Россия в глобальной политике

Первое председательство России в «Группе восьми» привлекло внимание российской и международной общественности как к этому «клубу», так и к той роли, которую в нем играет наша страна. Каковы возможности и функции «восьмерки» в современном мире? Какой вклад в ее работу может внести Россия в период своего председательства?

МИФЫ О «ВОСЬМЕРКЕ» И ЕЕ РЕАЛИИ

В оценках «восьмерки» традиционно преобладают «экстремальные» точки зрения. На одном полюсе – взгляды ее сторонников. Так, канадский исследователь Джон Кертон считает «клуб» «современным международным концертом», осуществляющим коллективное руководство международной системой. В представлениях современных антиглобалистов мощь и «зловредность» «восьмерки» вырастают до невероятных размеров. «Клуб» предстает неким «персонифицированным злом» глобализации, а она сама – группой «государственных лидеров, которых глобальная элита назначила глобальными правителями». И та, и другая оценка возможностей «восьмерки» явно завышена, хотя и по разным причинам: в одних случаях – из-за ее эйфорического восприятия адептами, в других – из-за кипучей классовой ненависти к ней оппонентов. Есть и «циничная» точка зрения, согласно которой «восьмерка» изжила себя в условиях бурного подъема других центров экономической мощи – Китая, Индии. Мол, поэтому саммиты «клуба», мол, ничего не решают. 

Что же являет собой «восьмерка» в реальности?

Начнем с того, что «Группа восьми» – не первый прецедент создания неофициального механизма для регулирования многосторонних межгосударственных отношений. Ее наиболее известный «предшественник» – «европейский концерт» ведущих держав Старого Света, сформировавшийся после наполеоновских войн. По окончании Второй мировой войны появились «тройка» западных членов Совета Безопасности ООН (США, Великобритания и Франция), «большая четверка НАТО» в составе тех же держав с добавлением ФРГ. Однако ни одна из прежних и ныне действующих структур такого рода не может сравниться с G8 ни по возможностям влияния на международные события, ни по географическому и функциональному охвату.

Ее потенциальная роль в международной системе определяется прежде всего «весом» участников этого «клуба». Их доля в общемировом ВВП составляла к началу 2005 года 45,7 %, в мировом экспорте – 44,1 %. В совокупности члены «клуба» обладают правом решающего голоса в ключевых международных финансовых институтах, таких, как Международный валютный фонд (МВФ), где квота группы составляет 48,87 %, Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Парижский клуб стран-кредиторов.

В составе G8 – четверо из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН и четыре из пяти «официальных» ядерных держав. «Восьмерка» – это прежде всего уникальный форум государственных лидеров, а не правительств и национальных дипломатических служб. Его площадку ведущие державы мира используют для доверительного обмена планами в области не только внешней, но и внутренней политики, для координации стратегических подходов и поиска решений, позволяющих урегулировать «горячие ситуации» в мировой политике и экономике.

Основная функция «клуба» – совместное регулирование ряда ключевых процессов в международной политике, в финансово-экономической сфере, а также в сфере глобальных и транснациональных проблем экологического, социального и гуманитарного характера (что, однако, не означает наличия у государств «восьмерки» ни претензий на роль «мирового правительства», ни, главное, необходимых для этого ресурсов).

Реализацию указанной центральной функции «клуба» обеспечивают все остальные:

• установление и укрепление личных отношений между лидерами ведущих государств мира, содействие взаимному доверию между ними (наиболее яркие примеры – саммиты «восьмерки» после косовского кризиса 1999-го и войны в Ираке 2003 года);
• выявление общих интересов по конкретным проблемам и согласование подходов к их решению (выработка общего видения среднесрочной экономической политики в начале 1990-х, выдвижение в 1999 году плана сокращения долгов беднейших стран с большой задолженностью (Кёльнская инициатива); принятие в 2002-м программы Глобального партнерства в целях нераспространения оружия и материалов массового уничтожения, создание в 2001 году Глобального фонда по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией); 
• выработка рамочных правил поведения самих членов «клуба» и инициирование принятия правил (режимов) универсального характера. Именно «Группа семи», а позднее «восьмерка» стали катализаторами разработки Режима контроля за ракетными технологиями, Вассенаарского режима (Вассенаарское соглашение о контроле над экспортом обычных вооружений и товаров и технологий двойного назначения, заключено в 1995 г. – Ред.), ряда конвенций ООН по международному терроризму;
• предотвращение или урегулирование кризисов, в первую очередь в финансово-экономической сфере. Что касается международно-политических кризисов, то здесь полномочия группы гораздо более ограниченны ввиду нежелания ряда участников, в том числе и России, превращать «клуб» в дублера и тем более конкурента СБ ООН. Одним из немногих случаев подключения G8 (надо сказать, эффективного) к урегулированию международного кризиса является подготовка проекта «косовской» резолюции Совбеза в июне 1999-го.

