Россия в глобальной политике

В американском Конгрессе есть известный прием – филибастер. Когда кто-то из парламентариев хочет предотвратить принятие нежеланного ему законодательного акта, он произносит бесконечно длинную речь. Прервать конгрессмена не имеют права, если он не остановится сам...

На Украине наступил новый политический цикл. Каким он будет, пока не знает никто, но он должен качественно отличаться от предыдущего, начатого Евромайданом в конце 2013 года. Изменение настроений общества налицо, вопрос, смогут ли политики этим распорядиться.

Происходит деградация практически всех международных институтов — по разным причинам, но одновременно. А когда слабеют институты, на первый план выходят персоны.

Евросоюз переходит на охранительные позиции. Это не изоляционизм, а прагматизм, который означает пересмотр идейной базы и резкое снижение желания проецировать силу, в том числе и мягкую. Для отношений России с ЕС это означает, что им предстоит период, когда любого рода амбиции становятся неактуальными, а доминировать будет стремление сократить издержки и риски.

До парламентских выборов на Украине три недели, но ощущение нереальности происходящего не покидает. Старая власть еще представлена правительством, новая - президентом, а вокруг этого клубится не вполне внятная активность. Мантры прежнего периода робко перемежаются симптомами нового.

Исторические вехи не всегда выглядят величественно. Нередко их индикаторами становятся события довольно будничные, неприглядные, а процессы сочетают в себе пафос и фарс в произвольной пропорции.

Владимир Зеленский начал президентство энергично. В инаугурационной речи объявлено о роспуске Верховной рады, явлен новый стиль, демонстративно использован русский язык, обещано пересмотреть повестку. Презентационный эффект достигнут - публика расходилась под впечатлением.

Факт существования мирового общественного мнения далеко не очевиден, а вот то, что за господство над ним ведется ожесточенная борьба, сомнений не вызывает. В этом нет ничего парадоксального. Не раз истории человечества несуществующие вещи вызывали и чудовищные трагедии, и массовые вспышки радости.

По типу воспроизводства населения Россия уже не может «потянуть» бремя классической империи, которое достаточно успешно несли Российская империя и СССР. Явочным порядком она апробирует новые механизмы обеспечения своего присутствия в глобальной политической повестке, но пока без их концептуального осмысления.