Россия в глобальной политике

ТАКЛИД И ИДЖТИХАД

Сложился некий стереотип, одинаково свойственный мусульманам и немусульманам: ислам един, у него не может быть ни этнических, ни географических, ни каких-либо иных форм. Этот тезис может сосуществовать с прямо противоположным утверждением о своеобразии исламских традиций у разных народов.

Мир состоит из наций, которые не сливаются, даже если исповедуют одну религию. В Коране сказано: «К числу чудес Его принадлежит создание небес и земли, разнообразие ваших языков и цветов» [30:22]¹. Если бы Господь захотел, он бы всех создал единым народом, говорящим на одном языке.

Шиизм и суннизм, исмаилизм, суфизм и другие есть не что иное, как своеобразные течения ислама, возникшие исходя из потребности в них той или иной эпохи, государства и определенных социальных слоев. Суннитская богословско-правовая школа ханбалитов отвергла рационализм и возвела предание о пророке Мухаммеде (Сунна) как источник права на уровень Корана, проявляла нетерпимость к нововведениям, чем воспользовались впоследствии ваххабиты. Ханифизм (также школа суннитского толка) как наиболее гибкая доктрина допускал применение обычного права в качестве дополнения к шариату, что упрощало деловые отношения и быт разных народов. Он также учитывал этнические традиции. Каждая из четырех школ мусульманского суннитского права (мазхабы) содержала элементы, привлекательные для того или иного народа. Любопытно, что татары восприняли ханифизм из Азии, с которой находились в тесных торговых отношениях. Багдадский халифат пытался привлечь населявших Волжскую Булгарию предков татар на свою сторону и в 922 году направил туда посольство во главе с Ибн Фадланом. Однако эта миссия не увенчалась успехом, так как у булгарского государства имелись более веские, чисто прагматические соображения: для его развития было важнее сохранить торговые отношения с Бухарой, Хорезмом. Потребности диктовали конкретные формы ислама.

Мазхабы, появившись в IХ–ХI веках в ходе естественного развития ислама, впоследствии были канонизированы, и с тех пор основными чертами ислама стали неукоснительное следование авторитетным учениям правовых школ (таклид), а также запрет на новые толкования Корана, что консервировало мысль и общественные отношения. Понятие прогресса стало чуждым исламу. Если в Средние века вся Европа внимала мудрости мусульманских ученых, то впоследствии понятия творчества, рационализма, обновления выпали из лексикона ислама. За нововведение полагалась смерть. А ведь пророк Мухаммед говорил: «Воистину, Аллах в начале каждого столетия будет посылать умме человека для обновления религии». Как сочетать данное предписание со слепым подражанием – таклидом? Одно исключает другое. Для обновления требуется самостоятельное критическое мышление – иджтихад.

В начале становления ислама критическое мышление в качестве метода применяли даже по отношению к Сунне. Но в Х столетии имело место явление, которое в мусульманском богословии определяется как «закрытие врат иджтихада». Критическое, аналитическое мышление оказалось под запретом. Все, что нужно, мол, уже разработано в рамках существующих богословско-правовых школ. Даже сегодня известный турецкий теолог Хайдар Баш пишет, что эти школы давно произвели анализ всех религиозных проблем, основываясь на самых достоверных принципах ². Данное утверждение предполагает, что жизнь остановилась и в мире не происходит ничего принципиально нового. Коран допускает существование рабов: в шариате они приравнены к имуществу наравне с верблюдом. Эти нормы, как и многие другие, нуждаются в пересмотре – не вводить же снова рабство.

На самом деле не жизнь остановилась, а исламская мысль перестала развиваться. В мусульманских странах не делается фундаментальных открытий, не изобретаются высокие технологии и не производится современная техника. Все это стало уделом Запада.

Время от времени в разных странах появлялись реформаторы ислама, но им было непросто, порой они рисковали жизнью. Они остались одинокими борцами, о которых не любят вспоминать. Но в татарской среде произошла реформация ислама не только в теории, но и на практике.

