Россия в глобальной политике

Ни иностранная военная помощь, ни прямые закупки не дают Украине ничего, кроме новых связанных оружейных кредитов под его приобретение. Точно так же и американская военная помощь – это не «сигнал для России», а череда кабальных сделок для Украины, укрепляющих её зависимость от США и крайне мало способствующих усилению украинской армии.

События февраля 2014 г. внесли существенные коррективы в украинскую оружейную торговлю. Начиная с 1990 г., когда было создано первое госпредприятие-спецэкспортер «Специализированная внешнеторговая фирма “Прогресс”» (СЗТФ «Прогресс»), впоследствии ставшее дочерним предприятием государственной компании «Укрспецэкспорта» (само название чётко указывало на основную направленность), деятельность была практически полностью ориентирована на экспорт вооружения, военной техники и оказания специальных услуг.

Резко выросший бюджет для обеспечения потребностей Вооружённых сил (ВСУ) и других силовых и «добровольческих» структур Украины немедленно повысил экономическую привлекательность и упростил процедуры того, что ранее не представляло особого интереса: импорт вооружения, техники двойного и военного назначения, а также сопутствующих услуг. Логическим завершением тенденции нарастания импорта стало лоббирование выходцем из СЗТФ «Прогресс», заместителем министра обороны Украины по вооружению Александром Миронюком нормативно-правовой базы реализации прямых международных соглашений по закупке и поставке по импорту вооружения и военной техники, а также комплектующих к ним, которые не производятся на Украине. Соответствующее решение правительства вступило в силу в 2021 г., но военные начали заключать внешнеторговые контракты, не дожидаясь юридической формализации, что повлекло многочисленные скандалы и обвинения в коррупции.

Решением Совета национальной безопасности Украины от 27 августа 2014 г. «О мерах по совершенствованию государственной военно-технической политики», введённым в действие Указом Президента Украины от 27 августа 2014 г. №691/2014, экспорт и импорт товаров военного и двойного назначения в Российскую Федерацию был запрещён, поэтому крайне актуальными стали задачи импортозамещения российской продукции, доля которой в некоторых изделиях превышала 50 процентов. На эти цели также были направлены немалые бюджетные средства и заказаны соответствующие ОКР, которые, согласно официальным сообщениям, в кратчайшие сроки разрешили имевшиеся проблемы. Между тем нельзя не заметить, что практически все госконтракты не были бы выполнены без поставок российских запчастей и комплектующих, которые, несмотря на введенные запреты, поставлялись как напрямую, так и через цепочку посредников.

Разумеется, импорт, реальные объёмы которого были вполне сопоставимы с экспортом, тоже существовал, но состоял главным образом из материалов, комплектующих, сборочных единиц и комплектующих изделий для производства и финальной сборки законченных образцов, готовых изделий и ремонтных комплектов вооружения и военной техники (ВВТ), которые затем шли на экспорт. Основными партнёрами в данной сфере благодаря кооперации и разделению труда, унаследованным от СССР, были предприятия стран СНГ, в первую очередь России. С целью максимального упрощения, наибольшего благоприятствования и экономии средств при внешнеторговых операциях между Украиной и Россией кабинет министров Украины выпускал постановления с перечнем юридических лиц, номенклатуры и объёмов, необходимых при производственной кооперации ВВТ товаров. Гораздо сложнее, а потому и реже, проводились импортные операции с западными странами. В основном они касались электронно-компонентной базы, аппаратуры и техники двойного назначения, станочного парка, полуфабрикатов. Имели место и незначительные по объёмам закупки израильских БЛА Bird Eye 400, американских шлюпок с надувными бортами Willard SF-540, Willard SF-730 и прочей экзотики.

Готовые образцы, например, стрелкового вооружения и спецтехники, закупались в крайне ограниченных количествах и были скорее исключением – как из-за стоимостных показателей, так и из-за ограничений, налагаемых западными партнёрами. Так, выполнение крупных экспортных контрактов «Укрспецэкспорта» на поставку более 200 бронетранспортеров БТР-3 столкнулось с серьёзными трудностями из-за введённого властями Германии запрета на продажу Украине двигателей Deutz, устанавливаемых на БТР-3 для Таиланда.

Другим примером крупного импорта Украиной готовых образцов западного вооружения производства фирм Италии, Швейцарии, Франции Германии, США, Дании и Нидерландов стало строительство корветов проекта 58250. На них предусматривалась установка противокорабельных ракет Exocet MM40 Block3, артиллерийских установок ОТО Melara 76/62 Super Rapid и GDM-008 Millenium, зенитно-ракетных комплексов Aster 15 и торпед В515 Eurotorp, за которые были перечислены десятки миллионов долларов. В январе 2017 г. начальник Генерального штаба – главнокомандующий Вооружённых сил Украины генерал армии Виктор Муженко заявил, что из-за отсутствия политических решений этих стран на продажу Украине летального вооружения договорённости по импорту вооружения для корвета были нарушены и уже не действуют.

