Россия в глобальной политике

СИТУАЦИЯ НА МИРОВЫХ РЫНКАХ НЕФТИ И ГАЗА

Какие бы прогнозы, в том числе наиболее пессимистичные, ни строились относительно перспектив нефтяной отрасли, очевидно, что на протяжении еще ряда десятилетий роль углеводородного сырья в развитии мировой экономики останется решающей. Энергетическая безопасность высокоразвитых государств будет определяться наличием надежных источников этого сырья. В то время как основными потребителями нефти являются высокоразвитые страны, значительное экспортное производство сконцентрировано в сравнительно небольшой группе развивающихся и переходных стран. Так, доля США в общемировом потреблении нефти составляет 25,4 %, тогда как их удельный вес в мировой добыче – всего 9,9 %. А развитые страны Северо-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань), вообще не добывая нефти, потребляют 11 % ее мирового производства. Быстро развивающийся Китай после 1993 года также пополнил группу нетто-импортеров и теперь, добывая 4,8 % от мирового уровня производства нефти, потребляет 7,4 % (вместе с Гонконгом).

На первом месте среди экспортеров нефти стоит Ближний Восток, добывающий 28,5 % мировой нефти, но потребляющий всего 5,9 %. Второе место твердо занимает Россия, добывая 10,7 %, но потребляя всего 3,5 %.

В свое время нефть потеснила уголь и вышла на первое место в мировом энергетическом балансе. Сегодня мы являемся свидетелями начала новой эры, когда природный газ оттеснит нефть на второй план. Ведь если эмиссионное загрязнение при производстве энергии на основе нефти в два раза с лишним меньше, чем при использовании торфа или угля, то природный газ, в свою очередь, в три раза чище, чем нефть. Но природный газ обойдет нефть только после того, как начавшийся процесс превращения его в глобальный товар наберет полные обороты (см. диаграмму). (О превращении природного газа в глобальный товар см. статью Д. Ергина и М. Стоппарда в: Россия в глобальной политике, т. 1, № 4, окт.–дек. 2003).

Несмотря на сравнительную «молодость» природного газа в качестве товара, предлагаемого на региональных и международных рынках, уже сегодня очевидно, что для него свойственна та же географическая диспропорция производства и потребления, что и для нефти. Так, хотя США и являются одним из двух мировых лидеров по добыче газа (21,7 % от мирового объема), но потребляют они больше (26,3 %). Главное же – рост потребления, а следовательно, и импорт газа в этой стране неуклонно увеличивается (практически все новые и строящиеся электростанции в стране рассчитаны на использование газа). Еще больше от импорта природного газа зависят 15 стран Европейского союза, которые потребляют 15,2 %, хотя добывают только 8,3 % от мирового уровня. Учитывая истощение собственных месторождений, стратегию переориентации на природный газ и нарастающие процессы конвергенции газового и электрического секторов в Европе, ее зависимость от импорта газа будет медленно, но неуклонно расти. Как и в случае с нефтью, развитые страны Северо-Восточной Азии полностью зависят от импортируемого сжиженного природного газа (СПГ). К примеру, Япония, Южная Корея и Тайвань потребляют 4,4 % от мирового объема. Что касается Китая, то еще в 2002-м он добывал и потреблял равное количество природного газа (1,3 % вместе с Гонконгом). Однако с учетом стремительных темпов роста и заключенных долгосрочных контрактов на поставки газа Китай начинает превращаться в нетто-импортера.

В качестве ведущего производителя – экспортера природного газа в мире с большим отрывом выступает Россия. На ее долю приходится 22 % всей мировой добычи. И хотя внутреннее потребление газа достигает 15,3 % от общемирового объема (уступает только США), экспортный потенциал России (разница между добычей и потреблением) превышает суммарный экспортный потенциал трех регионов мира – Ближнего Востока, Африки, Южной и Центральной Америки. Так, Ближний Восток в целом добывал в 2002 году 9,3 % от мирового объема и потреблял 8,1 %. Главный производитель – Саудовская Аравия потребляет весь добываемый ею природный газ, а потребление Ирана даже немного превышает добычу. Излишки были лишь у Катара и ОАЭ, однако до последнего времени они реализовывались в соседних странах в рамках своего региона. Несколько выше экспортный потенциал Африки, но пока только за счет Алжира. Наиболее солидный экспортный потенциал отмечен у трех стран Азиатско-Тихоокеанского региона – Индонезии, Малайзии и Австралии (6,2 против 3,4 %).

