Оригинальная версия этого текста на французском языке была опубликована в журнале Revue des deux mondes (октябрь-ноябрь 2014).
Во внешней политике постоянство всегда преобладает над динамикой. Правление Франсуа Олланда только подтверждает это правило: поддержание статуса «великой державы» возводится в абсолют, обнаруживая боязнь упадка «прежней» Франции. Французская внешняя политика, по словам министра иностранных дел Лорана Фабиуса, преследует четыре цели: участие в сохранении мира и безопасности в глобальном масштабе, предотвращение глобальных экологических катастроф, содействие продвижению европейского проекта и оздоровление французской экономики. Эти амбиции едва ли способны скрыть глубокий кризис идентичности, вызванный экономической и социальной ситуацией во Франции, одним из симптомов которого является всплеск евроскептицизма.
Результаты выборов в европейский парламент в мае 2014 г. можно считать закономерным развитием тенденций, проявившихся еще в 2005-м, когда французы на референдуме сказали «нет» европейской Конституции. Подобные вызовы нельзя оставлять без внимания ввиду опасности ослабления национального и европейского единства.
Другими словами, назрела необходимость решить ту «специфическую французскую проблему», которая заключается в неспособности как правых, так и левых сократить государственные расходы и провести структурные реформы. Еще большее значение имеют психологические барьеры, а именно пессимизм и отсутствие веры в будущее, парализующие волю французов. В январе 2014 г. в ходе социологического исследования 85% респондентов признались, что, по их мнению, Франция находится в состоянии упадка. По идее внешняя политика, предполагающая «осмысление и практическое решение международных вопросов», должна способствовать исправлению ситуации. Если говорить об осмыслении международных вопросов, для адекватного восприятия мира нужны трезвость оценки и способность ее транслировать. Практическое решение международных проблем требует последовательности курса и способности к адаптации, чтобы с их помощью обратить себе на пользу процессы глобализации и предотвратить последствия трансформации внешних угроз. И осмысление, и практика должны основываться на некоей общей идее. Попробуем внести свой вклад в ее разработку, наметив приоритетные направления в анализе и прогнозировании для целей внешней политики.
ПРИОРИТЕТНЫЕ ОБЛАСТИ ДЕЙСТВИЯ
Франция занимает в Европе центральное место. Это остается ее главным козырем. Со времен плана Шумана (май 1950 г.) Европа, и в частности Германия, играют важнейшую роль во внешней политике Франции. Однако, если верить отчету France Strategie, «к середине 2014 г. угроза распада Европы остается вполне реальной». Одним из факторов, несущих такую угрозу, являются глубокие расхождения между Францией и Германией. Действительно, «разность мощи» двух стран за последние десять лет только возросла. О немецкой модели часто говорят для того, чтобы подчеркнуть неспособность Франции к структурным реформам. В Германии доля экспорта в ВВП выросла с 24% в 1995 г. до 52% в 2013 году. Улучшение торгового баланса страны достигнуто за счет Франции, Италии и Великобритании. Из европейских государств – членов НАТО Франция и Англия несут на себе основное бремя расходов на нужды альянса (больше 50%). С 2010 г. две страны связаны Ланкастерским соглашением, фактически осуществляя совместное руководство (co-leadership) вопросами обороны в Европе. Нет сомнений в том, что т.н. brexit, то есть возможный выход Великобритании из Евросоюза, не замедлит сказаться на балансе европейских институтов и отрицательно отразится на восприятии ЕС в мире. Кроме того, Франция автоматически лишится своей центральной роли в Европе; поэтому этот вопрос будет решающим в ближайшие годы.