Как видим, налицо внешнее противоречие между неформальным статусом «клуба» и весьма серьезными задачами, которые он ставит перед собой, при том что его решения не носят юридически обязывающего характера ни для государств-участников, ни тем более для третьих стран и организаций.

В этих условиях «лидерство через собственный пример» выступает для «восьмерки» главным способом легитимировать свои решения в глазах окружающего мира. Другое средство усиления воздействия «клуба» на международные экономические и политические процессы – развитие внешних связей, то есть контактов с международными организациями, ведущими государствами Третьего мира, а в последние годы – и с деловыми кругами и неправительственными организациями.

При этом сеть партнеров «восьмерки» непрерывно расширяется. Ведь в условиях экономической взаимозависимости без диалога и сотрудничества с наиболее крупными «игроками» из числа развивающихся стран сегодня невозможно решить ни одной крупной проблемы на переговорах в рамках ВТО, во Всемирном банке и в МВФ. Стимулом к развитию внешних связей является и то, что «клуб» в последние годы активно включился в обсуждение вопросов, ранее входивших исключительно в компетенцию национальных правительств (структурная перестройка экономики, занятость, последствия внедрения новых информационных технологий, безопасность продуктов питания и пр.). Такая «тематическая экспансия» не могла не затронуть интересы мощных внутренних сил, прежде всего бизнеса. В итоге встал вопрос о подключении делового мира к работе G8. Прецедент был создан в ходе подготовки Окинавского саммита (2000), когда «восьмерка» пригласила к диалогу не только лидеров ряда государств, но также и руководителей частных корпораций в сфере информационных технологий.

Стремление «клуба» к диалогу с неправительственными организациями объясняется быстрым ростом их роли на международной арене. Здесь новое слово внесет российское председательство. В рамках подготовки к Санкт-Петербургскому саммиту проходят два крупных форума общественности: встреча представителей гражданского общества (13–14 июня) и встреча молодежи стран «восьмерки» (17–18 июня).

НЕПРОСТОЙ ПУТЬ К ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУ

Критики участия России в G8 утверждают, что сотрудничество российской стороны с «семеркой» и тем более формирование «Группы восьми» были во многом преждевременными, лишенными объективной основы.

Так, американский исследователь Том Берри объясняет принятие в «восьмерку» России с ее «слабой экономикой и непрочной приверженностью к демократическим принципам» неким  «триумфализмом победителей в холодной войне», т. е. щедростью Запада. А Кертон трактует принятие России в «клуб» по аналогии с допуском постнаполеоновской Франции в «европейский концерт» – как средство предотвращения попыток реванша со стороны побежденной державы.

Подобные «объяснения» носят весьма предвзятый характер уже хотя бы потому, что их авторы пытаются представить демократическую Россию неким «побежденным Советским Союзом». Кроме того, такая исходная посылка «программирует» и подход к членству России в «клубе» как к средству контроля со стороны Запада за «потенциально опасным» поведением бывшего оппонента, взятого «на перевоспитание».

Путь России из «гостей» «Группы семи» к председательскому креслу в «восьмерке» был непростым и в полной мере отразил как сложный ход наших внутренних реформ в 90-е годы прошлого столетия, так и перипетии двусторонних отношений с ведущими членами «клуба», прежде всего – с США. Однако при всех противоречиях, подчас довольно острых, Москва и ее партнеры достаточно последовательно вели линию на взаимное сближение в рамках «клуба». При этом заинтересованность была обоюдной; ни о какой благотворительности в отношении России не было и речи.

