Данная статья опубликована в сборнике Nomos & Khaos за 2013–2014 год. Сборник издается группой Nomisma (Болонья).
Германия стала безусловным авторитетом в Европе и крупным игроком на мировой арене. Берлину следует воспользоваться ситуацией, чтобы консолидировать международный контекст существования германской государственности – европейскую систему, трансатлантические отношения и либеральный мировой порядок.
БЕЗУСЛОВНЫЙ АВТОРИТЕТ В ЕВРОПЕ
За 24 года после объединения Германия превратилась в страну, пользующуюся бесспорным авторитетом в Европе. Берлин, как показал кризис евровалюты, без особой помпы и почти неприметно вышел на лидирующие позиции в Европейском союзе. А события вокруг Украины четко продемонстрировали, что германское лидерство не сводится к внутренней политике Евросоюза, где Германия всегда была влиятельным игроком. Берлин все чаще выступает и действует от лица ЕС в международных отношениях, по крайней мере когда дело касается восточных соседей объединения.
Глобальные державы, такие как США и Китай, признают эту трансформацию и считают Германию самым важным партнером в Европе. Как стране удалось выйти на эти позиции? Что делает ее бесспорным авторитетом в современной Европе?
Прежде всего это размер и географическое положение. В годы холодной войны Германия была пограничным государством на линии противостояния, за последние 25 лет она превратилась в экономический и инфраструктурный центр Европы, государство-колосс, которое после воссоединения занимает первое место среди держав Европейского союза по численности населения – более 80 миллионов. Кроме того, нахождение между Западной и Восточной Европой, между Скандинавией и Средиземноморьем делает страну точкой пересечения различных потоков – людей, товаров, информации, идей, менталитетов.
Некогда геополитическое положение было помехой, теперь же оно обернулось преимуществом. С момента объединения Германии в 1871 г. и до Второй мировой войны страх окружения враждебным альянсом был главной движущей силой внешней политики со всем известными фатальными последствиями. Но после того как во второй половине XX века европейские государства перешли от системы соперничества к сотрудничеству и координации, Германия может извлекать пользу из своего географического расположения в качестве связующего звена, в котором отразилось все разнообразие континента.
Именно смена парадигмы во внутриевропейских делах повлияла на решение Америки остаться в Европе после Второй мировой войны, а не уйти, как после Первой мировой. Америка стала, как назвал ее Гейр Лунестад, «приглашенной империей», а отношения между западноевропейскими государствами в определенной степени были деполитизированы. Традиционная силовая политика – баланс сил и борьба за гегемонию – закончилась из-за присутствия доминирующей державы, Соединенных Штатов. Вашингтон взял под свой контроль западноевропейскую геополитику, чем облегчил жизнь большинства европейцев, изнуренных войнами и конфликтами. Под защитой США и при их содействии бывшие противники были вовлечены в оживленный диалог друг с другом.
Вместо того чтобы вновь перекраивать границы и холить национальное величие, западноевропейцы стали частью потребительского общества, сосредоточившись на экономическом благосостоянии и справедливом перераспределении. Европейские государства интегрировались экономически и политически. Старомодная политика силы, особенно ее наиболее жесткие проявления, были вытеснены из отношений внутри Европы.
Избавившись от необходимости соперничать в военной сфере и чувствуя себя относительно защищенными системой коллективной безопасности под эгидой Вашингтона, немцы и их европейские партнеры выстроили систему, по всей видимости, совершенно уникальную в истории человечества. Сохранив значительную часть своего суверенитета, государства стали вмешиваться во внутренние дела соседей, выходя далеко за рамки традиционного международного сотрудничества. Постепенно страх европейцев друг перед другом, глубоко укорененный в сознании, уступил место столь же глубокому доверию.
Именно такая геополитическая обстановка, сформированная США и в значительной степени собственно европейской интеграцией, позволила Германии восстановиться от нанесенных себе увечий, вновь стать успешным государством, преодолеть собственный раскол и трения в отношениях с соседями. Благодаря этим достижениям сейчас Берлин берет на себя ведущую роль в Европейском союзе.
Сегодня Германию воспринимают как самого сильного игрока в Старом Свете. Тем более что Евросоюз – среда, главной составляющей которой служит экономическое взаимодействие, и хозяйственная мощь Германии легко трансформируется в политическую силу. Слабость Франции – традиционного партнера Германии в Европе – позволяет Берлину выглядеть еще сильнее. Как и разделение еврозоны на кредиторов и должников.
Расширение ЕС на восток – еще один фактор, который способствовал росту германского влияния. «Новая Европа» смотрит на Германию как на регионального лидера. Польша, Чехия и другие разделяют приоритеты германского бизнеса и все больше готовы согласиться с лидерством Берлина. В ноябре 2011 г. польский министр иностранных дел Радек Сикорский заявил, что опасается «германской силы меньше, чем ее бездействия». В последние годы Варшава прилагала максимум усилий, чтобы стать ключевым партнером Германии, и в значительной степени добилась этой цели: в коалиционном соглашении нынешнего правительства признается, что Польша – второй по важности партнер Германии после Франции.