Рассмотрим теперь, как экспортные ресурсы углеводородов распределяются между главными их потребителями.

Западная Европа, взятая в целом, являлась в 2002 году основным импортером нефти и нефтепродуктов (см. таблицу 1). Их львиная доля поступала сюда из трех регионов: России и СНГ (214,6 млн т), Ближнего Востока (161,1 млн т) и Северной Африки (122,5 млн т). При этом, судя по повышенному вниманию европейцев к африканскому континенту, именно данное направление рассматривается как главное в стратегии диверсификации источников нефтяного импорта. Здесь Европа сталкивается в последнее время, особенно в период правления администрации Буша-младшего, с ожесточенной, даже агрессивной конкуренцией со стороны американских корпораций.

На США приходится 26 % всего импорта нефти и нефтепродуктов (561 млн т), но американцы своевременно позаботились о том, чтобы сформировать наиболее диверсифицированную структуру своего импорта. Из Канады и Мексики – партнеров по НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле) – поступило наибольшее количество – 171,7 млн тонн. Еще 119,2 млн т – из стран Южной и Центральной Америки, из Африки – 69,1, Европы – 57,0, России и СНГ – 9,8, из стран АТР – 12,8 млн т и, наконец, из стран Ближнего Востока – 114,7 млн тонн. Таким образом, США относительно обезопасили себя на случай катастрофического развития событий, скажем, на Ближнем Востоке. К тому же, в отличие от Европы, у США есть «запасные» месторождения нефти и газа, которые находятся в заповедных регионах Аляски и освоение которых пока блокируется американскими законодателями. Но администрация легко преодолеет это противодействие, если возникнет чрезвычайная ситуация с глобальным энергоснабжением.

62,3 % всей нефти и нефтепродуктов, экспортируемых из стран Ближнего Востока, поступает в АТР. При этом зависимость, например, Японии от поставок сырой нефти из Ближнего Востока оценивалась в 2003-м самими японцами в 87 %.

Что касается международных потоков природного газа, то картина здесь несколько иная (см. таблицу 2). Пока газ транспортируется преимущественно по трубопроводам, что определяет региональный характер этого товара. Объем морских перевозок сжиженного природного газа пока невелик: он составил в 2002 году около 150 млрд м3 против 431,35 млрд м3, транспортируемых на внешние рынки по трубопроводам. При этом львиную долю СПГ потребляют страны Северо-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань) – 103,8 млрд м3. Доля Западной Европы – немногим более 39 млрд м3, а США (включая Пуэрто-Рико) – более 7,1 млрд м3. Зависимость всех потребителей от поставок СПГ из стран Ближнего Востока много ниже, так как на реализацию подписанных недавно контрактов на производство и наращивание экспорта этого газа из данного региона потребуется несколько лет, пока же объем экспорта чуть превышает 33 млрд м3. Основным поставщиком этого товара являются страны АТР (Индонезия, Малайзия, Австралия и Бруней) – более 74 млрд м3, а также такие африканские государства, как Алжир, Нигерия и Ливия – 35,35 млрд м3.

Среди импортеров трубопроводного газа лидирует Западная Европа – около 240 млрд м3. Главными внерегиональными поставщиками газа для Европы (включая страны Центральной и Восточной Европы) являются: Россия – 128,2 млрд м3 и Алжир – 29,38 млрд м3 (последний, наряду с трубопроводным, поставляет еще 26,13 млрд м3 СПГ). Вторым крупным потребителем импортного трубопроводного газа считаются Соединенные Штаты – около 109 млрд м3 из Канады.

Для оценки перспектив дальнейшего развития мировых рынков нефти и газа важно принять во внимание еще один аспект – масштабы запасов углеводородного сырья, которыми располагают сегодняшние активные игроки на мировом рынке, и то, как долго они смогут поддерживать не только нынешний уровень потребления, но и его прогнозируемый рост.

Наибольшие доказанные запасы нефти имеет на сегодняшний день Ближний Восток (см. таблицу 1): в 2002-м они оценивались в 685,6 млрд баррелей, или «контрольные» 65,4 % мировых запасов нефти. При нынешнем уровне добычи их в среднем хватит на 92 года. Одна только Саудовская Аравия может эксплуатировать свои 25 % от мировых запасов в течение 86 лет.