Обе стороны с самого начала рассматривали встречное движение как закономерное следствие демократических преобразований в нашей стране. Этот фактор, несмотря на возникающие временами разногласия и даже конфликты, остается глубинным, долговременным мотивом сотрудничества. Кроме того, каждая из сторон руководствовалась и целым рядом конкретных интересов.

Для российского руководства главными являлись следующие:

интеграция России в доселе чисто западную структуру повышала роль страны в международной системе в качестве равноправного партнера ведущих демократических государств, участника процесса принятия коллективных решений глобального характера;

диалог с «семеркой» в начале 1990-х годов облегчал получение кредитной помощи и реструктуризацию внешнего долга СССР, что было остро необходимо в условиях тяжелого старта российских реформ;

контакты с «клубом» должны были ускорить демонтаж дискриминационных торгово-экономических барьеров холодной войны.

Западные лидеры в свою очередь исходили из того, что подключение к работе «семерки» России – крупнейшей страны планеты, ключевого «игрока» на постсоветском пространстве, имеющего к тому же давние и глубокие связи с большим числом партнеров в Третьем мире, способно серьезно укрепить легитимность «клуба» в глазах неучаствующих государств и широкой общественности. Кроме того, в условиях новой стратегической ситуации – осложнения обстановки в ряде стран и регионов в результате распада биполярного мира – налаживание партнерства с Россией стало объективной необходимостью для самой «семерки», рассчитывавшей на то, что новые отношения будут содействовать более эффективному управлению мировыми политическими процессами.

В более конкретном плане члены G7 рассматривали развитие сотрудничества с Россией как средство укрепления собственной безопасности (предотвращение неуправляемого распада военного потенциала ядерной державы, поддержание стабильности на постсоветском пространстве и предотвращение здесь вооруженных конфликтов по «югославскому образцу»). Был и расчет использовать диалог с Россией по линии «семерки» для решения ряда проблем Центральной и Восточной Европы, Балкан (реализация обязательств бывшего СССР о выводе советских войск из Германии, стран Варшавского договора и Балтии, продвижение балканского урегулирования).

Глубокие изменения международной ситуации сделали достоянием прошлого целый ряд преходящих выше мотивов, однако указанные выше долгосрочные интересы сохранились. В то же время возникли новые или обострились старые проблемы, в решении которых заинтересованы и Россия, и все другие государства G8. К ним, в частности, относятся: укрепление основ стратегической стабильности, в том числе предотвращение распространения оружия массового уничтожения (ОМУ); обеспечение стабильного и безопасного энергоснабжения мировой экономики; реформирование ООН; урегулирование региональных конфликтов; борьба с международным терроризмом и транснациональной организованной преступностью; противодействие опасным эпидемиям глобального характера и ряд других.

Интеграция России в «клуб» ведущих индустриальных держав мира стала уникальным процессом в современной политической истории. Недавний противник, который во многом и вызвал к жизни «семерку», сам стал на путь присоединения к этому механизму, ускорив его глубокую трансформацию.

Формирование «восьмерки» прошло ряд этапов:

1992-1993 гг.: проведение диалогов G7 с российским лидером после саммитов «клуба» (гостевой статус). Президент России информировал партнеров о прогрессе реформ в нашей стране, а участники «семерки» высказывали свои соображения о ходе преобразований и сообщали гостю о принятых ими решениях по поддержке российской экономики. Общих документов на таких встречах не принималось.

1994-1996 гг.: формирование политической «восьмерки» – подключение российской стороны на равноправной основе к обсуждению и принятию решений по все более широкому кругу международно-политических проблем (после саммитов G7). Начиная с Неаполя (1994 г.), по итогам дискуссий стали приниматься специальные заявления председателя саммита.

С 1997 г. «восьмерка» становится полноформатной, охватывает сферы экономики, глобальных и социальных проблем, мировой политики. Ряд «семерочных» механизмов при этом продолжает существование, однако в пределах резко сократившейся компетенции (валютно-финансовые вопросы и часть экономических вопросов), не дублируя «Группу восьми». Все документы саммитов принимаются «восьмеркой» лидеров.