Нельзя сбрасывать со счета и фактор Ангелы Меркель. Германский канцлер пользуется уважением в Европе, США, России, Китае и других странах. Меркель у власти с 2005 г., и ее считают самым влиятельным и успешным лидером сегодняшней Европы.
Однако пребывание Германии на высоте положения само по себе недолговечно. Страна не вкладывает достаточно средств в образование и инфраструктуру, сталкиваясь с серьезными демографическими проблемами. Франция и Великобритания способны восстановить свои позиции на европейской арене. А тот, кто придет на смену Меркель в 2017 г., необязательно сможет столь же умело распорядиться имеющимся влиянием.
Независимо от того, сохранится германское лидерство или нет, Берлину, обладая таким влиянием, следует инвестировать в стабильность системы, гарантирующей успех. Жизненно необходимые Германии свобода, безопасность и процветание обеспечиваются наличием трех измерений – нормативного глобального порядка, трансатлантического партнерства и Европейского союза.
Все они изначально создавались Соединенными Штатами и в различной степени поддерживались Вашингтоном на протяжении десятилетий. Но оказались под ударом в последние годы.
ЕС И НАТО ЖИЗНЕННО ВАЖНЫ
Кризис евро обнажил глубокие трещины в общем европейском доме – институциональная неразбериха, отсутствие долгосрочного видения, растущая фрагментация и опасная центробежная динамика. Европейские национальные государства не готовы совершить большой скачок вперед, к более федералистскому устройству. А возможный выход Великобритании из Евросоюза подорвет фундамент системы и неизбежно ослабит международные позиции ЕС.
В чем больше всего нуждается Европейский союз, так это в переосмыслении своей роли, долгосрочном видении. Актуальна ли до сих пор федералистская мечта, стоит ли ограничиться общим рынком или нужно стать каким-то новым, уникальным в своем роде образованием? На протяжении десятилетий разные взгляды мирно сосуществовали. Но из-за кризиса евро и потенциального выхода Великобритании разные идеи вступили в открытый конфликт, произошло столкновение нарративов. Германия как самый сильный игрок в ЕС сегодня должна взять на себя инициативу и вместе с другими европейскими единомышленниками выработать новые концепции будущего этого объединения.
Берлин заинтересован в сохранении Европейского союза как сильного и эффективного института. Его упадок не просто поставит под угрозу процветание Германии. На повестке дня вновь возникнет «германский вопрос» – опасения по поводу места страны в Европе, что повлечет за собой риск возвращения к соперничеству и конфронтации между европейскими державами. Поэтому, с точки зрения Берлина, Евросоюз жизненно необходим. Благодаря его существованию вокруг Германии образовался круг друзей. Он также позволяет Берлину приумножить свой международный вес ввиду той поддержки, которую его позиция получает среди партнеров по ЕС.
Трансатлантическая система безопасности также под ударом. Сегодня Америка – держава в значительно меньшей степени европейская, чем во времена холодной войны. Пока нет уверенного ответа на вопрос, стоят ли Соединенные Штаты на грани более масштабного ухода из Европы или даже из международной политики в целом. Конечно, американские граждане гораздо меньше склонны к тому, чтобы их страна брала на себя ответственность за широкое утверждение интересов США, роль мирового полицейского уже кажется непривлекательной большинству американцев. Хотя украинский кризис заставил Вашингтон вернуться в Европу, это может оказаться лишь эпизодом. И европейцы должны быть готовы к тому, что американцы все меньше настроены поддерживать европейскую безопасность.
В июне 2011 г. Роберт Гейтс, он тогда покидал пост шефа Пентагона, предупреждал: «Будущие политические лидеры Соединенных Штатов – те из них, которые не прошли горнила холодной войны, как, например, я, – могут посчитать отдачу от инвестиций в НАТО несоответствующей затратам».
Уже много лет европейцы обсуждают, что зазор, оставленный постепенным снижением присутствия США, необходимо заполнить собственными усилиями по поддержанию стабильности в регионе. Но за разговорами лишь отчасти последовали действия. На Балканах Евросоюз действительно стал ключевым игроком. На южном направлении (включая Ближний Восток) он практически отсутствует. В украинском кризисе Германия взяла на себя ведущую роль, но много лет до этого она просто пренебрегала восточными соседями ради отношений с Россией. Вашингтон остается в этой коллизии важным игроком, особенно в том, что касается подтверждения обязательств перед членами НАТО в Центральной и Восточной Европе.
ГЕРМАНИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СИЛЫ
Серьезным изъяном в способности Германии играть более заметную роль в международных делах, особенно когда речь идет о кризисах, является нежелание рассматривать военные средства как инструмент внешней политики.
