В августе 1975 г. в столице Финляндии Хельсинки был подписан Заключительный Акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), который определил долгосрочную повестку дня всего Хельсинкского процесса. В Парижской хартии для новой Европы, одобренной государствами-участниками СБСЕ в ноябре 1990 г., говорилось, что мощь идей Заключительного Акта открыла новую эпоху демократии, мира и единства в Европе. В 1994 г. СБСЕ переименовано в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе – ОБСЕ.
Вот уже почти четверть века международное сообщество предпринимает попытки использовать ОБСЕ для эффективного решения актуальных проблем европейской безопасности, однако эти усилия пока не отмечены сколько-нибудь заметными достижениями. Более того, ситуация в Европе сегодня выглядит значительно хуже и опасней, чем в ноябре 1990 г., когда государства-участники СБСЕ объявили об окончании эры конфронтации и раскола Европы.
За это время возник целый букет новых вызовов для безопасности и сотрудничества в Европе, заметно изменился состав участников ОБСЕ, прежние проблемы межгосударственных отношений между Востоком и Западом на континенте утратили актуальность. ОБСЕ явно нуждается в адаптации своей деятельности к возникшим в Европе новым условиям, чтобы отношения между государствами-членами ОБСЕ основывались, как это провозглашалось в Парижской хартии для новой Европы, действительно на взаимном уважении и сотрудничестве.
Созданная по инициативе швейцарского председательства 2014 г. Группа видных деятелей по проблемам европейской безопасности была уполномочена Тройкой ОБСЕ 2015 г. (Швейцария, Сербия, Германия) «подготовить основу для инклюзивного и конструктивного диалога по проблемам безопасности в Евроатлантическом и Евразийском регионах и представить рекомендации о путях предотвращения дальнейшей эскалации напряжённости между Россией и Западом, восстановления взаимного доверия и возвращения к сотрудничеству в Европе». Она попыталась обобщить проведённые в течение 2016 г. дискуссии на указанную тему, но не сумела прийти к единой версии заключительного доклада о причинах утраты взаимного доверия и представила во время параллельных мероприятий на встрече Совета Министров ОБСЕ в Гамбурге 8-9 декабря 2016 г. три его альтернативные версии. Очевидно, дискуссии на эту тему считать завершёнными не представляется возможным.
Начать адаптацию следовало бы с самого Заключительного Акта. Как известно, выработка его содержания длилась с 1969 по 1975 г. и велась в условиях холодной войны между коммунистическим Востоком и капиталистическим Западом. Закреплённые в этом документе положения вытекали из логики их военно-политического противостояния и социально-экономического соревнования на тот момент. Обе стороны, не отказываясь от идеологических позиций и достижения стратегических целей, стремились в условиях ракетно-ядерного паритета перевести противостояние и соревнование в русло, не угрожавшее перерастанием холодной войны между ними в «горячую» стадию.
Заключительный Акт наряду с руководителями европейских государств, США и Канады и на равных с ними подписали лидеры коммунистических партий не существующих ныне Советского Союза, ВНР, ГДР и ПНР – Коммунистической партии Советского Союза Л.И. Брежнев, Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар, Социалистической единой партии Германии Эрих Хоннекер и Польской объединённой рабочей партии Эдвард Герек, не занимавшие каких-либо государственных постов в своих странах. Странный получился документ, о характере которого эксперты не могут договориться до настоящего времени.
С тех пор военно-политическая, экономическая и гуманитарная ситуация в Европе претерпела кардинальные изменения, коммунистическая система в европейских странах перестала существовать, распался СССР и мировая социалистическая система, не стало Социалистической Федеративной республики Югославия, Чехословакии, распущены Организация Варшавского договора и Совет Экономической Взаимопомощи, многие бывшие члены этих организаций вступили в НАТО, ЕС и Совет Европы, произошло объединение Германии, в бывших социалистических государствах Центральной и Восточной Европы проведены коренные системные преобразования, идеологическое противостояние между коммунизмом и капитализмом в Европе стало достоянием истории. Однако вопрос обновления Заключительного Акта и адаптации его содержания к изменившимся международным условиям в Европе до настоящего времени не ставился и не обсуждался. Возможно, настало время это сделать.