Но на ближнюю и даже среднесрочную перспективу Ближний Восток останется наиболее нестабильным регионом мира, большим «островом Средневековья» среди океана быстро развивающихся индустриальных и постиндустриальных экономик. И дело тут не только в характере политических режимов, но и в самЧм социально-экономическом существе таких обществ. И проблему не решить вводом в эти страны американских, натовских или ооновских вооруженных сил. Наверное, поэтому, осознав наконец довольно простую истину, большинство развитых государств принялись активно искать альтернативные источники углеводородного сырья.

Южная и Центральная Америка могут лишь на время облегчить ситуацию, и только для США. У Африки доказанных запасов еще меньше, а при нынешних темпах добычи их хватит на 27,3 года. Еще хуже обстоит дело в АТР, где запасы сырья истощатся за 10—14 лет. В Европе и СНГ наиболее крупные доказанные резервы нефти – у России, которых может хватить меньше чем на 22 года, на втором месте с большим отрывом идет Норвегия с ее 1 % от мировых доказанных запасов. Все остальные страны этого пространства, которые сегодня часто фигурируют в прессе и даже научных изысканиях в качестве потенциальных альтернатив (Казахстан, Азербайджан), обладают лишь менее 1 % от мировых запасов каждая. При таком распределении ясно, что все разговоры о стремлении Запада (особенно США) к установлению демократии на Ближнем Востоке – это лишь достаточно прозрачная дымовая завеса, которая не может скрыть основной причины – интереса к нефтяным ресурсам региона. (Установили же американцы тесные отношения с жесточайшим диктаторским режимом в Экваториальной Гвинее, как только там обнаружили значительные запасы нефти!)

По доказанным запасам природного газа Россия является бесспорным лидером – более 30 % мировых запасов, которых при нынешних темпах добычи может хватить более чем на 81 год. На все остальные страны Европы и СНГ, вместе взятые, приходится лишь 8,7 % таких запасов (см. таблицу 2). При этом Норвегия может рассчитывать на 33,5 лет, а месторождения Великобритании истощатся менее чем через 7 лет. Казахстан, Туркмения и Узбекистан в общей сложности обладают 3,7 % мировых запасов, но только Казахстан сможет эксплуатировать свои месторождения свыше 100 лет. В любом случае все названные страны способны обеспечить только краткосрочные потребности Европы в природном газе, а на более отдаленную перспективу у России нет серьезных конкурентов.

На втором месте в мире со значительным отрывом от России находится Иран – 14,8 % мировых запасов, которые истощатся не ранее чем через 100 лет. Но сегодня по политическим соображениям большее внимание западных корпораций привлекает Катар с его 9,2 % мировых запасов и возможностью столь же длительной их эксплуатации. Кроме того, зарубежных потребителей привлекают на Ближнем Востоке месторождения в ОАЭ – 3,9 % мировых запасов, в то время как Саудовская Аравия с ее 4,1 % практически использует весь добываемый в настоящее время газ для внутренних потребностей.

В Африке внимания пока заслуживают доказанные запасы газа в Алжире, Нигерии и Египте. Индонезия и Малайзия, которые в значительной мере обеспечивают СПГ Японию, Южную Корею и Тайвань, располагают всего 1,7 и 1,4 % мировых запасов (на 37 лет и 42 года соответственно). Что касается Северной Америки, то ситуация с доказанными запасами природного газа здесь аналогична ситуации с нефтью. На все три страны, входящие в НАФТА, приходится 4,6 % мировых запасов, которых хватит на 9,4 года. И им вряд ли окажут существенную помощь соседи из Южной и Центральной Америки (4,5 % мировых запасов). Этих запасов, правда, может хватить примерно на 68 лет, но добываемый газ пойдет, скорее всего, на удовлетворение растущих внутрирегиональных нужд. Пока единственным исключением может служить Тринидад и Тобаго. Скромные запасы этой страны (0,4 %) все же намного превышают внутренние потребности, и США уже заключили несколько контрактов на поставки СПГ.

Так что Америка и представляющие ее «газовые» интересы крупные корпорации составят на международном газовом рынке острейшую конкуренцию странам Западной Европы и Северо-Восточной Азии. Если же учесть фактор быстро растущего спроса на углеводороды в Китае, то вывод о все более значительной роли России в обеспечении нормального баланса спроса и предложения на мировом рынке природного газа станет очевидным.