Наконец, с 2006 г. Россия включается в ротационный цикл председательства «клуба». 

«НОВЫЙ КИСЛОРОД»

Эффективность российского членства в «Группе восьми» оценивается неоднозначно и у нас в стране, и за рубежом. Характерна позиция американского политолога Стивена Сестановича, бывшего в период президентства Билла Клинтона директором Управления планирования Госдепартамента США. Он утверждает, что роль России в «клубе» остается скорее символической, хотя ей и был в свое время предоставлен статус, близкий к полноценному членству.

Что на самом деле дала Россия партнерам по «клубу»? Что получила сама?

Российское участие в G8 стало главным стимулом поворота группы к рассмотрению обширного пласта международно-политических проблем в сфере стратегической стабильности, урегулирования региональных конфликтов, борьбы с распространением ОМУ. Расширение повестки дня саммитов снабдило диалог лидеров новым «кислородом».

Вступление России в «клуб» помогло повысить его представительность, поднять авторитет в глазах широкого круга неучаствующих государств. Благодаря своим глубоким историческим связям с развивающимися странами, Россия по многим вопросам смогла выступить в качестве моста между ними и остальными членами G8. В частности, ряд зарубежных экспертов признают, что без участия российской стороны «восьмерка» вряд ли смогла бы предложить приемлемую для Третьего мира программу реформы социально-экономического сектора ООН в середине 1990-х.

Немаловажен и практический вклад нашей страны в коллективные усилия «клуба» по содействию развивающимся странам, в частности в плане сокращения их внешней задолженности. В 1996–2002 годах Россия списала беднейшим государствам мира (как в рамках Кёльнской инициативы, так и по другим каналам) 34,6 млрд дол., или около 40 % всей суммы долгов, списанных странами «Группы восьми».

Именно Россия придала новый импульс деятельности «клуба» на одном из стратегических направлений его деятельности – энергетическом. Наша страна инициировала проведение Московского саммита по ядерной безопасности (1996) и Московской встречи министров энергетики государств – членов «Большой восьмерки» (1998). На этих форумах были приняты решения и рекомендации, не утратившие значения до сих пор (например, о прекращении сброса радиоактивных отходов в море, о реализации Программы предотвращения незаконного оборота ядерных материалов)

Не утратили актуальности и многие другие российские предложения, выдвигавшиеся на предыдущих саммитах. Среди них, например, инициативы по развитию сотрудничества в предсказании землетрясений и цунами, а также в мониторинге экологии северной части Тихого океана (Денвер, 1997 г.), об упрощении порядка получения виз гражданами государств «Группы восьми» для посещения этих стран (Си-Айленд, 2004 г.).

Несомненным успехом российской стороны (как, впрочем, и всей G8) стало формирование разветвленной системы сотрудничества в сфере борьбы с международным терроризмом.

Наибольший размах и динамику такое взаимодействие получило после терактов в США в сентябре 2001 года. На ряде направлений (борьба с финансированием терроризма, предотвращение доступа террористов к ОМУ и ПЗРК, транспортная безопасность) российская сторона находится в режиме практически непрерывного диалога и конкретного сотрудничества с партнерами по «Группе восьми». Решения в данной сфере, принятые на саммитах и министерских встречах G8, ощутимо помогли усовершенствовать отечественную правовую и нормативную базу противостояния террору, освоить передовой зарубежный опыт борьбы с ним и поделиться собственными наработками. Когда в сентябре 2002-го пограничные службы государств – членов «восьмерки» провели первое учение по выявлению лиц, пересекающих границы по фальшивым документам, российские пограничники «засекли» всех условных злоумышленников (такого результата добились не все страны – участницы учений).

Однако на этом направлении сотрудничества  есть и нерешенные проблемы. Непросто проходит освобождение от двойных стандартов в сфере борьбы с терроризмом. Некоторые государства – члены «Группы восьми» (США, Великобритания) допускают присутствие на своей территории эмиссаров чеченских террористов, сквозь пальцы смотрят на сбор средств и вербовку наемников для террористической деятельности на Северном Кавказе.

Что касается самой России, то членство в G8 позитивно повлияло прежде всего на укрепление ее международно-политических позиций. Российская сторона уже самим фактом своего участия в «восьмерке» усилила многостороннее начало в работе «клубе» и таким образом – в целом в международной системе.