В 1804 году татарский богослов Курсави написал трактат, в котором призвал к модернизации ислама. Он утверждал: «Вы не истинные и правоверные мусульмане. Вы отступили от Корана Аллаха и преданий Пророка». Курсави отверг толкования богословско-правовых школ и предложил обратиться к самЧй Священной книге и критически оценить существующие традиции. Однако при этом для Курсави общественное мнение не могло выступать критерием истины. Он считал, что ученый, убежденный в истинности своих рассуждений, в их соответствии «прямому пути», мог выступать от имени общества мусульман, а потому имел право действовать по собственному усмотрению, даже если его поступок осуждался большинством. Человек, отстаивающий истину, равновелик общине. Эта мысль была революционной. С Курсави начинается религиозное течение, получившее название «джадидизм» (ал-джадид в переводе с арабского – обновление, реформа) и распространившееся среди мусульман Поволжья, Крыма и Средней Азии в конце XIX – начале XX веков.

Главный пафос этого течения состоял в борьбе против слепого подражания авторитетам – за критическое мышление, высокий уровень образования любого мусульманина, равноправие мужчин и женщин, толерантность в отношении к другим религиям, открытость культурным достижениям Европы. Вся современная татарская культура имеет источником джадидизм. После революции 1917-го он дал о себе знать в теории «исламского социализма», основателем которого был Мирсаид Султан-Галеев. Большевики не могли ее воспринять, и Султан-Галеев пал первой жертвой сталинских чисток, но его идеи получили широкое распространение в арабском мире. Последний татарский богослов-реформатор Муса Бигиев был вынужден эмигрировать из страны в 1930 году.

Борьба татарских реформаторов со средневековыми традициями явилась одним из проявлений вечного противостояния прогресса с отсталостью. В начале XXI века вызовы времени ставят перед исламом ту же самую проблему модернизации.

ПЛЮРАЛИЗМ В ИСЛАМЕ

Ислам далеко не монолит, как иногда его представляют. В мекканский период жизни Пророка (609–622 гг.) аяты Корана были обращены ко всем людям. Сказано: «О люди, Мы создали вас от мужчины и женщины; Мы разделили вас на народы и племена, чтобы вы знали одни других» [49:13]. Там нет различий в правах мужчины и женщины, запрещается применение силы для обращения в ислам, ясно выражено терпимое отношение к людям других религий.

Но уже в мединский период (после 622 г.) Коран предписывает арабам: «Убивайте их (язычников. – Ред.) всюду, где встретите, и выгоняйте отовсюду, откуда они вас выгнали» [2:191]. Утверждается неравноправие женщин. Сказано: «Мужчины выше женщин тем, чем Бог возвысил их одних над другими, и тем, что они дают им из имущества своего» [4:34].

Противоречия между стихами мекканского и мединского периодов слишком очевидны, и их невозможно примирить. Поэтому мусульманские правоведы посчитали аяты мекканского периода отмененными, как более ранние. Но сам Пророк не исключал их из текста Корана. Как известно, под его непосредственным контролем были подготовлены главные учителя Корана. Мухаммед очень внимательно следил за правильностью заучивания сур.

Дело не в том, что одни стихи объявлялись отмененными, а другие действительными; следует понять, что они обращены к разным аудиториям, к разным эпохам. Это исключительно важно с точки зрения современности. Ваххабизм ориентируется на насилие в борьбе с другими религиями и даже течениями в исламе. Призывая к «чистоте» ислама, он на самом деле следует ханбалитской интерпретации в ее крайнем выражении с полным отрицанием рационализма: Коран якобы понять нельзя, в него можно только уверовать. Тем самым утверждается традиционализм, не признающий никаких новых явлений. Но времена меняются, а вместе с тем и многие положения нуждаются в современном толковании.

Например, война с неверными в Средние века имела смысл, ибо тогда политика силы была обычным явлением. Пророк различал малый джихад с применением силы и высший, который предполагает мирное продвижение ислама с помощью Корана. Сказано: «Не повинуйся неверным, но веди с ними упорную войну этой книгой и мечом» [25:52]. Малый джихад был нужен, когда существовала угроза мусульманам со стороны других государств, когда ислам завоевывал новые территории, ведя себя адекватно средневековой эпохе. Сегодня вопросы войны и мира регламентируются иначе. Поэтому под джихадом следует понимать то, чтЧ оно буквально и означает, а именно: «усердие», битву с материальным миром за духовное начало, борьбу с неверием в себе. Такой смысл дан Господом на все времена. Малый джихад, если он справедлив, объявляется в целях самообороны, для борьбы с насилием и тиранией, что вполне вписывается не только в текст Корана, но и в рамки международного права.

