ЕС и НАТО сегодня едины только в одном – в своей ненависти ко всему, что связано с Россией, и в своём желании унизить и уничтожить её. На фоне этого наивно предполагать, будто Россия пойдёт на восстановление сотрудничества с Европой в тех же объёмах и на тех же условиях, что и раньше.
Сегодняшние европейские лидеры вслед за американскими президентами (специально говорю во множественном числе, поскольку Байден далеко не первый в этом ряду) и различными конгрессменами и сенаторами по любому поводу, а нередко и без него, повторяют мантру о необходимости всемерной помощи Украине, дабы Россия потерпела сокрушительное поражение, а демократия восторжествовала над авторитаризмом. При этом большинство из них (прибалты не в счёт) всё же воздерживаются от призывов сменить в России государственный строй и её лидера. Больше того, они не стесняются утверждать, что введённые санкции не должны осложнять жизнь простых людей.
Простим их, ибо, как сказано в Евангелии, не ведают они, что творят. Хотя на самом-то деле, скорее всего, ведают. Но убеждены в собственной непогрешимости и уж в любом случае не думают о последствиях своих заявлений и, главное, действий. В этом нет ничего удивительного, потому что большинство из них – люди невежественные, не прошедшие школы практических действий и не знающие, что такое ответственность. Вся их жизнь прошла внутри узких и весьма идеологизированных партийных группировок, и они уверены, что и дальше так будет.
Мы, в России, без труда можем найти аналогии этому в истории своей страны. В Советском Союзе те, кто неуверенно чувствовал себя в профессии, нередко старался зарекомендовать себя и продвинуться вверх по карьерной лестнице в партийных или профсоюзных структурах. А в дальнейшем те, кому это удавалось, командовали специалистами и профессионалами в своих областях, что порой приводило к стагнации целых отраслей, и в конечном счёте стало одной из причин застоя целой страны.
Но наряду с этим, те из политиков, кто был поумнее, старались в своих заявлениях, а тем более решениях, опираться на мнение профессионалов, на разработки структур, называемых сейчас Think Tanks. Такие структуры были в ряде властных органов, прежде всего в некоторых отделах аппарата ЦК КПСС, научных организациях и министерствах. А поскольку устройство государственного аппарата в различных странах примерно одинаково, то мне трудно себе представить, что в сегодняшних Соединённых Штатах или в ведущих европейских странах они отсутствуют. Было бы очень интересно узнать, как в этих структурах представляют себе жизнь в своих странах, в Европе в целом после победы. Той, абсолютно нереальной, но существующей в их мозгах победы, о которой во всеуслышание трубят западные политики. А в том, что такие сценарии прорабатываются, я уверен. И, вероятно, эти сценарии более-менее реалистичны. Уверен я и в том, что основные тезисы из этих сценариев докладываются наверх, где, по видимости, на них не обращают внимания.
Так что попробуем пофантазировать на этот счёт.
Предположим, случилось второе чудо на Висле, о чём мечтают в Варшаве и Киеве. Российские войска отошли на ту линию, на которой они были до начала специальной военной операции. Украина и весь западный мир заявили, что Донецк и Луганск вновь стали неотъемлемой частью страны.
Вряд ли, правда, с этим согласятся жители этих республик. Ведь в таком случае их вновь будут считать людьми второго сорта, они будут лишены права на родной язык, социальные и иные пособия, хотя бы из мести за непокорность, им не будут выплачиваться. Не говоря уже об огромных разрушениях в сфере жилья, инфраструктуры и промышленности, которые Киев и не подумает восстанавливать. А что с Крымом? Зеленский и его приспешники постоянно твердят, что и он должен быть возвращён Украине. И в этом с ним согласны и западники. Значит, они не исключают силовых действий и в этом направлении. Забывают, правда, что Россия в полном соответствии с международным правом и волеизъявлением крымчан считает полуостров своей территорией. И что в соответствии с российской Военной доктриной ядерное оружие может быть использовано в случае «…агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». А нападение на Крым с целью его отторжения – это именно то, о чём говорится в этом документе. Ослеплённые ненавистью к России киевские власти могут об этом и не думать, но западные-то аналитики хорошо знают наши доктринальные документы и вряд ли считают написанное в них пустыми словами.
Как (по их предположению) побеждённой – России могут быть предъявлены многочисленные и разнообразные требования. Просто исходя из того понимания, что с проигравшими не церемонятся. Их подход будет таким же, как и отношение к России после распада СССР и окончания холодной войны в начале 1990-х годов, когда в глазах Запада Россия оказалась практически поверженной, и потому от неё можно было требовать чего угодно. Тогда получается, что «наши западные партнёры» забыли об уроках Версаля. А ведь то, что произошло после Версаля хорошо известно – требование репараций, исключение из системы международных отношений, в том числе и экономических, изоляция. И теперь, в невероятном случае российского проигрыша, от нас по тому же сценарию могут захотеть получить сразу всё – восстановление Украины, бесперебойное снабжение Запада всем ему необходимым, полное подчинение и следование тем правилам, которые он считает единственно верными. При этом Россия, по их расчётам, будет лишена доступа к технологиям, кредитам, оборудованию и прочему. Иначе говоря, все наложенные санкциями ограничения сохранятся.