ВОЛНЫ СЛИЯНИЙ И ПОГЛОЩЕНИЙ

Изменение ситуации на мировом энергетическом рынке и ужесточение экологических требований в западных странах повлекли за собой реакцию как международных нефтегазовых корпораций-majors, так и руководства ЕС, подготовившего директивы по электричеству и газу.

Обострение ситуации с резервами и обвал цен на нефть с середины 1980-х и повторно в 1997–1999 годах послужили толчком для новых волн слияний и поглощений. В ходе первой из них Texaco Inc. поглотила Getty Oil Co., а Chevron Corp. – Gulf Oil Co. Вторая волна ознаменовалась целым рядом стратегических слияний и поглощений: BP plc поглотила сначала Amoco Production Co., а затем ARCO. Exxon Corp. в результате поглощения Mobil Oil стала крупнейшей в мире нефтегазовой корпорацией; в число majors влилась французская Total SA после приобретения Elf Aquitaine и бельгийской Petrofina SA; завершился процесс слияния Chevron Corp. и Texaco Inc. Главная стратегическая цель этих слияний и поглощений – концентрация усилий и средств на поиске и освоении новых запасов нефти и газа в наиболее отдаленных регионах с суровыми природными условиями или на более сложных глубоководных месторождениях.

Другая важная черта новой стратегии majors была связана с тенденцией превращения природного газа в глобальный товар, что привело к ускорению процесса их «газификации», то есть превращения этих корпораций из собственно нефтяных сначала в нефтегазовые, а в последнее время и в газонефтяные. Одним из наиболее ярких примеров отмеченной тенденции служит деятельность старейшей нефтяной корпорации Royal Dutch/Shell Group. В общем балансе углеводородных запасов у нее наиболее продвинутое соотношение нефти и газа: на последний приходится более 48 %, а в ближайшие 3—4 года соотношение может окончательно измениться в пользу газа – в связи как с заключаемыми ныне контрактами, так и официально провозглашаемой ориентацией на природный газ. (Об этом летом 2003-го прямо заявил глава корпорации Джон Барри, выступая на ежегодной конференции, организованной инвестиционной группой «Ренессанс-Капитал».) От Shell старается не отставать Exxon Mobil. Ее газовые резервы практически не уступают Shell, но по их соотношению с нефтяными (45 на 55%) Exxon Mobil несколько отстает от нее. Тем не менее по добыче газа она уверенно занимает первое место среди majors. На третьем месте в мире по добыче газа среди нефтяных корпораций стоит BP plc (соотношение нефти и газа – 52 на 48 %). К тому же сегодня на долю BP приходится 30 % мировой торговли СПГ. Примеру названных корпораций пытаются следовать и другие majors (Chevron Texaco и Conoco Phillips).

Однако в последние годы картина тектонических сдвигов на мировом энергорынке стала дополняться новым, чрезвычайно важным сюжетом. Принятие Электроэнергетической, а затем и Газовой директивы Европейским cоюзом в 1996—1998 годах и особенно начало их претворения в жизнь послужили одним из самых важных факторов очередной волны слияний и поглощений в мировом энергетическом секторе. В 2001—2003 годах в Европе начала формироваться совершенно новая энергетическая ситуация. Стратегическая ориентация ЕС на самое экологически чистое топливо – природный газ – приводит к тому, что на вновь строящихся электростанциях все чаще применяются газовые турбины. Это влечет за собой тенденцию к конвергенции производства и сбыта газа и электроэнергии. Либерализация энергетических рынков, их большая открытость для третьей стороны, приватизация или коммерциализация государственных энергетических корпораций – все это поставило национальные газовые и электрические компании перед лицом совершенно новых вызовов. И чтобы в этой усложнившейся ситуации не пойти на дно или не стать объектом легкого поглощения для majors, национальные корпорации должны были адаптироваться к ней и найти ответы на все эти вызовы. Требовалось укрупнение национальных европейских корпораций и повышение их конкурентоспособности перед выходом в «свободное плавание» на мировые энергетические просторы. А антимонополистические требования, предъявляемые брюссельской бюрократией, побуждали национальные энергетические компании к реструктуризации и расширению своего бизнеса путем выхода за национальные рамки или его диверсификации, а также за счет конвергенции газового и электрического секторов.

