Какое государство Ближнего Востока обвиняется Вашингтоном в поддержке терроризма и разработке оружия массового поражения? Подсказка: эта страна совершенно непримиримо настроена в отношении Израиля, а у власти там уже несколько десятилетий находится партия Баас, которая правит жесткими, авторитарными методами.
Если вы подумали, что это Ирак времен Саддама Хусейна, то, конечно же, не ошиблись. Но я имею в виду другое государство – Сирию, которая тоже в точности соответствует приведенному описанию. В разгар иракской кампании из уст американских руководителей звучали недвусмысленные предостережения в адрес Дамаска. После взятия Багдада риторика еще более ужесточилась: шеф Пентагона Доналд Рамсфелд упомянул о том, что сторонники Саддама Хусейна находят убежище в Сирии, а вскоре заговорили и о том, что Дамаск либо сам разрабатывает химическое оружие, либо укрывает химоружие, тайно вывезенное из Ирака. Конгрессмены Элиот Энджел и Илеана Рос-Лехтинен намерены добиваться принятия закона, который позволил бы президенту Бушу ввести санкции на торговлю с Дамаском, а также ограничения на въезд сирийских дипломатов в США. «Теперь, когда Саддам Хусейн низложен, Америке пора всерьез заняться Сирией», – резюмировал Энджел. Значит ли все это, что режим Башара Асада может стать следующей целью похода США против «оси зла»?
«Рай Востока, источник красоты яркой и сияющей, он является печатью всех стран ислама, которые мы посетили; невеста среди городов, которые мы созерцали», – писал о Дамаске в XII веке арабский паломник Ибн Джубайр. Город произвел на путешественника неизгладимое впечатление: «Ей-богу, правы те, которые говорят о нем: “Если рай на земле, Дамаск, без сомнения, находится в нем; если он на небе, то Дамаск – его двойник”». Описывая многочисленные святыни, расположенные в Дамаске, Ибн Джубайр восклицает: «Да сохранит Аллах, по своему всемогуществу, обитель ислама!»
Каир, Дамаск и Багдад – три исторических центра Арабского Востока. В неофициальной «иерархии» региона Ирак – наследник древней Ассирии и Вавилона, центр всего мусульманского мира во времена Халифата Аббасидов – занимает третье место после Египта и Сирии. Как говорят сами арабы, Египет – «голова», а Сирия – «сердце» арабского мира. Египет, далеко опережая все остальные арабские страны по численности населения и своему экономическому, военному и культурному весу, всегда был признанным флагманом. Сирия же – родина идеологии арабского единства, пионер панарабизма.
Именно в Дамаске в 1947 году была создана Баас – Партия арабского социалистического возрождения; ее иракский филиал возник уже позже. Лозунги партии – «Единство, свобода, социализм» и «Единая арабская нация с бессмертной миссией». Удачное сочетание идей антиимпериализма, освободительной борьбы, арабского национализма, преодоления раздробленности арабского мира и создания единого мощного государства, защиты обездоленных классов и установления социальной справедливости привлекло к баасистам интеллигенцию, молодежь, средние слои общества. Популярности партии способствовали также ее динамичный характер и строгая централизованная структура.
Изначально Баас считалась общеарабской организацией с двумя региональными центрами руководства – в Сирии и Ираке. В результате переворота в 1963-м баасисты захватили власть в Дамаске, тогда же баасистский переворот произошел и в Багдаде, но там партия продержалась у власти меньше года. Однако пять лет спустя второй переворот привел уже к окончательному воцарению Баас в Ираке.
Две ветви не просто полностью обособились друг от друга – они превратились в непримиримых противников. Несмотря на общность идеологии, иракские члены партии Баас называли своих сирийских «коллег» «авантюристами, узурпировавшими славное имя нашей партии». Последние отвечали тем же.
