытки отдельных политиков притушить дискуссию словами, что Польша всё же не является ведущей европейской державой, встретили резкое осуждение. В ответ прозвучали замечания о присутствии на встрече премьер-министра Италии, которая «давно перестала быть державой», а также президента Финляндии, которая «державой вообще никогда не была»[1].

В политическом истеблишменте также ищут тех, кто якобы «проспал» приглашение на встречу – была ли это администрация нового президента Кароля Навроцкого, находящегося официально у власти чуть больше двух недель, или команда премьер-министра Дональда Туска. «Это Дональд Туск и министр Радек Сикорский не сообщили о присутствии Польши на переговорах в Вашингтоне», – сообщили пропрезидентские СМИ[2]. Глава Бюро международной политики президентской канцелярии Марчин Пшидач также отметил, что Польша не смогла направить своего представителя на вашингтонский саммит, поскольку польский МИД вовремя не заявил о готовности участвовать. Представители правительства, в свою очередь, утверждают, что решение не лететь на саммит в Вашингтон было принято президентом лично. По словам же самого Навроцкого, в Вашингтон полетели лишь «те европейские лидеры, которых хотела там видеть украинская сторона»[3]. Не означает ли это фактически признания того, что Киев не желал видеть на переговорах ни президента, ни премьера Польши?

МИД поспешил опровергнуть это довольно смелое заявление, справедливо указав, что желание Зеленского видеть или не видеть кого-либо из европейских лидеров на встрече было второстепенным, первоочередное же значение имело приглашение принимающей стороны[4]. Как выяснилось чуть позднее, от администрации Трампа Польша приглашения также не получила.

Блистательное – или всё же нет? – отсутствие Польши отметили и в ведущих западных СМИ. Большинство комментаторов также связали его с острым конфликтом между президентом Польши Навроцким и правительством Туска, которые представляют два противостоящих друг другу лагеря «польско-польской войны». Так, Financial Times считает, что в условиях сложного сосуществования коалиционного правительства Туска и нового президента Навроцкого международная активность Польши будет только снижаться[5]. Похожую позицию высказали и в британской газете The Guardian, которая опубликовала комментарий о сложных отношениях между президентом и правительством и конституционной неопределённости в отношении разделения внешнеполитических обязанностей[6].

Спор, кто виноват, стал поводом для нового обострения отношений на линии «президент – премьер», которые представляют две конкурирующие партии – находящуюся в оппозиции национал-консервативную партию Ярослава Качиньского «Право и справедливость» и либеральную проевропейскую «Гражданскую платформу». Однако накал «польско-польской войны» на высшем уровне не перебил развернувшуюся и в экспертном, и общественном пространстве дискуссию, как страна, претендующая на роль главного регионального игрока и ключевого союзника Украины, оказалась вообще за пределами игрового поля. Польское публичное пространство переполнено комментариями экспертов, которые поддерживают якобы «польское решение» не присутствовать на саммите.

Чаще других звучит аргумент, что представителям Польши и не следовало быть в Вашингтоне, поскольку любое соглашение, положившее конец войне, означало бы предательство Украины.

Безразличное отношение к саммиту поддерживает команда Навроцкого и представители «Права и справедливости», которые связывают большие надежды с обещанной 3 сентября двусторонней встречей Навроцкого с Трампом. Так, Пшидач выразил отчётливое пренебрежение приездом в Вашингтон «коалиции желающих», назвав её «группой поддержки психофизического состояния президента Зеленского»[7]. 

Критически настроенные комментаторы оценивают вашингтонский саммит как крупнейшее дипломатическое фиаско Польши, особенно на фоне присутствия на нём конкурента за «особые отношения» с Трампом из Балтийского региона – президента Финляндии Алекса Стубба. Отсутствие на встрече расценивается как окончательная потеря Польшей влияния в вопросе, который «затрагивает самые жизненно важные интересы польского государства»[8]. Оказалось, что ни идеологическая близость польского президента команде Трампа, ни его показательный трампизм, ни даже личный вклад Трампа в победу Навроцкого не сделали из Польши равноправного партнёра. Искреннее недоумение вызывает у этой части экспертного сообщества и отсутствие желания обсуждать конфликт с Польшей со стороны Киева, который предпочитает договариваться с Лондоном, Парижем, Берлином и даже Римом, но не с Варшавой.

Со стороны же кажется, что вашингтонский саммит стал закономерным результатом украинской политики Варшавы. Бессилие Польши превратить своё ключевое географическое положение в политический капитал вытекает не только из внутриполитического контекста.

Польские власти – как представители оппозиционной ПиС, так и правящей коалиции, несмотря на откровенную неприязнь и полярные взгляды по многим вопросам внешней и внутренней политики, в одном вопросе достигли абсолютного консенсуса: польские солдаты не поедут на Украину.

И это неудивительно – для польского общества вопрос об отправке польских военнослужащих в любом качестве неприемлем. По данным проведённого в середине августа соцопроса, 61 процент респондентов ответил отрицательно, должны ли польские солдаты участвовать в миротворческой миссии на Украине[9]. Параллельно с рекордным снижением симпатий поляков к украинским беженцам – до 30 процентов – в Польше усиливается ощущение, что Украина оказалась «недостаточно благодарной» за уже оказанную помощь. В подобном тоне высказывался даже экс-президент Анджей Дуда – до недавнего времени активно продвигавший идею «польско-украинского братства»[10].

Можно говорить и о серьёзном кризисе доверия на двустороннем треке. Он начался с зернового конфликта и резонансного спора Варшавы и Киева вокруг упавшей в восточной Польше ракеты, которую Зеленский, вопреки фактам, упорно отказывался признавать украинской, и продолжился после протестов польских перевозчиков на границе и безуспешных попыток Варшавы добиться от Киева признания исторической вины за Волынскую резню и разрешения провести полномасштабные расследования на украинской территории. На этом фоне польский электорат с 2023 г. стал в целом живо откликаться на антиукраинскую риторику, а в предвыборной кампании 2025 г. кандидаты в президенты в основном соревновались, кто из них более «антиукраинский». 24 августа Кароль Навроцкий, как раз исполняя свои предвыборные обещания, наложил вето на законопроект о продлении специального статуса и льгот для украинцев, потребовав ужесточения правил выплаты детских пособий и доступа к бесплатной медицинской помощи. Польша, действительно, мало что может предложить сегодня Украине – как с перспективы Киева, так и Вашингтона – и вряд ли хочет это делать: время бескорыстной технической и финансовой помощи прошло. В Варшаве предпочитают сосредоточиться на извлечении хоть какой-то прибыли из вложений 2022–2023 годов.

Хотя польские государственные институты и бизнес действительно оказали беспрецедентную для Польши финансовую и техническую поддержку Киеву, многие не скрывают, что рассматривали её как залог или даже гарантию участия в послевоенном восстановлении украинских территорий и расширения доступа к украинскому рынку и ресурсам.

Польша, безусловно, останется ключевым транспортно-логистическим хабом для любых западных поставок на Украину. Главной проблемой, как представляется, станет осознание того, что путь от прифронтового коммуникационного узла до ключевого игрока в ЕС и НАТО в Варшаве нарисовали слишком коротким и прямым.

Автор: Мария Павлова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Группы комплексного изучения Балтийского региона ИМЭМО РАН.