Российские руководители участвуют в обсуждении ключевых международных проблем, что в ряде случаев приводит к принятию решений о согласованных мерах (создание Группы контртеррористических действий, 2003; принятие Плана действий в области нераспространения ОМУ и программы «Партнерство во имя прогресса и общего будущего с регионом Большого Ближнего Востока и Северной Африки», 2004). Членство России означает приращение возможностей нашего влияния на международные события через такие механизмы, как ежегодные встречи министров иностранных дел G8 накануне сессий Генеральной Ассамблеи ООН, регулярные совещания политдиректоров и экспертов.

Сама необходимость постоянно раздвигать рамки российского участия в диалоге с «семеркой» и в формирующейся «восьмерке» стала стимулом для все более глубокой проработки позиций, развития дипломатической тактики. Отечественная дипломатия успешно справилась с этой задачей. Не случайно итальянские исследователи Валерио Астральди и Розелло Шерифис отмечают, что лидером в процессе формирования «клуба» неизменно выступала российская сторона.

Вместе с тем расширение потенциальных возможностей воздействия далеко не во всех случаях трансформировалось в реальный рост влияния России на ход международных дел. Причиной тому – весьма ограниченная до недавних пор ресурсная база внешней политики страны.

Участие наших лидеров, членов правительства и экспертов в дискуссиях форума по глобальным социально-экономическим и экологическим вопросам – источник полезного опыта для российской стороны в таких сферах, как энергетическая безопасность, решение проблем занятости и борьбы с бедностью, развитие систем непрерывного образования, решение социальных проблем, порождаемых новыми информационными технологиями, формирование государственной природоохранной политики. Наработки в этих областях были использованы российской стороной при формировании ряда законодательных и нормативных актов, регулирующих рынок труда, лесопользование, а также при создании таких масштабных федеральных программ, как «Электронная Россия».

Диалог с «семеркой» и участие в «восьмерке» оказали определенную помощь на начальном этапе реформ, хотя она оказалась не столь значительной, как ожидала российская сторона. Необязательность западных партнеров и невыгодные в ряде случаев условия предоставления помощи привели к тому, что реальные масштабы полученных Россией кредитов значительно меньше сумм, фигурировавших в решениях G7.

Экономический подъем и укрепление валютно-финансового положения России в последние годы сделали неактуальным вопрос о получении новых крупных внешних заимствований по государственной линии.

«Семерка» оказала определенную помощь российской стороне в реструктуризации долгов бывшего СССР. Однако в последние годы вопрос выплаты внешней задолженности в диалоге России с партнерами по «восьмерке» приобрел иное звучание: благодаря росту экономики и укреплению бюджета наша страна не только сократила размеры своего долга, но и выступила в 2003-м инициатором опережающих выплат иностранным кредиторам.

Здесь также есть и «зависшие» вопросы. Члены G7 во многом искусственно затормозили принятие нашей страны в «клуб» в качестве кредитора. Это сказалось на масштабах российского участия в выработке решений о списании или реструктуризации долгов ряда развивающихся стран, в отношении которых бывший Советский Союз выступал кредитором.

Участие в «восьмерке» лишь в незначительной степени ускорило решение вопроса о вступлении России в ВТО и ОЭСР и о признании Западом рыночного характера экономики РФ. Серия неоднократных политических обещаний G7 по данным вопросам была выполнена к началу 2006 г. лишь в части признания рыночного статуса российской экономики. Причины медленного прогресса в решении проблемы принятия России в ВТО и ОЭСР кроются, прежде всего, в политизации подхода ряда наших западных партнеров, в их неоправданно завышенных требованиях к российской стороне на переговорах о вступлении в указанные организации (строго говоря, официальные переговоры о принятии России в ОЭСР вообще еще не начались).

В «пассив» следует отнести и неоправданно затянувшийся процесс формирования полноценной «восьмерки» в финансово-экономической сфере. Приводимый противниками этого шага аргумент – финансово-экономическая слабость России – всё больше выглядит анахронизмом (см. табл. 1).