Африка, огромный континент, переживающий глубинные преобразования, имеет для Парижа огромное значение вследствие разных стратегических, экономических и миграционных факторов. Экономическое развитие Черной Африки, особенно районов, богатых энергетическими ресурсами, открывает новые возможности и создает конкуренцию между иностранными инвесторами. Франция проявляет живой интерес к военному сотрудничеству, осуществляя его через серию оборонных соглашений: недавно, несмотря на урезание военного бюджета, проведены полномасштабные военные операции в Ливии, Кот д’Ивуаре, Мали, Центрально-Африканской Республике, продемонстрировавшие отличную боевую готовность французских войск. С началом военной операции в Мали французское общественное мнение осознало всю серьезность положения в Сахеле: дестабилизация обстановки представляет угрозу не только для стран Сахельского региона, но и для европейских государств – пусть Парижу и не удалось убедить своих партнеров в том, что их безопасность, среди прочего, зависит от этой далекой территории.
Правда, развитие событий в Ливии после франко-британской военной операции 2011 г. заставляет задуматься о политических последствиях «точечных» акций такого типа. Появление в 2006 г. организации «Аль-Каида в странах исламского Магриба» внесло коррективы в традиционные представления о границе, будто бы четко разделяющей Африку на северную и «черную». События в Ливии, смена режима в Тунисе в ходе «арабской весны» вынуждают внимательно следить за развитием Марокко и Алжира. Алжирский вопрос, будучи своего рода табу, остается важнейшим элементом французской внешней политики, хотя неопределенность будущего Алжира после ухода Бутефлики и внезапные изменения курса Парижа и Алжира по отношению друг к другу способны подорвать связи между двумя странами.
Еще одним приоритетным направлением внешней политики следует считать Ближний Восток. С 1967 г. Франция стремится оказывать влияние на участников израильско-палестинского конфликта, признавая права обеих сторон. Вместе с тем ее арабская политика всегда основывалась на идее поддержания торговых обменов со странами Персидского залива, продажи оружия и закупки энергоресурсов; сегодня будущее французских военных технологий отчасти зависит от поставок оружия в эти страны. С 1995 г. Франция развивает связи с Объединенными Арабскими Эмиратами, в Абу-Даби появилась постоянная военная база. С Саудовской Аравией, Катаром и Кувейтом подписаны соглашения о военном сотрудничестве, предусматривающие в первую очередь совместные учения и подготовку во Франции офицерского состава этих стран. Став хозяином Елисейского дворца, Франсуа Олланд начал укреплять связи с Эр-Риядом. Некоторый отход от подобной линии французская дипломатия допускает только в двух вопросах (связанных между собой): ядерная программа Ирана и гражданская война в Сирии. Париж делал ставку на скорое падение Башара Асада, но вынужден был смириться с крахом своих планов, когда Вашингтон, учтя российскую инициативу о нейтрализации сирийского химического арсенала (сентябрь 2013 г.), отказался от военного вмешательства в сирийские дела. Именно на ближневосточном направлении можно в обозримом будущем ожидать заметной эволюции внешнеполитического курса Парижа; это касается прежде всего переговоров с Ираном, войны в Сирии и израильско-палестинского конфликта.
ОТНОШЕНИЯ С ТРЕМЯ СУПЕРДЕРЖАВАМИ
Отношения с Вашингтоном – краеугольный камень французской внешней политики. За последнее десятилетие они прошли путь от оппозиции американской интервенции в Ираке – в этом Париж был солидарен с Берлином и Москвой – до тесного сотрудничества по целому ряду вопросов. Две страны тесно сотрудничают в борьбе с терроризмом: откровения Эдварда Сноудена вызвали гораздо большую реакцию в Германии, нежели во Франции. С момента возвращения в военные структуры НАТО в 2008 г. Париж остается верным союзником Вашингтона; само возвращение лучше других событий символизирует эволюцию внешнеполитического курса при президенте Саркози. Однако решение Барака Обамы не вмешиваться в сирийский конфликт показывает неготовность Америки идти на поводу у Парижа. На переговорах по соглашению о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) будут задействованы серьезные политические ресурсы для пересмотра рамок трансатлантического диалога. Ввиду слабости экономики Париж на этих переговорах находится в менее выигрышном положении, чем Германия. Тем не менее одной из краткосрочных целей Франции должно стать отстаивание своих позиций по некоторым вопросам.