Примерно такие требования были предъявлены проигравшим сторонам – России и Германии – в 1918 г. в Бресте. И Россия тогда частично согласилась их исполнять. Но сегодня даже представить себе такое немыслимо. Ситуация будет абсолютно иной.
Да, в результате введённых санкций Россия столкнётся с большими трудностями. Не исключено, что в некоторых отраслях мы откатимся к уровню девяностых годов. Но недостатка в энергии, продовольствии, металлах и многих других критически важных для жизнеобеспечения страны товарах не будет. Качество может несколько снизиться, но тотальный дефицит не наступит. Напротив, европейцы с завистью будут смотреть на нас и спрашивать у своих политиков, зачем они разрушили то, что создавалось их предшественниками десятилетиями. Развитие событий показывает, что уже сейчас у простых европейских (да и американских) обывателей возникают подобные сомнения в правильности действий политических элит их стран.
Так, ясно, что мировая энергетическая система усилиями американцев и их европейских зелёных последователей полностью разбалансирована. И неподъёмные для населения цены на электричество и тепло – лишь малая часть будущей действительности. Куда более серьёзные последствия ожидают промышленность. Сокращение производства в Европе товаров химической, металлургической, пищевой и многих других, в первую очередь в энергоёмких отраслях промышленности уже началось. И остановить этот процесс вряд ли удастся. В ближайшие минимум два-три года иных источников получения Европой энергоносителей, сопоставимых с российскими, не найдётся. Так что в выигрыше окажутся США и, весьма вероятно, Индия и Китай.
Европа и западный мир в целом уже совсем не те, что были в 1990-е гг., когда новая Россия стремилась стать их частью и ради этого шла на многие уступки. И этот процесс трансформации западной цивилизации, скорее напоминающий упадок, явно будет продолжаться, причём с ускорением.
ЕС, как только в него были приняты Польша, а затем страны Прибалтики и другие восточные европейцы, перестал быть экономическим союзом, максимально выгодным для развития стран-членов в том своём виде, в котором он задумывался отцами-основателями в начале 1950-х годов. Но тогда, начиная с середины 1990-х гг., политические соображения стали перевешивать всё остальное, а экономические выкладки отошли на второй план. На неготовность этих новобранцев следовать принятым старыми европейцами порядкам, на их экономическую слабость закрыли глаза. Они ведь так стремились доказать свою лояльность, так демонстрировали готовность отвергнуть и забыть всё, связанное с СССР. Всё то, что ещё недавно было их политическим кредо, подвергнуть осуждению всех тех, кто дал им возможность состояться как самостоятельное государство, а до того обеспечил их всем необходимым для этого. Дал образование людям, помог восстановить после Второй мировой войны или создать заново промышленность и транспорт, снабжал всем необходимым, зачастую отрывая от себя. И с таким идеологическим багажом они стали полноправными членами ЕС и НАТО, привнеся туда не только свои обиды и претензии, в том числе и ко многим «старым» членам ЕС (Германия тому очень явный пример), но и готовность улавливать настроения патронов и исполнять их политическую волю.
Брошенное однажды в адрес новых членов замечание президента Франции Жака Ширака: «Они упустили свой шанс промолчать» – показало, что осознание старыми членами ЕС совершённой ими ошибки с единовременным массовым и мало просчитанным экономически расширением ЕС исключительно по политическим мотивам наступило, но одновременно пришло и понимание, что исправить сделанное уже невозможно. Брюссель сегодня не тот, что раньше. Идеи взаимопомощи и солидарности забыты. Север и Юг Европы давно не слышат друг друга, масла в огонь противоречий подливают младоевропейцы. Так, во время пандемии в 2020 г. от постоянного повтора клятв в единстве противоковидной вакцины в странах не прибавилось. Каждый выживал в одиночку. А до того миграционный кризис расколол мнимое единство, страны перепихивали друг другу ближневосточных и африканских беженцев, поверивших Меркель и ко будто в Европе их ждут и с радостью примут. Сегодня та же Польша открыто заявляет, что делиться накопленным газом с теми, кому его не хватает, она не намерена, несмотря на формально принятые в ЕС после украинских газовых кризисов середины 2000-х гг. обязательства поддержать в рамках европейской энергетической солидарности своих соседей в случае необходимости. В НАТО с дисциплиной получше, американцы с помощью англичан пока заставляют остальных придерживаться единого строя. Но и тут дисциплина ослабевает. Слова Макрона о «смерти мозга НАТО» не так уж и далеки от действительности.