Во времена Пророка Мухаммеда не было оружия массового поражения. Тогда призывы к борьбе с неверными несли совершенно другой смысл и предполагали иные средства. Сегодня мусульманам следует опираться на вечную идею всеобщей солидарности, ниспосланную в мекканский период, ибо человечество, стремящееся к добру, и есть одно из проявлений Аллаха.

ТАТАРСКАЯ СУБЦИВИЛИЗАЦИЯ

Татары в силу ряда исторических причин оказались в специфических условиях, требовавших особого напряжения интеллектуальных и физических сил. Они жили в Российской империи – православном государстве, которое терпело мусульман вынужденно и ограничивало их в правах настолько, насколько могло. В частности, татарам было запрещено создавать светские учебные заведения, образование на татарском языке могло быть только религиозным, в результате чего ведущие медресе стали средоточием самой передовой мысли.

Татары были вынуждены конкурировать с русскими, причем в гораздо худших экономических и правовых условиях. На национальный бизнес легла тяжелая ноша финансирования всей системы образования, так как государство не считало это своей обязанностью. Причем задача оказалась настолько масштабной, что к ХХ веку среди татар не осталось неграмотных людей.

Наконец, нельзя не сказать еще об одном факторе, повлиявшем на развитие ислама среди татар. Государство не вмешивалось в ислам, поскольку считало себя ответственным только за православие. Это создало атмосферу свободного развития татарского богословия. Такая ситуация не могла сложиться ни в одной мусульманской стране, где правители неизбежно диктовали свои условия совету улемов (ученые-богословы), который был вынужден подстраиваться под интересы сильных мира сего. Для татар модернизация стала внутренним и логичным процессом развития самого ислама.

Миллионы мусульман выросли в России с убеждением, что живут и должны жить в светской стране, считаясь с той культурой, которая выработана за многие столетия. Сегодня Татарстан, как и Россия в целом, производит высокотехнологичную продукцию, что требует развития собственных научных школ и системы высшего образования. Наши главные конкуренты находятся на Западе, а потому мы вынуждены вводить стандарты, близкие к европейским. Мы не можем ориентироваться на такие исламские страны, как Судан, Пакистан, Иран и др. Там не производят тяжелых грузовиков, самолетов и вертолетов, они лишь потребители этой продукции, а значит, не в силах помочь нам стать более конкурентоспособными.

Мусульманская умма (сообщество) существует как цивилизация, объединяющая людей одной веры. Но есть и отдельные мусульманские народы со своим национальным суверенитетом. У каждого народа специфические условия существования: климат, окружение, потребности. Татары волею судеб оказались северным форпостом ислама, они находятся на границе Запада и Востока не только географически, но и в культурном плане. Этим во многом объясняются особенности исламской субцивилизации в Татарстане и России ³.

ЕВРОИСЛАМ: КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ

По социологическим опросам, среди татарской молодежи свыше 80 % считают себя мусульманами, но только 2 % посещают мечеть не реже раза в неделю, 4 % – раз в месяц. Откровенных атеистов в Татарстане меньше 1 %, но и соблюдающих все религиозные обряды мало. Очень немногие (1–3 %) посещают занятия по основам религии (ислам и православие)⁴.

Татарская молодежь стремится в современные университеты,     а многие ориентируются на европейские учебные заведения, предпочитая из иностранных языков английский, который помогает в бизнесе, политике, науке. Татары (горожане/селяне), желающие, чтобы их дети знали арабский язык, составляют 13 % / 25 %, на турецкий ориентированы 10 % / 19 %, на западноевропейские языки – 74 % / 33 %. Среди молодежи количество желающих изучать западноевропейские языки еще выше, чем среди их родителей. Тенденция такова, что арабский превращается в ритуальный или же чисто профессиональный язык.

В то же время любой татарин, даже плохо владеющий татарским языком, считает себя мусульманином. Он может не посещать мечеть, не читать молитв, плохо знать шариат, тем не менее ислам – его культура. Он одинаково ценит светскую и религиозную, европейскую и азиатскую культуру, для него не существует барьеров между Западом и Востоком, поскольку татарская цивилизация, как открытая система, все это органично соединяет.

Под термином «евроислам» следует понимать современную форму джадидизма – неоджадидизм, который в большей мере отражает культурологический аспект ислама, нежели его ритуальную часть, оставляя последнее на усмотрение самого человека. Отправная точка евроислама – критическое мышление иджтихад как метод современного толкования Корана, как гарантия постоянного прогресса мусульманской культуры.