Если на начальной стадии в СБСЕ участвовало 34 государства, то в настоящее время число государств-участников ОБСЕ приближается к 60. При строгом соблюдении десяти принципов межгосударственных отношений, зафиксированных в Заключительном Акте, в том числе принципов нерушимости границ, территориальной целостности государств, уважения прав, присущих суверенитету, мирного урегулирования споров, неприменения силы или угрозы силой, этого, казалось бы, не могло случиться. Однако произошло. Право народов распоряжаться собственной судьбой в ходе развития международных отношений в Европе получило очевидную поддержку государств-участников ОБСЕ в ущерб другим принципам межгосударственных отношений, хотя, как записано в Парижской хартии, все они должны были применяться «одинаково и неукоснительно при интерпретации каждого из них с учетом других».
Указанные принципы даже при максимально креативной их интерпретации невозможно истолковать как допускающие применение санкций одних государств-участников ОБСЕ против других, хотя обмен санкциями между ними в течение нескольких лет стал повседневной и рутинной обыденностью. Между тем, санкции не могут быть совместимы с консенсусом, так как исключают его в принципе. Развитие событий в Европе в связи с завершением холодной войны не подтвердило на практике одинаковость и неукоснительность применения десяти принципов Заключительного Акта, следовало бы их критически пересмотреть и обновить с учётом произошедших за последние десятилетия в Европе событий и изменений и привести их в соответствие с новыми европейскими реальностями, если, конечно, продолжать считать их, как записано в Парижской хартии для новой Европы, «путеводной звездой в продвижении к… будущему».
Отказ или отход от основополагающего принципа консенсуса в работе такого международном объединении государств, как ОБСЕ, должен вести либо к прекращению его деятельности, либо к согласованию иного порядка принятия государствами-участниками ОБСЕ обязательных для всех решений. Тем не менее, вопрос об органах, уполномоченных в ОБСЕ принимать от имени государств решения, и о статусе принимаемых в ОБСЕ решений остаётся открытым. Отказ правительства Финляндии в 2015 г. выдать визы руководителям парламентской делегации России, планировавшей прибыть в Хельсинки на заседание Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, из-за введённых против них санкций Европейским Союзом, другим межгосударственным объединением, не имеющим прямого отношения к ОБСЕ, лишь иллюстрирует царящую в этой области неразбериху.
До переименования в 1994 г. СБСЕ в ОБСЕ концепция общеевропейской системы безопасности и сотрудничества в Европе в течение более двух десятилетий создавалась совместными усилиями всех государств-участников СБСЕ в ходе выработки консенсусом итоговых документов конференций СБСЕ в рамках дальнейших шагов, форумов и совещаний экспертов. Представители каждого государства имели возможность оказывать реальное влияние на содержание одобряемых документов и тем самым – на формировавшуюся эволюционным путём концепцию европейской безопасности, учитывающую их суверенные права.
После учреждения ОБСЕ, создание которой объяснялось стремлением активизировать политический диалог между государствами-участниками СБСЕ, практика проведения конференций и саммитов, форумов и встреч экспертов ОБСЕ, на которых бы принимались консенсусом итоговые документы, вскоре была фактически прекращена. Возможности отдельных стран влиять на содержание концепции европейской безопасности и отстаивать при этом свои национальные интересы были утрачены. Произошло скорее свёртывание, чем активизация политического диалога между европейскими государствами. Возрождение практики проведения конференций, форумов и встреч экспертов и предоставление каждому европейскому государству-участнику ОБСЕ возможности участвовать в обсуждении и утверждении их итоговых документов позволило бы реализовать принцип суверенного равенства государств, с должным уважением отнестись к суверенитету и интересам национальной безопасности каждого государства-участника, изменить в лучшую сторону ситуацию в Европе в целом. Пока, однако, такая перспектива на повестки дня работы ОБСЕ не обозначена. Процесс адаптации ОБСЕ к изменившейся ситуации в Европе мог бы включать и данные сюжеты.
В 1994 г. Совет НАТО пригласил все государства-участники СБСЕ вступать в члены Североатлантического Договора. Это решение, важнейшее для судеб безопасности и сотрудничества в Европе, было принято государствами-участниками СБСЕ, входящими в НАТО, без консультаций с остальными участниками Совещания и вне процедур принятия решений консенсусом. Тем самым союзники по Североатлантическому Договору взяли курс на то, чтобы в дальнейшем строить новую систему европейской безопасности вокруг НАТО как её системообразующего ядра усилиями государств, разделяющих единые политические, экономические, гуманитарные и идеологические ценности. Таким путём они вознамерились создать систему европейской безопасности «без разделительных линий».