Источник: World Economic Outlook. April 2005. IMF
http://www.imf.org/external/plus/ft/weo/2005/01

Часто утверждается, будто Россию еще рано принимать в финансово-экономическую «семерку» потому, что решения по регулированию международной финансовой системы и по макроэкономической политике вправе принимать лишь те государства, которые в состоянии реально влиять на обменные курсы мировых валют и вносить ощутимый вклад в глобальный экономический рост. Но ведь ни США, ни члены ЕС, входящие в G8, уже длительное время не используют крупномасштабных валютных интервенций: одни – по принципиальным политическим соображениям, другие – в целях создания более выгодных условий для своих экспортеров. В любом случае современная Россия с ее валютным резервом более 200 млрд дол. (в 4 раза больше резервов США и в 10 – Италии) уже «созрела» для полноправного членства в финансово-экономической части «клуба».

Точно так же не может быть принят и довод о том, что наша страна еще не готова к участию в выработке решений макроэкономического характера. Высокое качество бюджетной политики российского правительства с 1999 года (неоднократно отмеченное МВФ) и динамика экономического роста, особенно на фоне проблем системного характера, с которыми в последнее время сталкиваются в сфере бюджета и платежного баланса ряд наших партнеров по «клубу», говорят как раз об обратном.

РОССИЙСКАЯ ПРОГРАММА ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВА

При выработке предложений к программе саммита страна – председатель «клуба» руководствуется устоявшимися критериями, которым должны отвечать ключевые инициативы «Группы восьми». Это актуальность повестки дня как для самих участников, так и для всего международного сообщества; преемственность, сопряжение со стратегическими направлениями работы группы; новизна предлагаемых конкретных решений. «Триада» главных российских инициатив для саммита-2006 весьма удачно вписывается в эти критерии.

Прежде всего это относится к Инициативе по укреплению энергетической безопасности.

И G7, и «Группа восьми» всегда рассматривали энергетическую тематику в качестве одного из своих приоритетов. Кстати сказать, «семерка» была создана не в последнюю очередь именно как ответ на энергетический кризис 1973–1974 годов. В свое время она дала серьезный импульс развитию политики энергосбережения, созданию стратегических запасов нефти (Боннский саммит-1978 и саммит в Торонто в 1981-м). Однако традиционными являлись и спады внимания к этой теме. Результат – «омертвление» большого массива полезных инициатив, таких, к примеру, как рекомендации, принятые на встрече министров энергетики государств G8 (Детройт, 2002 г.).

Российское председательство нацеливает саммит на поиск решения проблем, связанных с «перезревшей» потребностью в выработке долгосрочной стратегии действий в энергетической сфере. Особенностью российской энергетической инициативы является акцент на необходимости установления баланса интересов потребителей и производителей энергоресурсов. Именно такой подход поможет предотвратить «шоковые» колебания энергетических рынков, неизменно вызывающие ценовые кризисы.

Эта инициатива носит всеобъемлющий характер, охватывая основные звенья энергетической цепи – от наращивания добычи энергоресурсов до повышения энергоэффективности экономики. В решениях саммита предлагается отразить не только озабоченности индустриальных государств, но и проблемы Третьего мира, в частности пути преодоления энергетической бедности развивающихся стран.

Вторая российская инициатива касается борьбы с инфекционными заболеваниями. Ее центральная идея – укрепление глобальной информационно-аналитической сети Всемирной организации здравоохранения по мониторингу инфекционных заболеваний, в том числе вновь возникающих. Прямым ответом «восьмерки» на угрозу распространения птичьего гриппа может стать предложенный Россией план действий по борьбе с этим заболеванием и по предотвращению новой пандемии гриппа человека.

Проанализировав эффективность действий международного сообщества при ликвидации последствий цунами в Юго-Восточной Азии и землетрясения в Пакистане, российская сторона внесла на рассмотрение G8 также предложение разработать комплекс мер по предупреждению эпидемических последствий стихийных бедствий. В духе преемственности будет проанализировано выполнение ранее принятых «клубом» решений в сфере здравоохранения, в том числе относительно ликвидации полиомиелита, борьбы с ВИЧ/СПИДом и туберкулезом. Здесь, естественно, участники саммита сконцентрируют свое внимание на возможностях оказания содействия в первую очередь развивающимся странам.