Ещё одним формальным препятствием стали недостатки законодательной базы: например, планировавшийся министерством обороны Украины в 2020 г. контракт по импорту пяти неназванных систем ПВО на сумму 326,11 млн гривен (около 12 млн долларов) не был подписан в связи с тем, что межправительственное соглашение, на основании которого он мог быть заключён, находилось в стадии согласования.

Цена вопроса

Согласно официальной информации, на спецэкспортёров пришлось 10 процентов от общего объёма выполнения государственного оборонного заказа Украины в 2020 г., что составляет более 2,7 млрд гривен (около 100 млн долларов). Вместе с тем реальный объём импорта товаров военного и двойного назначения существенно больше за счёт иностранных комплектующих, электронной компонентной базы, готовых изделий и сборочных единиц, используемых при производстве и разработке предприятиями ВПК Украины. Значительные объёмы импорта боеприпасов производятся частными компаниями, специализирующимися на спортивном и охотничьем стрелковом оружии. В эту номенклатуру входят патроны калибров 9х18 мм, 9х19 мм, 7,62х54 мм и практически все калибры стандарта НАТО. Кроме того, через цепочку посредников импортируются выстрелы и комплектующие для их сборки калибра 40-мм ВОГ-25П для гранатомета ГП-25/ГП-30 (40-мм выстрел RLV-HEFJ), 30-мм ВОГ-17 для автоматического станкового гранатомета АГС-17 и миномётных мин калибра 60, 81/ 82 и 120 мм[1].

Если же учесть не только «волонтёрскую помощь», но и вполне официальную иностранную от США и НАТО, то величина импортной составляющей украинского рынка вооружений может быть оценена и в 40–50 процентов. Так, согласно информации министра обороны США Ллойда Остина, оглашённой на встрече с президентом Украины Владимиром Зеленским, за семь лет конфликта в Донбассе в рамках реализации программы правительства США «Международные военные продажи» (Foreign Military Sales) Украине была оказана военная помощь на сумму более 2,5 млрд долларов, что эквивалентно двух-трёхлетним расходам бюджета Украины на государственный оборонный заказ. А ведь были и продолжаются поставки через Агентство НАТО по поддержке и снабжению (NATO Support and Procurement Agency), безвозмездная передача устаревших советских вооружений и боеприпасов странами Балтии, не афишируемые поставки украинской диаспоры и официальных властей Канады и многое другое.

Впрочем, ожидаемого роста количества, а тем более качества вооружения в войсках не произошло, зато благодаря небескорыстной инициативе как государственных, так и частных предприятий, а также мало обоснованному импорту значительно увеличилась номенклатура эксплуатируемой техники, усугубившая и без того непростое обеспечение операции в Донбассе. Резко выросший перечень эксплуатируемых образцов вооружения привёл к ещё более резкому росту масштаба проблем материально-технического и тылового обеспечения украинской армии. Не меньшие сложности возникают и при подготовке и переучивании личного состава на всё более разношёрстный парк боевой техники.

При этом официальные лица «Укроборонпрома» констатировали снижение доли предприятий госконцерна в выполнении возрастающего из года в год гособоронзаказа: в 2015 г. на компании с частным капиталом приходилось 23 процента от всех объёмов, а в конце 2020 г. этот показатель вырос более чем вдвое – до 54 процентов. Хорошо известно также, что украинский частный бизнес чаще ориентирован на импорт готовых, а не на производство собственных изделий, чему способствовала упрощённая в 2014 г. процедура принятия на вооружение и снабжение ВСУ иностранных образцов. Это давало им дополнительные преимущества в конкурентной борьбе с отечественными аналогами, испытываемыми и принимаемыми по полной программе. 

Непрерывный рост зависимости от иностранных поставок

Ни иностранная военная помощь, ни прямые закупки не дают ничего, кроме новых связанных оружейных кредитов под его приобретение. Точно так же и американская военная помощь – это не «сигнал для России», как выразился глава украинского МИД Дмитрий Кулеба, а череда кабальных сделок для Украины, укрепляющих её зависимость от США и крайне мало способствующих усилению украинской армии. Достаточно сравнить цены и боевые возможности американского ПТУР и украинских «Скиф», «Корсар» и «Стугна», дальность поражения которых в два-три раза больше, а цена на порядок меньше… При этом применение Javelin ограничено таким рядом условий, что их держат на тыловых складах вдали от зоны Операции объединённых сил ООС, а на передовую по-прежнему в основном идёт всё то же советское вооружение.