Независимо от этих европейских тенденций в Соединенных Штатах именно в тот период сложилась крайне негативная ситуация, ставшая следствием неудачно начавшегося процесса дерегулирования газовой отрасли. Сначала энергетический кризис в Калифорнии, а затем крах крупных энергетических корпораций (в частности, Enron) помешали крупному американскому бизнесу активно участвовать в третьей волне слияний и поглощений, развернувшейся на европейском континенте. В США до сих пор продолжается процесс распродажи активов Enron, El Paso и др., приобретаемых независимыми нефтяными американскими компаниями. То есть там идет свой процесс реструктуризации энергетического бизнеса. Данное обстоятельство придало третьей волне слияний и поглощений «европейский» характер. Среди наиболее важных результатов этого можно отметить нижеследующие.

• Стремительное возвышение некоторых национальных энергетических европейских компаний до уровня majors. Наиболее характерный пример – недавно (2000 г.) возникшая немецкая суперкорпорация E.On AG. В ходе третьей волны она последовательно поглотила британскую Powergen plc, которая годом ранее сама поглотила американскую LGaE Energy; шведскую Sydkraft; британскую TXU Europe Group plc; принадлежащую американцам Midlands Electricity в Великобритании и др. Но главной сделкой E.On в 2002–2003 годах было дружественное слияние с немецкой же Ruhrgas. Эта акция растянулась на полтора года. E.On пришлось преодолеть жесткое сопротивление местных и брюссельских регулирующих органов, немецких и других европейских конкурентов. Но в конце концов под лозунгом заботы о «национальной энергетической безопасности» Германии руководство концерна сформировало полноценную вертикально интегрированную корпорацию, способную успешно конкурировать на континентальном и мировом рынках. Это был чувствительный удар по многолетним усилиям брюссельской бюрократии, добивавшейся разделения функций и бизнеса национальных энергетических компаний.
• Еще один удар по стратегии энергетической либерализации ЕС был нанесен в цитадели этой либерализации, самой образцовой стране в этом плане – Великобритании. Дело в том, что объективным результатом всей предшествующей политики разделения бизнесов и разрушения монополии вертикально интегрированной корпорации British Gas Corporation и т. п. стало ослабление британских позиций. Поэтому в ходе третьей волны британские компании неизменно оказывались жертвами поглощений. Единственным исключением среди крупных сделок в период с 2001 по 2003 год было слияние газовой корпорации Lattice Group и транспортной National Grid Group. Но эта внутрибританская сделка как раз подчеркивала фактический провал всех предшествующих либеральных усилий по демонополизации энергетики в этой стране.
• Процесс слияний и поглощений носил массовый характер, и в нем участвовали национальные нефтяные, газовые и электрические компании разных стран (немецкие, французские, испанские, итальянские и пр.). Эта гигантская реструктуризация европейского энергетического сектора еще далеко не завершена. Но уже сейчас многие эксперты приходят к выводу, что конечным результатом этой волны поглощений и слияний будет усиление тенденции региональной монополизации и формирование олигополистической структуры мирового энергетического рынка, участниками которого станут несколько традиционных majors плюс 3–5 новых европейских супер-игроков с глобальными амбициями.

ЧЕГО ХОЧЕТ ЗАПАД ОТ РОССИИ

Значительный интерес majors к России вполне объясним. Сегодня эти компании в совокупности располагают почти 6 % всех мировых запасов нефти, сконцентрированных к тому же в наиболее освоенных и «зрелых» месторождениях мира. По данным Oil and Gas Journal, пять крупнейших majors контролируют ныне только 15 % рынков нефти и газа, и все они сталкиваются с проблемой снижения уровня добычи, геополитических и геоэкономических рисков со стороны ОПЕК. Сначала majors стремились применить в России механизм соглашений о разделе продукции (СРП). Любопытно, что в 1960-е именно СРП, которые Индонезия, а затем и другие страны заключили со сравнительно небольшими независимыми нефтяными западными (прежде всего американскими) компаниями, послужили «тараном» для разрушения всемирной монополии «семи сестер» – тогдашних majors. Теперь же сами majors стремились использовать СРП для получения доступа к нефтегазовым богатствам России.