В богословской литературе считается, что есть те, кто достоин, и те, кто недостоин анализировать Священную книгу. Египетский ученый Юсуф аль-Кардави, призывая к свободе мышления, в то же время пишет: «Недопустимо оставлять положение дел таким, когда каждый желающий имел бы доступ к иджтихаду, ибо это приведет к анархии и смуте»⁵.  Трактовкой ислама якобы должны заниматься только избранные, невежественная толпа не имеет на это право. Богословы ссылаются на выдающихся мыслителей Средневековья, которые ограничивали круг людей, имевших право на независимость мышления. Это вполне объяснимо. В то время уровень образования населения был таков, что не все могли позволить себе размышления на богословские темы. Сегодня всеобщая грамотность и доступность высшего образования меняют ситуацию – каждый может самостоятельно изучать Коран, причем на родном языке.

Ислам постепенно переходит на национальные языки, и это правильно, ибо Господь слушает наши сердца, а самое сокровенное легче выразить не на арабском, а на родном языке. Малазийский теолог Сейд Мухаммад Накыб аль-Аттас ввел понятие мусульманского языка, под которым он понимает «внедрение базового словаря мусульманской терминологии в языки народов, исповедующих эту религию»⁶.  Действительно, татарский язык насыщен арабизмами, которые достаточно полно отражают мусульманскую терминологию и фактически делают лишним для широкого круга верующих знание арабского языка. Лингвистическая национализация ислама представляется неизбежной в XXI веке.

Об исламе в основном судят по ритуалам, которые несли важную социальную функцию, особенно в условиях Средневековья. Сегодня многие исторические нормы потеряли свою значимость. Например, запрет рисовать образ человека был связан с конкретным периодом в становлении ислама, когда велась борьба с идолами. Но сегодня нет необходимости расстреливать из пушек изваяния Будды, как это сделали талибы в Афганистане, чтобы доказать свою правоверность. Дикость и ислам несовместимы. Господь не приемлет слепого поклонения. Пророк Мухаммед сказал: «Аллах не любит ненужного фанатизма и крайностей в проявлении веры».

Приверженность ритуалам не может служить критерием для отличия верующего от неверующего. Абу-Ханифа говорил: «Мы не должны принимать их за верующих или неверных, исходя из тех очевидных для нас фактов того, чтЧ они признают, а что отвергают в своих речах, [исходя] из [их] норм и религиозных церемоний. Если мы встретим людей, о которых ничего не знаем кроме того, что они [посещают] мечети, направляются на [нашу] киблу и вершат молитвы [как мы], то посчитаем верующими… Поэтому мы считаем, что должно принимать людей за верующих, исходя [лишь] из очевидных для нас фактов. Хотя может статься, что для Аллаха они неверные. Других же мы посчитаем неверными, исходя из очевидных для нас признаков неверия, если нет в них ничего от признаков веры. Хотя может статься, что для Всевышнего Аллаха они верующие…»⁷  (Кибла – направление на Каабу, которому надо следовать при совершении молитв. – Ред.) Если человек сказал: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – Пророк Его», тогда он верующий, а ритуалы и обряды лишь укрепляют эту веру, но не определяют ее.

Религия из церковного действа, социального феномена все больше становится интимным, духовным, сугубо личностным. Люди не любят вмешательства в свою жизнь и внешнего диктата, предпочитая свободный внутренний выбор.

Праведность состоит в том, что люди становятся цивилизованными, культурными, образованными. Пророк Мухаммед сказал: «Для всего есть свой путь. Путь же в рай открывает знание». Приобретение знаний есть главнейшая обязанность мусульманина. Это категорический императив. Истинный мусульманин – образованный человек, уважающий и постигающий науки. Стремление познать себя, окружающий мир, Вселенную и есть познание истины, то есть самого Аллаха. Сказано: «Он все обнимает знанием Своим» [65:12]. Любая наука, любое знание есть шаг к Господу, который ждет не слепого поклонения, а пользы от деятельности человека. Пророк Мухаммед советовал: «Кто научится сколько-нибудь наукам с целью научить других, тому Бог даст спасение семидесяти святых». Подменять ритуалами великую роль знаний противоречит исламу.

По смыслу Корана правоверный не может быть рабом Аллаха, потому что у него была свобода выбора и он сознательно исповедует исламские заповеди. Ислам – религия свободного человека.