Ключевой функцией ОБСЕ в понимании западных союзников в изменившихся условиях становились не усилия по решению тех или иных конкретных проблем европейской безопасности, которые они стали считать вотчиной НАТО и ЕС, а преобразование политических режимов не входивших в НАТО государств-участников ОБСЕ в аналогичные западным. Установление новой системы безопасности в Европе они стали считать естественным следствием таких преобразований, исходя из того, что-де «демократии друг с другом не воюют».
После объявления в Парижской хартии ОБСЕ 1990 г. о завершении холодной войны перед государствами-участниками Хельсинкского процесса встал ряд важнейших практических проблем, связанных с системной трансформацией конституционных, политических, экономических и социальных систем бывших социалистических стран и приведением их в новое качество. Проблемы безопасности в Европе для западных стран отошли в ОБСЕ на второй план и стали рассматриваться как производные от процессов «европеизации» и демократизации бывших социалистических и постсоветских государств. Потребность для них в создании иной концепции европейской безопасности, помимо НАТО-центристской, отпала, а любые попытки предложить такому подходу какую-то альтернативу легко блокировались Западом, опираясь на продолжающий формально действовать принцип консенсуса при принятии решений в ОБСЕ.
Между тем, СБСЕ/ОБСЕ до этого специализировались в основном на выработке итоговых политических деклараций конференций, форумов и совещаний экспертов и не располагали ни опытом, ни специалистами, ни механизмами решения актуальных юридических, экономических, политических и гуманитарных проблем, стоявших на повестке дня системных преобразований в бывших социалистических государствах. Выход из этого положения был найден на путях обоснования концепции «новой архитектуры европейской безопасности», в основе которой лежала идея привлечения к практической деятельности ОБСЕ различных западных специализированных международных организаций и структур – ЕЭС, НАТО, Совета Европы, ОЭСР, МВФ, МБРР и других, обладавших необходимым опытом, знаниями и специалистами для быстрого и эффективного решения вставших перед государствами-участниками ОБСЕ практических задач.
Чтобы оправдать привлечение этих организаций к преобразованиям и деятельности внутри суверенных государств, не состоявших их членами, западные государства-участники заговорили об актуальной потребности использовать наиболее сильные стороны различных европейских и международных организаций и структур для построения системы безопасности в Европе в новых условиях. Политическая «крыша», предоставляемая ОБСЕ для деятельности этих организаций в рамках полевых миссий внутри государств-участников из числа бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы и постсоветских государств, получила название «новая архитектура европейской безопасности». Как известно, такие полевые миссии в странах западнее Вены не создавались.
Возможная центральная роль ОБСЕ в построении системы безопасности в Европе была заменена функциями обслуживания интересов других организаций, и прежде всего Организации Североатлантического Договора, в достижении их политических целей. Постепенное пополнение состава НАТО новыми государствами-членами за счёт государств-участников ОБСЕ по мере их «европеизации» и демократизации по западному образцу превратилось в её главную, хотя и не декларированную открыто задачу. Решение других проблем европейской безопасности на сегодняшний день мало зависит от ОБСЕ и обходится без её участия.
В последние годы много говорится о мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине как о практическом вкладе Организации в разрешение украинского кризиса. Между тем, роль ОБСЕ в предупреждении конфликта на юго-востоке Украины осталась незамеченной, международно-правовой статус проводимой мониторинговой миссии ОБСЕ неопределённым, а её практическая польза для разрешения конфликта – весьма сомнительной. Несмотря на это, ныне активно обсуждается вопрос о проведении специальной миротворческой операции ООН по охране и защите её участников, как будто она являются абсолютно незаменимой и крайне ценной для разрешения конфликта и как будто такая мониторинговая миссия не могла бы осуществляться ООН напрямую по мандату её Совета Безопасности.
Кстати, в этом случае международно-правовой статус такой миссии ООН стал бы абсолютно легитимным, в отличие от миссии ОБСЕ, а вводить миротворцев для специальной защиты и охраны работающих в ней наблюдателей не потребовалось бы. Есть основания полагать, что подобное «новое слово» в проведении миротворческих операций ООН – охрана и защита миротворцев другими миротворцами – вряд ли получит широкую поддержку и дальнейшее развитие в практике деятельности Совета Безопасности ООН.
В Парижской хартии для новой Европы справедливо подчёркивалось, что верховенства закона лежит в основе демократии. В правовом государстве это означает, что оно может принять на себя те или иные обязательства только в том случае, если они одобрены его законодательным органом. Это неотъемлемая часть его суверенитета. Между тем, ни один законодательный орган ни одного государства-участника СБСЕ не обсуждал и не давал согласия на учреждение ОБСЕ как новой международной межправительственной организации путём переименования СБСЕ в ОБСЕ, без заключения международного договора, который лёг бы в его основу.