Однако несовершенство российских законов тормозило реализацию СРП. Только после того как правительство Примакова в течение одной недели провело через Государственную думу 22 поправки к закону, заработали первые (сахалинские) соглашения. Но впоследствии некоторые наши нефтяные олигархи (в первую очередь те из них, которые не имели корней в нефтяном бизнесе и рассматривали его как еще одно поле для спекулятивных финансовых операций) вновь развернули массированную пиаровскую кампанию против СРП в прессе и Думе под псевдопатриотическими лозунгами «продажи Родины» и т. п. Но вскоре majors осознали, что истинная причина яростного сопротивления СРП в России была не в неприятии иностранного капитала, как такового, а в том, что в цепочке механизма СРП «государство — majors» для спекулятивных олигархов практически не оставалось места.

Фактически заблокировав СРП и набрав массу лицензий на месторождения, освоить которые олигархи были не в состоянии, они начали торговаться с majors, предлагая себя в качестве партнеров в совместных предприятиях (СП). Majors приглашали на все готовое, предлагая им российский вариант «слияния», отличный от описанных выше. Иностранная компания не полностью сливалась с российской, а сливала в новое совместное предприятие лишь свои российские активы. По этой же причине, в отличие от СРП, такие сделки нельзя, строго говоря, назвать и прямыми инвестициями. Ведь даже те финансовые средства, которые majors вносят в порядке компенсирования неадекватности своего «взноса» в СП, просто идут в карманы российских владельцев, и не известно, во что и где эти средства будут далее инвестированы.

Тенденция рассматривать Россию прежде всего как источник дешевого углеводородного сырья легко просматривается и в политике Брюсселя, но здесь упор делается на природном газе. Газовая директива Европейского союза, которая готовилась и принималась не только без участия, но и без учета интересов основных поставщиков природного газа, изначально ставила себе целью всемирное внедрение механизма спотового рынка и разрушение системы долгосрочных контрактов, составляющей пока не только единственную надежную основу взаимовыгодного энергетического сотрудничества России и Евросоюза, но и серьезную гарантию энергетической безопасности самих стран – членов ЕС. Впоследствии, однако, реализм возобладал, да и некоторые уроки калифорнийского энергетического кризиса в США и сбои в дерегулированной системе Великобритании не прошли, очевидно, бесследно. На сегодня удалось достичь более или менее приемлемого компромиссного разрешения споров вокруг долгосрочных контрактов. Тем не менее «газовая проблема» между ЕС и Россией пока весьма далека от всеобъемлющего решения. Европейский союз полностью игнорирует тот очевидный факт, что природный газ является естественным конкурентным преимуществом России, и, фактически вмешиваясь в наши внутренние дела, требует установления более высоких внутрироссийских цен на него. Евросоюз надеется, будто эта мера поможет удешевить экспортируемый газ, и ему дела нет до того, что резкое повышение внутренних цен поставит на колени практически всю российскую экономику и больно ударит по населению, основная масса которого живет на мизерные доходы. Весьма сомнительными выглядят и бесконечные советы, раздающиеся с Запада, о необходимости либерализации газового сектора и расчленения «Газпрома». Удивительно, что это делается на фоне описанного выше энергично протекающего в самой Европе процесса поглощений и слияний и образования новых крупных вертикально интегрированных корпораций.

ЧЕГО ХОЧЕТ РОССИЯ ОТ ЗАПАДА

От представителей развитых стран много раз приходилось слышать, что Запад заинтересован в сильной России. Но эти декларации трудно увязать с практической позицией многих ведущих государств. Как только в последние годы Россия стала действительно наводить порядок в своем хозяйстве, разрабатывать стратегию экономического развития, отвечающую своим национальным интересам, и делать первые конкретные шаги по ее реализации и предотвращению, в частности, бесконтрольного растаскивания своих природных ресурсов, пошла очередная волна охлаждения США и ЕС по отношению к России.

Справедливым представляется следующее замечание в одном из февральских номеров «Эксперта»: «Нынешнее охлаждение между Брюсселем и Москвой вызвано провалом европейской стратегии, рассчитанной на слабую Россию». Видимо, Запад все еще не может смириться с мыслью, что эпоха ельцинского рыхлого и податливого авторитаризма (почему-то упорно называемого «демократией») уходит в прошлое и впредь Россия будет достаточно вежливо, но жестко отстаивать свои национальные интересы. Не случайно в феврале 2004 года глава МИДа России отмечал: кое-кто «сознательно или неосознанно уводит нас от тех стратегических долгосрочных задач, на достижение которых и должны быть нацелены наши основные усилия» (цитата из статьи, опубликованной в немецкой Frankfurter Allgemeine Zeitung).