Конфронтация обеих ветвей Баас была обусловлена двумя факторами. Во-первых, после 1945 года между Сирией и Ираком развернулось соперничество: каждое из этих государств стремилось стать доминирующей державой в регионе. В свое время обе страны вынашивали собственные проекты объединения Арабского Востока: речь идет о замысле создать Великую Сирию и багдадском плане Благодатного полумесяца. Они предусматривали объединение Сирии, Ливана и Ирака, но под эгидой разных государств. Во-вторых, напряженность между партиями усугубилась из-за взаимной неприязни двух диктаторов – сирийца Хафеза Асада и иракца Саддама Хусейна. Каждый из этих харизматических и во многом похожих друг на друга руководителей, утвердивших свою власть в 1970-е, мечтал стать великим общеарабским лидером, занять место, освободившееся после смерти президента Египта Гамаля Абдель Насера. Никому из них это не удалось. Однако именно просирийский заговор, якобы имевший место в среде иракских баасистов, послужил поводом для волны жестоких репрессий в 1979-м. Были казнены десятки высших партийных функционеров, а Саддам Хусейн стал президентом.
Ненависть Асада к Хусейну объясняет, почему во время «Бури в пустыне» в 1991 году Дамаск примкнул к возглавляемой США антииракской коалиции и поддержал операцию. Как пишет в журнале Foreign Affairs знаменитый американский востоковед Фуад Аджами, участие Египта и Сирии в той кампании было крайне важно для Америки: оно лишило иракского лидера возможности «представить войну как противостояние между богатыми и бедными странами арабского мира». За это Дамаск получил значительные экономические дивиденды, однако партнером Вашингтона так и не стал. (Русский перевод статьи Фуада Аджами «Ирак и будущее арабов» можно прочитать на сайте журнала «Россия в глобальной политике».)
Сирия занимает крайне жесткую позицию по отношению к Израилю (в отличие от Египта, давно вернувшего себе захваченный Израилем Синай, она так и не добилась освобождения от израильской оккупации потерянных в том же году Голанских высот) и поддерживает радикальное движение «Хезболла», атакующее Израиль с территории Ливана. Такая позиция Дамаска всегда вызывала раздражение влиятельного в Америке произраильского лобби.
Надежды на то, что после смерти в 2000-м президента Сирии Хафеза Асада и прихода к власти его сына Башара Дамаск повернется в сторону Запада, не оправдались. Напротив, во время новой антииракской кампании Вашингтона Сирия (кстати, единственная арабская страна, заседавшая в Совете Безопасности ООН в период этого кризиса) наиболее решительно поддержала Ирак. С одной стороны, Башар Асад свободен от груза исторической вражды и соперничества, которые осложняли отношения Асада-старшего с Саддамом Хусейном. С другой – молодому сирийскому президенту нужно доказать, что он достойно продолжает дело своего отца, который имел репутацию самого последовательного и непримиримого борца с империализмом. Дамаск охотно пропускал через свою границу отряды добровольцев, направлявшихся на помощь Ираку, а также, как убеждены в Вашингтоне, оказывал Багдаду военную помощь.
Хотя Сирию не причисляли к «оси зла», она остается в «черном списке» Госдепартамента как государство – спонсор терроризма. Еще летом 2002 года лидер республиканского большинства в Палате представителей США Том Дилей, доказывая необходимость войны против Саддама Хусейна, сформулировал восемь оснований для превентивной акции. Это поддержка терроризма, стремление к обладанию оружием массового поражения, нарушение договоров по его нераспространению, агрессия против соседей, угроза Израилю, террор и насилие внутри страны, преследования на религиозной или этнической почве, противодействие демократии. Американские комментаторы немедленно подсчитали, что если исходить из официальных документов Госдепартамента и докладов ЦРУ по правам человека, проблемам нераспространения и т. п., то Сирия удовлетворяет семи из этих критериев (исключение составляют религиозные и этнические преследования).
Тем не менее предъявить американской общественности сколько-нибудь убедительные аргументы, доказывающие опасность Сирии для Соединенных Штатов и мира в целом, будет трудно. Создать Асаду-младшему имидж, подобный имиджу Саддама, не получится. А значит, не получится и оправдать жертвы, возможные в случае распространения кампании на Сирию.
Нет сомнения, что стремление «разобраться» с Сирией горячо поддержит Израиль, однако другие сторонники у этой акции едва ли найдутся. В арабском мире атака на Сирию вслед за оккупацией Ирака вызвала бы такое возмущение, что даже самым проамерикански настроенным правительствам пришлось бы в интересах самосохранения резко и безоговорочно выступить против Соединенных Штатов, а американские позиции на Ближнем Востоке, утверждавшиеся в течение полувека, оказались бы под угрозой. Акция привела бы к резким протестам со стороны как России, давнего партнера Дамаска, так и Европейского союза, включившего Сирию в число «новых соседей» – пограничных с ЕС стран, с которыми он намерен строить особые отношения. Исходя из этих соображений можно предположить, что военная активность Белого дома на Ближнем Востоке на обозримое будущее остановится в точке, название которой – Багдад. Тем более что Сирия не богата нефтью.