Сухопутные войска Вооружённых сил Украины практически завершили переход на цифровую кодированную высокозащищённую радиосвязь подразделений всех уровней и полностью отказались от снайперских винтовок Драгунова СВД, заменив их на современные западные образцы повышенного могущества. Однако несмотря на кажущийся прогресс, позволивший приблизиться к реализации мировых стандартов автоматизированных систем боевого управления и отказаться от порядком изношенного «тяжкого наследия СССР», полученная армией новейшая техника лишь увеличила её зависимость от иностранных поставщиков. Например, технологические и программные компоненты радиостанций турецкого и американского производства (а они отчаянно сражаются за украинский рынок объёмом в несколько сотен миллионов долларов) контролируются из-за рубежа и в любой момент могут продемонстрировать неприятные для пользователей особенности дистанционного управления и блокировки.

Эксплуатационная технологичность импортных американских снайперских винтовок Barret и швейцарских Brügger & Thomet оказалась несравнима с СВД, при этом износ матчасти наступал гораздо быстрее. Дефицит же нестандартных патронов калибров НАТО стал даже более острым, чем соответствующих советских, которые можно было заменить пулемётными аналогичного калибра. В отличие от американских винтовок, у которых подобная «рационализация» приводила к разрыву стволов, у СВД просто несколько ухудшались точностные характеристики.

Импорт в 2018–2020 гг. турецких ударных беспилотных авиационных комплексов Bayraktar ТВ2, на закупку которых ушло более 2 млрд гривен, или около 74 млн долларов, обесценил как аналогичную разработку ГП «Антонов», изготовленный ещё в 2016 г. оперативно-тактический беспилотный летательный аппарат  АН-БК-1 «Горлица», так и более поздний проект ГосККБ «Луч» – ударный БЛА оперативно-тактического уровня «Сокол-300».

Польские и американские тактические мини-БЛА поля боя Fly Eye и RQ-11B Raven, а также тактические французские микро-БЛА Spy Arrow, принятые фактически без испытаний, серьёзно потеснили на внутреннем рынке многочисленные аналогичные украинские разработки.

Импорт польских парашютов Dedal, фактического аналога советских Д-1, Д-5У и Д-6, наряду с американскими десантными системами производства компании Airborne Systems и французскими Safran Aerosystems и Zodiac Аerospace сделал неактуальным украинские разработки в этой области.

Экономическая нецелесообразность

Засилье импорта привело (и в ближайшее время приведёт снова) к череде банкротств, утрат компетенций и потере научного и производственного потенциала предприятий оборонно-промышленного комплекса Украины.

Импорт катеров и корветов стал одним из существенных, хотя и не единственным, фактором банкротства ПАО «Кузня на Рыбальском» (бывшая «Ленинская кузница»), ПАО «Черноморский судостроительный завод» и ГП «Николаевский судостроительный завод» (бывший Судостроительный завод имени 61 коммунара). 14 декабря 2020 г. был подписан контракт на строительство корветов, в котором определено, что головной корвет типа Ada будет построен в Турции, а ещё три корабля на украинском предприятии. 21 декабря ПАО «Завод “Океана”» (г. Николаев) сообщил о подписании меморандума с Государственным оборонным концерном Турецкой Республики о совместной деятельности по реализации проекта строительства серии кораблей класса корвет по формуле 50:50, готовность которого к испытаниям ожидается к 2023 году. Аналогичные документы разной степени проработанности подписаны с США, Францией и Великобританией. В итоге силовые структуры Украины заказали 52 корабля у турецких, американских, британских и французских кораблестроителей. Среди них пять корветов и 39 патрульных катеров. Данный оборонный заказ обойдётся украинским налогоплательщикам более чем в 4 млрд долларов. При этом проигнорирован тот факт, что только ежегодные эксплуатационные расходы на содержание четырёх турецких корветов в четыре раза больше текущего бюджета ВМС Украины.

Другим неприятным фактом оказался отказ британской компании Rolls-Royce продавать Киеву комплектующие для десантно-штурмовых катеров «Кентавр» проекта 58181 украинских ВМС из-за «отсутствия разрешения на поставку товаров двойного назначения». В результате два уже построенных катера не принимают на вооружение в течение двух последних лет, а всего у причальной стенки стоят пять кораблей.

Импортный контракт министерства внутренних дел Украины на поставку 55 вертолётов Airbus Helicopter на сумму 555 млн евро отобрал колоссальные средства как у «вертолётной программы» ПАО «Мотор Сич», так и у ремонтников ГП «Авиакон».

Импорт американских и французских систем обнаружения позиций стрельбы артиллерии практически исключил заказ аналогичных и даже превосходящих по характеристикам принятых на вооружение радиолокационных комплексов разведки, целеуказания и корректировки стрельбы для артиллерии 1Л220-У «Зоопарк-2» и звукометрических систем АЗК-7 «Положение-2» разработки и производства КП НПК «Искра» (г. Запорожье) и КП СКБ «Молния» (г. Одесса).