Ни один законодательный орган не давал согласия на официальное вступлении того или иного государства-участника СБСЕ в его полноправные члены и на преобразование его национальной делегации на СБСЕ в дипломатическое представительство этого государства при ОБСЕ. Всё это произошло без участия законодателей. Несмотря на это, регулярно происходит назначение глав дипломатических миссий государств-участников ОБСЕ при международном объединении, согласие на учреждение которого они не давали. Ранее такого в дипломатической практике не наблюдалось и вряд ли подобная практика утвердится как общепринятая в будущем.
Наделение должностных лиц, сотрудников органов и институтов ОБСЕ дипломатическими иммунитетами и привилегиями, сопоставимыми со статусом сотрудников гражданской службы ООН и других основанных на международном договоре международных межправительственных организаций, является юридически необоснованным. Предоставление им таких иммунитетов и привилегий теми или иными отдельными государствами-участниками ОБСЕ не может рассматриваться как действия, строго отвечающие нормам правового государства. Было бы естественным привести статус таких сотрудников в соответствие с их реальным юридическим положением. Не пора ли адаптировать порядок учреждения международных организаций к международно-правовым нормам и действующему национальному законодательству государств-участников ОБСЕ?
Если руководствоваться действующими нормами права международных организаций, возникает закономерный вопрос, чем отличается международно-правовой статус ОБСЕ от статуса международной неправительственной организации, регистрируемой в той или иной стране на основе действующего в ней внутреннего законодательства? Участие представителей правительств в деятельности того или иного международного образования не является свидетельством или доказательством его межправительственного характера как, например, в случае с Северным Советом, Арктическим советом или Советом Баренцева/Евроарктического региона.
Подавляющее большинство «обязательств» государств в рамках СБСЕ/ОБСЕ никогда не обсуждалось и не принималось их законодательными органами, хотя отдельные государства-участники самовольно решили считать их вступившими в силу. Учитывая формально не отменённый в СБСЕ/ОБСЕ принцип консенсуса при принятии решений, было бы естественным считать действующими обязательствами в рамках СБСЕ/ОБСЕ только те из них, которые получили единодушное одобрение всех без исключения законодательных органов всех государств-участников.
В отсутствии международного договора, лежащего в основе деятельности ОБСЕ, только такие единодушно одобренные обязательства должны служить его юридической заменой и выступать в качестве предмета совместной деятельности её членов. Парламентская ассамблея ОБСЕ вполне могла бы обсудить перечень таких обязательств государств-участников ОБСЕ, подлежащих единодушному одобрению в соответствии с действующими в каждой стране законами, и договориться о начале этого процесса. Подобные действия также могли бы помочь адаптировать деятельность ОБСЕ к новым условиям в Европе.
Длительный исторический опыт Европы свидетельствует о том, что построить надёжную систему европейской безопасности без России, а тем более против России невозможно. Из этой истины следует исходить государственным, политическим деятелям и дипломатам всех государств-участников ОБСЕ, если они искренне стремятся построить систему безопасности и сотрудничества в Европе. Современные усилия по обеспечению европейской безопасности коллективными методами, но без России или против России, как и прежде, обречены на неудачу.
Очевидно, что создание системы безопасности в Европе куда более перспективно строить на основе создания условий и механизмов, обеспечивающих безусловное уважение национальной независимости и государственного суверенитета всех без исключения европейских государств и надёжные гарантии строгого и неукоснительного соблюдения принципа их суверенного равенства. Именно эта качественная, содержательная сторона система будущей безопасности в Европе, а не коллективная форма предпринимаемых усилий или унификация политических режимов всех государств-участников должна иметь определяющее значение. Оптимальной формой практических усилий в этом направлении стало бы принятие важнейших решений на основе консенсуса и добровольное исполнение таких согласованных решений всеми европейскими государствами в том виде, в каком это отвечает их национальным интересам и не противоречит их государственному суверенитету.
Позитивный опыт практического решения крупных международных проблем именно таким эволюционным путём накоплен Арктическим Советом, Советом министров северных стран, группой государств БРИКС, «группой двадцати» и рядом других международных объединений. В рамках адаптации ОБСЕ к новой международной ситуации на континенте такая смена приоритетов и стиля деятельности была бы и целесообразна, и уместна.