Если применение силы исключено априори, если в набор инструментов не входят такие меры, как военное давление, сдерживание и наращивание военного потенциала, внешняя политика ограничена в своих возможностях и эффективности. А сторона, готовая применить силу, обладает значительным преимуществом. Глубокое неприятие применения военной силы характерно для Германии с момента окончания Второй мировой войны. Немцы перевооружились в 1950-е гг. только под беспрецедентным давлением США. После объединения Германии много говорили о «нормализации», о том, что страна станет больше похожа на Великобританию и Францию и будет готова прибегнуть к военной силе в исключительных случаях.
Действительно, во времена красно-зеленой коалиции Герхарда Шрёдера и Йошки Фишера Германия участвовала в двух операциях – в Косово и Афганистане. Но в последние годы немцы вновь переместились в свою «комфортную зону». Кампании в Ираке и Афганистане рассматриваются как подтверждение точки зрения, что война не может быть инструментом внешней политики. Решение Германии в 2011 г. не поддерживать военную интервенцию союзников по НАТО в Ливию было не случайностью, а выражением широкого национального консенсуса.
В то же время, хотя это несколько парадоксально, в глубине души немцы понимают собственную уязвимость, потому что их страна полагается на США как на главного гаранта безопасности. Даже для министра иностранных дел Франка-Вальтера Штайнмайера, представляющего социал-демократов (партию, которая более критично относится к военной силе, чем христианские демократы Меркель), трансатлантический альянс остается хребтом безопасности Германии. Но этот фундамент нельзя принимать как должное. НАТО продолжит функционировать, только если основные государства-участники будут вкладывать в альянс. Германия должна осознать этот риск и стать движущей силой новых обязательств в НАТО; ей следует работать над формированием более мощного европейского ядра внутри блока. Если НАТО – главная страховка мирной жизни Германии, Берлин обязан оплачивать ее. В рамках альянса требуется тесное сотрудничество с восточными соседями, которые видят в жизнеспособности НАТО надежное средство сдерживания российской агрессии. Безопасность Центральной и Восточной Европы в интересах Берлина, потому что это и безопасность Германии.
Но Трансатлантический альянс – не только гарантия безопасности Европы. Соединенные Штаты, Канада и Евросоюз остаются сердцевиной либерального Запада вместе со своими партнерами и единомышленниками в Азии и других регионах. Либеральные демократии преследуют двойной интерес: во-первых, защищенность, процветание и свобода во внутренней политике, а во-вторых, создание глобального порядка, обеспечивающего безопасность либеральной демократии и рыночной экономики. Поддержание и расширение сферы либерального порядка, надежно защищенного от нападок автократических режимов и деструктивных сил, – серьезный вызов для либеральных демократий.
Атака России на Украину – проверка готовности ЕС встать на защиту своего порядка, еще одно испытание – гражданская война в Сирии. Китай также бросает серьезный вызов, поскольку медленно, но неуклонно вносит изменения в статус-кво соседей к востоку и югу, дестабилизируя регион, от которого в значительной степени зависит процветание Европы.
ГЕРМАНИЯ КАК СТАБИЛИЗАТОР
Германия как держава, глубоко встроенная в международное устройство, в огромной степени заинтересована в глобальном порядке. Ее экономический успех опирается на возможность безопасно направлять товары, людей и информацию в любую точку планеты. Для этого необходимо наличие физической глобальной инфраструктуры, а также нормативной базы, институтов и партнеров-единомышленников. Либеральные демократии в данном смысле являются естественными партнерами.
В гоббсовом мире Германия, наоборот, не могла бы рассчитывать на благоприятные обстоятельства. Ее мощь базируется не на автономии или автаркии, а на тесной взаимосвязи с соседями и партнерами. Если в основу глобального соперничества будет положен военный фактор, Германии придется либо радикально менять свою идентичность, либо отдаться на милость других, гораздо более жестких игроков. Если же она хочет и дальше оставаться «мирной державой» и продолжать получать выгоду от встроенности в европейскую, трансатлантическую и глобальную системы, которые подарили ей лучшие десятилетия в истории, придется прилагать больше усилий для стабилизации существующего порядка.
И для этого у Германии есть все необходимое, поскольку сегодня она играет в лиге пяти самых влиятельных государств планеты. Главный актив Берлина – способность построить европейский альянс и превратить его в трансатлантический; этому благоприятствует и географическое положение. Главное препятствие для более активной внешней политики – вероятно, политика внутренняя. Большая часть немцев отрицательно смотрит на глобальную роль собственной страны.
Немцам удобнее оставаться в стороне. У них нет лидерских амбиций – скорее наоборот. Поэтому внешнеполитическая культура Германии остается институционально слабой, несмотря на возрастающую международную роль. Десятилетия тому назад Германии повезло: другие страны сформировали мировое устройство, которое позволило ей стать свободной, защищенной и богатой. Сейчас ее защитница – Америка – отчасти отошла от прежней роли, и у Германии есть все необходимое, чтобы взять на себя больше ответственности за стабилизацию этого устройства. И она сама заинтересована в этом.