В 2014 г. Париж и Пекин отметили 50-летие установления дипломатических отношений. Как и в случае с Алжиром, инвестиции в КНР обеспечиваются государственными гарантиями. Именно Китай выступает главным объектом «экономической дипломатии», за которую так ратует французский МИД: речь идет не только о содействии французскому бизнесу в КНР, но и прежде всего о привлечении во Францию китайских инвесторов и туристов. Однако можно отметить эволюцию данной политики в трех направлениях. Во-первых, стремление Парижа сохранить modus vivendi между Китаем и Соединенными Штатами в наши дни едва ли осуществимо дипломатическими средствами. Во-вторых, во французской «Белой книге» 2013 г. заявлены гораздо менее амбициозные задачи в Азиатско-Тихоокеанском регионе, чем в 2008 году. Наконец, пытаясь скорректировать свою восточную политику, традиционно ориентированную на Китай, Париж развивает стратегические отношения и с другими странами региона: Индией (которой он поставляет самолеты «Рафаль»), Японией, Австралией, Кореей, Индонезией, Сингапуром и Вьетнамом.
Под воздействием сирийского и украинского кризисов изменился характер отношений Франции с Россией. Вопреки дежурным заявлениям о российско-французской дружбе отношения переживают спад, связанный с глубокими расхождениями в оценке мировых событий. Согласно российской точке зрения, американо-британская интервенция в Ираке привела лишь к возобновлению извечного конфликта суннитов с шиитами и нарушила хрупкое равновесие в регионе. Москва считает, что она, в отличие от Парижа и Берлина, остается верной той позиции, которую заняла во время американо-британского вторжения в Ирак в 2003 году. Что же касается Парижа, то его действия в Ливии Россия расценивает как интервенцию, а позицию по Сирии называет «авантюристической». По мнению Москвы, политика Франции отражает интересы Саудовской Аравии и Катара. Франция, со своей стороны, указывает на ужесточение режима Владимира Путина и поддерживает антироссийские санкции, введенные после аннексии Крыма и дестабилизации обстановки на востоке Украины. Очевидно, что Парижу в ближайшем будущем придется задействовать серьезные дипломатические ресурсы для того, чтобы уравновесить германское влияние на отношения Европы с Россией и другими восточноевропейскими странами.
«ГОРИЗОНТАЛЬНЫЕ» ВОПРОСЫ
Экономическое положение Франции остается весьма тревожным, угрожая макроэкономическому равновесию зоны евро. Аналитики характеризуют ситуацию следующим образом: «Франция является страной-должником с дефицитом текущего баланса и без видимых перспектив на преодоление данной тенденции, причем бÓльшая часть держателей государственного долга проживают за пределами страны». Одним из путей разрешения кризиса может стать приведение позиций Франции и Германии к некому общему знаменателю, поскольку единая валюта нежизнеспособна без действенного экономического управления. Как и в другие ключевые моменты своей истории (вспоминается план Пинэ–Рюеффа 1958 г.), Франция не сможет обойтись без финансового оздоровления экономики, если она дорожит своей независимостью, которая с 1958 г. остается девизом ее внешней политики. Но после введения евро финансовое оздоровление Франции возможно только в координации с экономической политикой партнеров. Евро – символ всего европейского проекта; он стал признанной мировой валютой, налагающей на страны ЕС определенную дисциплину, которую Франции придется соблюдать, если она не хочет поставить под угрозу европейское строительство.