Импорт условно польских боевых бронированных машин Oncilla существенно замедлил разработку и производство его украинского предшественника ТКБМ «Дозор-Б», сведя на нет длившиеся более пятнадцати лет работы бронетанкового кластера «Укроборонпрома». Разработанный ХКБМ им. А.А. Морозова ещё в 2006 г. и осваиваемый производством самого разработчика, Киевским и Львовским бронетанковыми заводами, в результате многочисленных скандалов и судов спустя десять лет был выпущен опытной партией в десять машин. После этого министерство обороны Украины в 2019 г. заключило с НПК «ВК “Система”» и польской компанией Mista SP. Z O.O. контракт на закупку 25 боевых бронированных машин Oncilla 4Х4 L2014-UD, документацию на производство которых польская компания, корни которой связаны с бывшим начальником украинского Центрального бронетанкового управления Владимиром Медведем, вполне официально в 2013 г. получила через кипрскую компанию Lасеnaire Limited[2]. При этом постепенно нарастает количество и другой импортированной техники как советских образцов (БМП-1, МТЛБ, 2С1 и прочих), так и иностранных (Saxon, HMMWV и так далее), фактически добивая производственные и конструкторские мощности Украины.

Переход на импортируемые западные марки стали привёл к многочисленным коррупционным скандалам и пятилетнему срыву выполнения гособоронзаказа на поставку бронетранспортёров БТР-4Е, а импорт двигателей из Германии и Китая поставил производство и ремонт автобронетехники украинской армии в полную зависимость от поставок готовых изделий и запчастей из стран, с которыми Украина сумела создать экономические конфликты.

Импорт боеприпасов всех калибров, включая номенклатуру НАТО и бывшего СССР, фактически пресёк строительство снарядных и патронных заводов. Даже широко разрекламированная и профинансированная «украинская ракетная программа», полностью завязанная на достижения ГосККБ «Луч» оказалась абсолютно зависима от импорта шашек твёрдого топлива для маршевых двигателей противотанковых управляемых ракет и взрывчатых веществ для их боевых частей, элементов реактивной брони для защиты танков, порохов для специзделий и прочего.

Отстранение от гособоронзаказа и банкротство ПАО «АвтоКрАЗ» было вызвано массовыми закупками автотехники производства ОАО «Минский автомобильный завод» под маркой ПАО «Автомобильная компания “Богдан-Моторс”», а проигрыш на президентских выборах стоявшего за ней президента Украины Петра Порошенко и конфликт с Белоруссией обанкротил и саму эту корпорацию. Нетрудно усмотреть также прямую связь этих прискорбных событий с постоянными передачами американских тактических автомобилей HMMWV, число которых у украинских силовиков уже превысило 400.

Примерно такую же реакцию вызвало и сообщение пресс-службы госконцерна «Укроборонпром» о заключении в начале сентября 2021 г. во время визита делегации Украины в США во главе с президентом Зеленским нескольких соглашений о «совместных проектах» с корпорацией Lockheed Martin суммарной стоимостью 2,5 млрд долларов. Разговоры об участии украинских авиационных предприятий, включая ГП «Антонов», в производстве иностранной авиационной техники длятся уже тридцать лет, но оборачивались обычно потерей технологий, рынков сбыта и специалистов, при этом доля иностранных самолётов и вертолётов внутри самой Украины уже превысила 90 процентов.

Ошибочное целеполагание

Согласно не слишком оригинальной концепции сторонников «чудо-оружия», именно импортное вооружение (ПТРК Javelin, ЗРК Patriot, истребители F-16/18, Rafale, Grippen и прочее) помогут не только вернуть Донбасс, Крым, но и «защитить от агрессии всю Европу». Однако любые объёмы, номенклатура и могущество импортируемой техники и вооружения никак не смогут повлиять на исход реальной, а не виртуальной «украино-российской войны», старательно раздуваемой ангажированными средствами массовой информации и недобросовестными политиканами.

Горячее лето 2014 г. с полномасштабным применением украинской армией в Донбассе всех видов вооружения, благодаря Минским соглашениям, было направлено в русло вялотекущего конфликта малой интенсивности, длящегося уже восьмой год и приносящего больше небоевых потерь у военных и сопутствующих у гражданского населения. Что произойдёт, если Вооружённые силы Российской Федерации вмешаются в конфликт даже в ограниченном масштабе, объективные наблюдатели смогли убедиться в период проведения контртеррористической операции в Сирии, когда боевики «Исламского государства»[3] и поддерживаемые извне наёмники, получавшие вооружение чуть ли не со всего мира, были разгромлены, а большая часть захваченной ими территории вернулась под контроль законного правительства.