Между человеком и Господом нет посредника. Священнослужители и община – это всего лишь помощники или учителя, не более того. Когда Господь призовет в Судный день, там не будет рядом ни имама, ни муфтия, ни общины. Там не будет адвокатов. 

Ислам призывает к справедливости, а это не бывает без равенства мужчины и женщины. Стихи Корана в сурах «Женщины», «Свет», «Союзники» закрепляют неравноправие женщины. Они написаны в мединский период. Для той эпохи положения шариата в отношении прав женщин были самым передовым законодательством в мире. Но сегодня они выглядят анахронизмом.

Верховенство мужчины над женщиной признается в Коране при условии, что мужчина обеспечивает безопасность женщины и содержит ее [4:34]. В странах, где эти функции берет на себя общество, а женщина экономически независима, исчезает основание для такого верховенства. Женщина нуждалась в опеке в средневековом обществе, где тяжелый физический труд падал на плечи мужчин. Сегодня исчезает разделение труда по половому признаку.

Полигамия (как и исламское право наследования, процедура развода) ставит женщин в неравноправное с мужчинами положение. Справедливость не бывает без равноправия, а ислам – это сама справедливость. Все люди от рождения свободны и равны. Здесь не имеют значение физиология или происхождение, раса или язык, религия или страна.

В стихах Корана, ниспосланных в Мекке для всего человечества и на вечные времена, нет различий в положении женщин и мужчин. Это и должно стать основным принципом шариата XXI века. Полнота прав, которыми пользуются женщины, и степень уважения к ним опредляют силу самого общества.

Ислам толерантен. По Корану, Бог един, но религии разные, причем различия нагляднее всего проявляются в обрядах. Если не брать в расчет мединский период откровений, который специфичен ввиду существовавшей тогда необходимости создания исламской общины в условиях враждебного окружения, то в остальном Коран весьма терпим ко всем, творящим добро. Сказано: «Тем, которые уверовали, иудеям, христианам, сабеянам и всем, кто уверовал в Бога и в последний день и кто творил добро, будет награда от Господа, и им не будет ни страха, ни печали» [2:62]. Быть правоверным для Господа предпочтительно, но не является категоричным требованием. Творить добро для людей – безусловное предписание Аллаха.

Пророк Мухаммед продолжал монотеистическую традицию     и призывал уважать последователей других религий. Ислам не претендует на то, что божественные блага могут принадлежать только мусульманам. Они ниспосланы всем народам и всем людям без исключения – ведь Аллах милостив и милосерд. Поэтому выдающийся богослов Муса Бигиев утверждал: «Чтобы ни один из несчастных людей не оказался обделенным этим бескрайним милосердием и чтобы перед людьми не закрылись широко открытые ворота бесконечной Его милости, я заявляю, что спасено будет все человечество». Он разработал теорию «абсолютной Божьей милости», по которой благодать Господа объемлет все его творения вне зависимости от вероисповедания. Сказано: «Господи, говорят они, Ты все объемлешь милосердием и знанием» [40:7]. Из этого стиха видно, что милосердием Господа охвачены не только мусульмане, но и все без исключения.

Когда-то воинственность была чертой всех религий. Мусульмане с мечом в руке создавали халифаты. Христиане Европы предпринимали Крестовые походы. Католики и протестанты воевали друг против друга с редким ожесточением. Но меч вложен в ножны. Сегодня важно в каждой религии увидеть призыв к добру и милосердию. Именно это делает человечество уммой – единым сообществом. Международные нормы стали выше, чем интересы отдельных государств и общин, а значит, и шариат нуждается в соответствующей корректировке.

Немусульман не следует объявлять врагами, полагая, что так угодно Господу. На самом деле это угодно экстремистам, не проникшим в глубинный смысл коранических стихов. Господь примет человека, если он делает добро и верит. Сказано: «Кто, делая добро, будет в то же время верующим, того усилия не останутся втуне, они будут записаны» [21:94].

После 11 сентября 2001 года в мире нарастает исламофобия, хотя терроризм не имеет религиозной природы. Мир раскололся на христиан, иудеев и мусульман, появилась брешь, которая может стать пропастью. Объединить расколотый мир могут только новые ценности. Они не могут быть только либеральными, но не могут быть исключительно традиционно-исламскими. Сближает Восток и Запад иджтихад, который есть не что иное, как начало либерального мышления. Если свободная личность тянется к образованию и наукам, стремится к прогрессу общества, то это вполне приемлемо как для западной, так и для исламской культуры.