Чтобы воспользоваться возможностями, которые предоставляет глобализация, открытая экономика должна быть полностью интегрированной в глобальные потоки: в «Индексе глобальной интеграции», подготовленном институтом McKinsey, Франция занимает седьмое место. Потоки данных приобретают первостепенное значение для всякой экономической деятельности; их направление и контроль над ними представляются отныне наиважнейшей задачей. В последнее время получила распространение проблема «цифрового суверенитета». Так же как и евро, цифровая информация является фактором, обуславливающим глубокие преобразования всей системы – преобразования, которые больше нельзя рассматривать только в национальных рамках. Вызывает тревогу маргинализация Европы на мировом рынке цифровых технологий. Существует риск, что в недалеком будущем любые данные и информация станут поступать в Европу через страны-посредники, не относящиеся к числу европейских государств. Европа должна как можно скорее взять в руки разработку цифровых технологий и занять предназначающуюся ей нишу – между Соединенными Штатами, которые после разоблачений Сноудена потеряли моральный авторитет в этой сфере, и авторитарными режимами, которые стремятся подчинить интернет своей власти. Одной из задач Парижа должно стать развитие «цифровой» дипломатии. Для осуществления этой идеи надо, во-первых, прислушаться к требованиям гражданского общества о демократизации внешней политики и использовать в публичной дипломатии те возможности, которые дают информационные и коммуникационные технологии (TIC); во-вторых, выработать концепцию управления интернетом, сообразующуюся с индустриальной политикой страны в сетевой сфере.
Политика независимости Франции, проводимая генералом де Голлем, основывалась на двух принципах: развитии ядерного оружия и создании энергетики, включающей мирный атом. Франция сумела построить диверсифицированную энергетическую систему. Однако ее энергетическая политика не может оставаться в национальных рамках; отныне она должна выстраиваться и проводиться на общеевропейском уровне, в тесном сотрудничестве с промышленными предприятиями. В отличие от сферы цифровых технологий, в области энергетики Европа имеет ряд крупных компаний, работающих на мировом рынке. Энергетическая политика Европы обусловлена тремя факторами: забота об окружающей среде, конкурентоспособность и безопасность. На этом пути встречаются успехи и неудачи. Борьба с изменением климата является приоритетным направлением современной французской дипломатии, но представляет лишь один из аспектов энергетической тематики.
Подготовка и проведение внешнеполитического курса зависят от множества факторов. В завершение нашей статьи обозначим три из них.
Во-первых, во Франции с 1918 г. существует тесная связь между обороной и финансами, мощью и бессилием – именно здесь следует искать истоки нынешних споров об объеме военных расходов. Эти дискуссии, затрагивающие самую суть дипломатического позиционирования страны, свидетельствуют также и об осознании властями угроз, исходящих извне. Европейские лидеры, желая получить свою долю «мирных дивидендов», значительно урезали расходы на оборону, это касается и Франции, хотя в несколько меньшей степени, чем других стран. Но европейским лидерам приходится иметь дело с новыми формами развития конфликтов. Главной задачей внешней политики остается обеспечение национальной безопасности: никогда нельзя останавливаться на достигнутом и считать ее полностью выполненной. Сегодня Франция благодаря своему вооружению все еще располагает некоторыми преимуществами перед другими государствами.
Во-вторых, нужно отметить постоянство, иначе говоря, устойчивость, французской внешней политики. В связи с этим вспоминается отрицательное отношение к глобализации во Франции, которому способствуют, с одной стороны, отсутствие у французов экономической культуры, а с другой – потеря французской элитой традиционной национальной культуры. Мы видим «девальвацию национальной истории» в сочетании с «новым типом отношения к прошлому», для которого характерны поверхностность, эмоциональность и морализаторство. Таким образом, может появиться «эмоциональная дипломатия», абсолютно несовместимая с традиционным типом внешней политики, сложившимся с течением времени.
И последнее. «Специфическая французская проблема», по всей видимости, связана с эволюцией элит и их притязаниями. Элите, в отличие от других слоев населения, глобализация выгодна; при этом определенная часть элиты открыто отвергает ограничения, которых требует идея национального сплочения. Проблема заключается не в отношении элиты к глобализации, а в ее отношении к Франции. Упадок Франции, который столько раз предсказывали, наступит только вслед за упадком элиты. Как это случилось в 1940 году.