Да, экономика России сегодня не в лучшей форме, перед страной стоит грандиозная двуединая задача: оптимизировать и модернизировать индустриальный сектор и одновременно с этим заложить основы нового информационно-технологического или постиндустриального уклада. Именно поэтому Москва весьма заинтересована в развитии и углублении энергетического сотрудничества с Западом. Но оно не должно приводить к превращению России в сырьевой придаток Запада (ведь сумела же Норвегия избежать этого благодаря разумной экономической стратегии), как это происходило на протяжении 90-х годов прошлого столетия. Поэтому сотрудничество должно строиться на взаимовыгодной и равноправной основе, действительном учете взаимных, хотя и не во всем совпадающих интересов, а именно на заинтересованности Запада в надежном и стабильном обеспечении энергетической безопасности своих стран, с одной стороны, и заинтересованности России в подъеме ее экономики и улучшении благосостояния ее народов – с  другой.

Россия прилагает энергичные усилия для обеспечения своего вклада в такое сотрудничество. В последние годы она всемерно наращивает как добычу нефти и природного газа, так и их экспорт. Общий объем добычи нефти в 2003 году вырос до 421 млн т против 379 млн т в 2002-м. По имеющемуся прогнозу экспертов и UBS Investment Bank и Brunswick UBS, в 2004 году добыча составит 457 млн т, а к 2008-му достигнет 568 млн тонн. И хотя рекордный прирост добычи 2003 года (11 %) в ближайшей перспективе не повторится, даже планируемый на 2008-й 4,8-процентный прирост в абсолютных физических объемах составит солидную прибавку, тем более что прогнозируемый рост экспорта нефти будет в 1,5—2 раза превышать прирост добычи. Россия экспортировала в 2003 году 4 259 тыс. баррелей в день, а, по прогнозу Oil and Gas Journal, ожидаемый экспорт в 2008-м должен составить 6 648 тысяч. В России целеустремленно решается и проблема узких мест в системе транспортировки нефти. Корпорация «Транснефть» успешно завершает проект Балтийской трубопроводной системы, заканчивающейся в терминале Приморска. В 2002 году ее пропускная способность была 18 млн т нефти, в 2003-м она была увеличена до 30 млн т, с марта 2004 года мощность системы составит 42, а с 2005-го – 50 млн тонн. Новые нефтяные терминалы на Балтике строят также «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз» и «Роснефть», а в феврале 2004 года была одобрена заявка на еще один терминал, поданная СП ТНК-ВР.

Что касается природного газа, то производство его также растет: в 2003-м объем достиг 2 053 млрд м3. Существенно увеличился и экспорт в Западную и Центральную Европу. Если в 2002 году он составил 128,6 млрд м3, то в 2003-м – 132,9 млрд м3. Учитывая, что при транспортировке газа через смежные республики СНГ время от времени возникают проблемы и случаются несанкционированные отборы газа, Россия принимает меры, которые обеспечат бесперебойную доставку газа в Европу. Так, «Газпром» и финская Fortum составили консорциум, готовящий технико-экономическое обоснование (ТЭО) проекта обводного (минуя все промежуточные страны) Северо-Европейского газопровода предполагаемой стоимостью 5,7 млрд долларов. Он пройдет по дну моря до побережья Германии, в перспективе – с возможным ответвлением на Великобританию. Намечаемый срок завершения первой очереди – 2007 год. К концу 2004-го будет завершено строительство нового газопровода Ямал – Европа, который пройдет через Белоруссию, но будет принадлежать исключительно «Газпрому». Наконец, в рамках российско-украинского консорциума, созданного в октябре 2002 года, «Газпром» уже подготовил два варианта ТЭО газопровода для транспортировки в Западную и Центральную Европу природного газа из России и Центральной Азии.

Усилия России отнюдь не исключают, а, наоборот, предполагают участие иностранного капитала в реализации крупномасштабных энергетических проектов. Вопрос только в том, что сегодня в отношении деятельности иностранного капитала в России происходит, судя по всему, определенная коррекция: спекулятивная самодеятельность субъектов энергетического рынка и их самовольные крупные стратегические сделки, наносящие ущерб национальным интересам России, скорее всего, поощряться не будут. Но прямые инвестиции в разведку и разработку новых месторождений и участие в сооружении новых транспортных артерий, безусловно, будут приветствоваться.