ЕС и НАТО сегодня едины только в одном – в своей ненависти ко всему, что связано с Россией, и в своём желании унизить и уничтожить её. Правда, они же продолжают при этом упорно настаивать на необходимости выполнения ей всех ранее заключённых договоров на поставку всего того, что нужно «западным партнёрам». Получается, без России всё же хуже?
На фоне этих противоречий наивно предполагать, будто Россия пойдёт на восстановление сотрудничества с Европой в тех же объёмах и на тех же условиях, что и раньше. Там, где нам это будет действительно выгодно – может быть. Но по большинству направлений надо будет решительно отойти от прежней практики снисходительного отношения к западным требованиям и удовлетворения их, ведь встречное движение мы видели далеко не всегда. Согласиться сейчас с просьбами Болгарии возобновить на прежних условиях поставки газа после того, как из страны нагло выслали семьдесят наших дипломатов, было бы большой ошибкой. И никаких ссылок на прошлую (якобы) дружбу быть не может. Эту дружбу они уже неоднократно предавали.
Нельзя забывать о том, что сегодняшнее благополучие Запада – во многом результат полученных от нас задёшево необходимых сырья и энергоносителей и заплаченных нами задранных цен за оборудование и технологии. С подобной колониальной практикой должно быть покончено, независимо от того, какой ценой для нас это будет достигнуто. На Западе, например, в Германии, которая больше, чем кто-либо другой выиграла от сотрудничества с нами, по-прежнему считают, что к России надо относиться как к стране второго сорта и считаться с её интересами нет никакой необходимости. Неспроста там, столкнувшись с перспективой нехватки газа, заговорили о возможности задействовать «Северный поток – 2», но только для того, чтобы заполнить свои хранилища. А потом трубопровод снова можно будет отключить. Циничный подход.
Отдельный вопрос – система европейской безопасности. О прошлых наработках и достигнутых на этот счёт договорённостях можно забыть. И это ещё один аргумент в пользу того, что даже предпосылки создания новых возможностей размещения натовских войск вблизи наших границ должны быть исключены. И если для этого потребуется взять под свой контроль черноморское побережье, значит это надо делать. Лучше, конечно, через переговоры, после завершения военной операции. Но и другой возможности исключать нельзя.
Совершенно понятно, что и Россия, и Европа от сегодняшнего столкновения понесут большие потери. Разрушены десятилетиями налаживавшиеся связи – в экономике, торговле, науке. О связях в гуманитарной сфере и говорить нечего. В обозримом будущем трудно представить уместность использования таких выражений как «общность интересов», «породнённые города», «единые корни» и им подобные. Всегда ощущавшая себя страной скорее европейской, чем восточной культуры и традиций и стремившаяся быть с Европой, Россия наконец поняла, что её там не просто не ждут, на неё там смотрят со страхом, ненавистью и презрением. На ту самую Россию, которая так много сделала для современной Европы и без которой сама Европа была бы совсем иной, куда менее развитой и благополучной. Но давно известно, что нередко вместо благодарности люди испытывают чувство злобы и зависти к тем, кто сделал им добро. Подобным образом ведут себя и государства. Управляют-то ими люди, причём далеко не всегда хорошо подготовленные и способные.
Впереди у нас не самый простой период, а времени, как всегда, мало. Уже несколько лет мы говорим о необходимости поворота на Восток. То есть о том, что наряду с западным направлением нашей внешней политики надо больше внимания уделять и её восточному, африканскому и латиноамериканскому направлениям. Но с Западом жалко было расставаться – Россия всё же страна европейская, хотя географически большая её часть и расположена в Азии. Да и сам Запад до недавнего времени был нам полезнее, чем Восток. Сказывалось и то, что внешняя политика и дипломатия (как часть её) весьма консервативны, резкие перемены в них противопоказаны.
Но сегодня сама жизнь облегчает нам этот поворот. Запад нас отвергает, а нам его потенциал и возможности становятся менее интересны в сравнении с открывающимися другими перспективами.
Но нужны люди, специалисты, профессионалы, способные быстро переключиться на новые направления. Тут одних увещеваний недостаточно. В связи с этим можно вспомнить, как в начале 1990-х гг., сразу после распада Советского Союза, мы столкнулись с необходимостью скорейшего и одновременного открытия посольств сразу в четырнадцати (!) образовавшихся новых государствах. Без увеличения штатов, без дополнительного финансирования (а то, что тогда имелось в наличии, было более чем скудным) и, главное, без экспертных, профессиональных знаний об этих странах. Справились тогда, тем более можем справиться и сейчас. Возможностей для этого достаточно. Необходимы лишь политическая воля и последовательная, целенаправленная работа.