Однако отказ от войны не означает, что США откажутся от идеи изменить режимы на Ближнем Востоке. Ведь президент Буш назвал задачей иракской кампании начало процесса демократизации всего региона. Тот же Фуад Аджами призывает Америку «возглавить реформистский проект, нацеленный на модернизацию и преобразование арабского мира. Отправной точкой такого проекта стал бы Ирак – страна, воплотившая в себе арабскую политическую и экономическую традицию и культуру, агонию и крушение которых мы сегодня наблюдаем». «Возвращение власти народу Ирака должно стать для сторонников демократических реформ по всему региону сигналом того, что Соединенные Штаты глубоко привержены идее распространения свободы», – утверждает Том Дилей.
Говоря о необходимости демократизации региона, американские эксперты и политики часто ссылаются на прошлогодний доклад о развитии арабского мира, подготовленный – что важно – самими же арабскими учеными под эгидой Программы развития ООН. Как отмечают авторы исследования, район богат всеми внешними атрибутами демократии. Выборы проводятся, а конвенции о правах человека подписаны. Однако мощная волна демократизации, захлестнувшая большую часть мира в последние 15 лет, арабов почти не затронула. Демократия предлагается от случая к случаю, но в качестве уступки, а не права.
При этом многие из фундаментальных причин неблагополучия кроются как раз в дефиците свободы: в странах царит патриархальная, нетерпимая, зачастую удушающая социальная атмосфера. Старшие государственные должностные лица, начиная с министров, редко назначаются лишь исходя из уровня профессионализма. Работа предоставляется не на основании знаний претендента, а по знакомству. Результатом – весьма часто – становится застывшая, косная центральная власть и некомпетентная государственная администрация, делают вывод исследователи.
В прошлом году видные американские аналитики Роналд Асмус и Кеннет Поллак предложили «новый трансатлантический проект»: «Мы должны твердо придерживаться политической линии, которая поможет нам изменить мир Ближнего Востока. Это означает изменение основ антизападных режимовѕ и переход к новой, демократической форме правления». (Статью Асмуса и Поллака из журнала Policy Review читайте на нашем сайте)
Цель эта – утопическая: в арабском мире нет демократических режимов, и даже союзные с США правящие элиты не согласятся включиться в процесс, который неизбежно приведет их к потере власти. Можно предположить, что Саудовскую Аравию, равно как и Египет, пока оставят в покое (хотя голоса, призывающие к демократизации этих стран, звучат в Америке довольно часто), а вот Сирия может стать объектом сильнейшего политического давления.
Примечательно, что с точки зрения демократии Сирия проигрывает даже в сравнении с Ираном, который Белый дом причисляет к «оси зла», обвиняя в стремлении создать оружие массового поражения и оказании помощи антиизраильским экстремистам. При этом, однако, Иран переживает сложный период трансформации, перехода от воинственной фазы исламской революции к более умеренному и либеральному режиму, символом которого считается президент Хатами. Процесс этот обещает быть длительным и зигзагообразным, но «свет в туннеле», с точки зрения западных политиков, просматривается. По крайней мере, единого взгляда на эту проблему в американском истеблишменте нет, и Джорджу Бушу придется серьезно подумать, прежде чем решиться распространить на Иран «иракскую модель».
Зато в Сирии никаких признаков изменения установленного Хафезом Асадом диктаторского строя не видно. Как написала недавно The New York Times, «Сирия проявила удивительную способность сопротивляться каким бы то ни было переменам». В отличие от Ирана, в котором даже в условиях теократического режима формируется гражданское общество, существуют свобода дискуссий и относительный плюрализм мнений, в Сирии царит полное единомыслие при тоталитарной власти партии Баас и всеохватного полицейского аппарата.
После крушения диктатуры Баас в Ираке баасистская Сирия останется единственной арабской страной, стойко и непримиримо противостоящей Израилю. У правящего в Дамаске режима действительно есть основания с тревогой всматриваться в будущее.