Российская сторона не ограничивается ролью инициатора дискуссии по «инфекционной» проблематике. Правительство РФ приняло решение выделить в 2006–2009 годах около 42 млн дол. в качестве вклада в многосторонние действия по укреплению эпидемиологических служб стран СНГ. Еще 3 млн дол. будут ассигнованы многостороннему целевому фонду, создаваемому Всемирным банком.

Выбор проблематики образования в качестве третьего приоритета российского председательства объясняется прежде всего стремлением дать импульс усилиям государств «восьмерки» по повышению качества высшего образования. В последние годы G8 не раз обращалась к этим вопросам. В 1998-м, в период британского председательства, была рассмотрена проблема внедрения непрерывного образования и переподготовки кадров с учетом потребностей структурной перестройки экономики индустриальных стран, а Генуэзский саммит-2001 подробно обсудил вопросы содействия развитию образования в Третьем мире.

Российская сторона выдвигает новый вариант рассмотрения вопросов образования в современном мире. Предлагается комплексно подойти к поиску решения проблем, вызванных возросшей мобильностью рынка труда, быстрыми структурными изменениями в сфере занятости, возрастанием роли трудовой миграции. «Образовательная инициатива» предусматривает налаживание совместной работы государств G8 и других заинтересованных стран по модернизации квалификационных структур в образовании, что крайне важно для глобальной экономики и рынков труда. Актуально и обсуждение путей совершенствования демографической, миграционной и натурализационной политики с учетом необходимости адаптации миграционных групп к новой социально-культурной среде, их профессиональной, языковой и социально-культурной интеграции.

Председательство накладывает на российскую сторону серьезные обязательства по обеспечению «сопровождения» массива ранее принятых «восьмеркой» решений. Поэтому повестка дня саммита-2006 отразит целый ряд традиционных для G8 тем.

С большой долей уверенности можно предположить, что важными темами саммита станут урегулирование на Ближнем Востоке, в Ираке, а также стабилизация ситуации в Афганистане. В экономическом блоке предстоит обсудить актуальные проблемы мировой экономики, финансов и торговли в контексте завершающегося Дохийского раунда торговых переговоров и ведущейся Россией работы по вступлению в ВТО.

Новым словом в действиях «Группы восьми» на антитеррористическом направлении станет разработка инициатив по укреплению партнерства государств и бизнеса в их противостоянии террору. Первая международная конференция по этой теме прошла в Брюсселе 21–23 февраля 2006 года, вторая намечена на ноябрь. Вопросам борьбы с афганским наркотрафиком будет посвящена международная конференция «“Париж-2” – “Москва-1”». На этой встрече членам «клуба» предстоит оценить ход реализации договоренностей, достигнутых на Парижской конференции в 2003-м и наметить направления дальнейшей работы по решению проблемы, приобретающей, к сожалению, все большие масштабы.

Наиболее актуальный сюжет в рамках традиционной «африканской» темы – наращивание миротворческих усилий в Африке. Как повысить слаженность и эффективность использования миротворческих ресурсов ООН, Африканского союза, субрегиональных структур? Как нарастить миротворческий потенциал самих африканских государств? «Восьмерка» ранее уже приняла ряд конкретных решений по этим вопросам на саммитах в Кананаскисе (2002) и Эвиане (2003). Теперь необходимо оценить проделанную работу и договориться о новых шагах.

На предстоящем саммите, конечно же, не обойтись без дискуссии по проблеме нераспространения ОМУ. Видимо, при подготовке к ней всем участникам необходимо будет учесть один из уроков прошлогодней обзорной конференции по выполнению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО): все большее число неядерных государств настойчиво ставят вопрос об увязке мер по усилению режима ДНЯО с предоставлением им международных гарантий обеспечения доступа к благам ядерной энергетики.

* * *

К Санкт-Петербургскому саммиту Россия подходит с обширным опытом участия в «восьмерке», а главное – находясь на экономическом подъеме, ускоряя решение социальных проблем, укрепляя основы государственности. Есть все основания надеяться, что «российский год» в G8 станет важным этапом в усилении эффективности работы этой важной международной структуры в интересах всего международного сообщества.