Одновременно с переориентацией работников МИДа и других связанных с внешней политикой ведомств надо уже сейчас заняться подготовкой будущих кадров. Тех, кто будет владеть языками, знать историю, культуру, образ мышления и стиль жизни этих относительно новых для нас стран. Несмотря на совет англичан – «если надо загубить какой-то вопрос, передай его на изучение специальной комиссии» – нужно сформировать из представителей заинтересованных структур комиссию, которая сформулировала бы требования по перспективной подготовке необходимых стране специалистов. Пусть это будет нечто вроде госзаказа. Отдавать этот вопрос на откуп только Миннауки, Минпросвещения и самим вузам нельзя. Этим должны заняться прежде всего эксперты, ясно осознающие перспективы сотрудничества с теми или иными странами, заинтересованные в их реализации.
Параллельно надо пересмотреть масштабы нашего присутствия в западных странах. Нужны ли сегодня сотни работников в наших представительствах в Германии, Франции и многих других странах Европы? Несколько лет назад, ещё до пандемии и тем более до сегодняшнего обвала в отношениях, хотя нарастание напряжённости чувствовалось уже тогда, я спросил советника нашего посольства в Берлине, как обстоят дела с текущими контактами в немецких ведомствах – МИДе, парламенте, научных центрах и так далее. Получил ответ – живой и постоянный контакт с МИДом есть только у атташе посольства (то есть у одного из самых младших дипломатов), отвечающего за ближневосточное направление. К курируемым им вопросам у немцев интерес есть, и они периодически встречаются для живого обмена мнениями и информацией. Все остальные сотрудники по своим направлениям работают с немецкими партнёрами главным образом по переписке. Через интернет. Прямых контактов немцы избегают. Сегодня ситуация лишь ухудшилась.
Те, кто, как и я, начинали свою службу в 1970-е гг. в африканских и азиатских странах, хорошо помнят, каким авторитетом и уважением пользовалась там наша страна. И в том, что многие перспективные проекты сотрудничества тогда не удалось реализовать, скорее наша недоработка, нежели отсутствие желания партнёров. Этой недоработкой воспользовались конкуренты. Китай, например, с которым тогда наши отношения были более чем натянутыми, сегодня в Африке в экономическом отношении успешен. Но память-то о нашей стране в Африке никуда не исчезла, как не исчезло множество местных специалистов, получивших в своё время высшее образование в СССР и сохранивших и знания, и владение русским языком, и добрую память о своей студенческой юности. Так почему бы нам сегодня, когда наши отношения с Пекином развиваются на зависть остальным, не подумать вместе с китайскими специалистами об объединении усилий и на этом континенте, и на других направлениях. Для начала, скажем, в рамках БРИКС.
Экономисты, промышленники, те, кто занимаются реальной экономикой, хорошо знают, что кризис – это не только трудности, но и возможности. Сейчас как раз время определить и реализовать эти возможности.
Одним из направлений подготовки и реализации должно стать создание команд переговорщиков, которые вступят в дело по завершении военной стадии кризиса. На мой взгляд, таких команд должно быть несколько, но базовые принципы и даже требования, которые они будут отстаивать, естественно, должны быть одинаковыми в своей основе, хотя могут несколько различаться в деталях.
Несколько – потому, что, как видится уже сейчас, Запад постарается выстроить против России максимально широкий по требованиям и многообразный по персоналиям переговорный фронт. Условно я бы разделил его на переговорщиков Киева, Брюсселя и Вашингтона. Во всех трёх переговорных группах, особенно с европейцами, мы должны добиваться юридического закрепления принципа недискриминации наших граждан, а в более широком смысле – проживающих в европейских странах (Прибалтике, Польше, Чехии и других) русскоязычных. Из политического лексикона и повседневной практики должно исчезнуть само понятие «неграждан».
В подготовке к началу переговоров немало сделано и сейчас. Главное – есть твёрдая политическая воля развязать конфликтный узел. Желание добиться позитивного результата.
Ситуация – как на фронте, так и в политике – постоянно меняется. Поэтому важно как можно более реалистично и нелицеприятно проанализировать обстановку, стартовые позиции сторон. Ни в коем случае не допускать переоценки своих возможностей.
Поскольку на противоположной стороне будет несколько участников, надо выяснить позиции каждого из них и подумать, как мы можем «поиграть» на их внутренних противоречиях и разнице интересов.
И последнее. Помимо политико-дипломатических средств надо присмотреться и к другим – экономика, пропаганда, военные. Оппоненты должны понимать, с какими последствиями, в дополнение к очевидным, они столкнутся в случае отказа от удовлетворения наших законных требований и возврата к прежней практике раздачи обещаний и их невыполнения.
