Позиция Германии остаётся одним из наиболее важных элементов всей системы отношений в Европе вообще и в вопросах европейской безопасности, в частности. О её особенностях Фёдор Лукьянов поговорил с Йоханнесом Варвиком, профессором Университета Галле-Виттенберг имени Мартина Лютера. В декабре 2021 г. он стал одним из инициаторов письма «Остановить спираль эскалации. К новому началу в отношениях с Россией», который подписала группа отставных военных и дипломатов. Суть – нужно что-то вроде Хельсинского процесса XXI века, основательный и непредвзятый разговор о принципах безопасности в Европе. Публикуем полную версию интервью, взятого для программы «Международное обозрение».
– Из Берлина поступают противоречивые сигналы, можно ли сказать, что у Германии особая позиция в нынешнем кризисе?
– Германская политика понятна. Мы не хотим конфликта в Россией, но не согласны с её нынешней политикой. Вообще позиция Запада, несмотря на все внутренние разногласия, вполне едина. В случае любой военной акции России против Украины должны быть крайне жёсткие санкции, но прямого военного участия НАТО не будет. Так что Германия, в общем, не является особым случаем.
Правда, в то же время Германия относится к числу тех, кто особенно привержен идее диалога с Россией. На этот счёт есть разногласия и внутри правительства Германии между МИДом, которым руководят «Зелёные», и ведомством федерального канцлера, но я полагаю, что политическая линия определяется именно канцлером. Господин Шольц проводит очень тонкую линию – не публично, а за кулисами – на то, чтобы добиться баланса интересов с Россией. И это старая добрая «Восточная политика» социал-демократов. Это не значит преуменьшать разногласия – они велики, но именно добиваться баланса интересов. И думаю, что Германия, совместно с некоторыми партнёрами, Францией, например, сможет добиться этого. Германию много критикуют, особенно в Восточной Европе, и всё же можно сказать, что Германия занимает сейчас некую среднюю позицию между интересами Восточной Европы и России, хотя и не выходит за рамки общей позиции НАТО.
– Понимают ли в Берлине, что с российской точки зрения – речь идёт не об Украине, а о гораздо более общих вопросах?
Нет, боюсь, что пока в Берлине это недостаточно понимают. Я был одним тех, кто ещё в начале декабря призвал к тому, что нам следует приложить усилия к поиску баланса интересов с Россией, выработке нового устройства европейской безопасности.
Так, как хочет Россия, не будет, изложенные требования не могут быть приняты, как есть, но нам на Западе пора понять, что Россия чувствует себя проигравшей от развития событий последних десятилетий, и нужен новый баланс, и он должен базироваться на том, что политика открытых дверей НАТО должна быть поставлена под сомнение.
Необходим серьёзный, я подчёркиваю, серьёзный разговор с Россией о новом устройстве безопасности, таком, при котором не нарушается территориальная целостность стран, им не отказывают в праве самим решать своё будущее, но при этом идея об общей безопасности, которая лежала в основе Хельсинского акта, снова выходит на первый план. Иными словами, нам надо вырваться из спирали эскалации, в которой мы находимся сейчас, пока мы видим мало стремления к этому.
– То, о чём вы говорите – фактически новое издание Парижской хартии или Хельсинского акта, а такие документы требуют долгой подготовки, длительной работы. А у нас времени нет…
– Да, с каждым днём это становится всё более трудным. Такие вопросы не решаются дипломатическим рывком или одним саммитом Путин – Байден. Это не тот случай, когда можно разрубить Гордиев узел, этому учит история. То, что нам сейчас нужно, это входной билет на переговоры. То, к чему мы призываем, это заморозка взаимных действий на период переговоров – мораторий на расширение НАТО и отказ от эскалации со стороны России. Это даст время для жёстких и сложных переговоров, где можно поставить все вопросы. У меня нет иллюзий – такое займёт месяцы, но мы можем поставить временной потолок – пятидесятилетие Хельсинского акта в 2025 году.
Я не знаю, как это закончится, это открытый вопрос, пока что обе стороны предпринимают действия, которые не способствуют сближению, – наоборот. Сначала надо задуматься, к чему приводит, например, активное вооружение Украины вместо того, чтобы всерьёз обсудить вопрос расширения НАТО. Мы оказались в ситуации безмолвия, это путь эскалации, а с него надо сойти, потому что там никто ничего не выиграет.
– Насколько распространены в Германии настроения, которые выразил вице-адмирал Шёнбах, которому недавно пришлось уйти в отставку из-за сомнений в курсе правительства по поводу российско-украинского кризиса?
– Весьма распространены. По сути, он сказал, что мы должны серьёзно относиться к России и принимать во внимание интересы другой стороны, искать способы их совместить. Россия – это не режим Милошевича или Каддафи, Россия – это холодный игрок с собственными интересами, которые просчитываемы. Многие в Германии так думают, многие полагают, что нужна умная политика деэскалации с учётом интересов. Это не наивность и не мягкость. Мы должны быть твёрдыми, у нас принципиальные разногласия. Россия во многим идёт неправильным путём, но это не значит, что невозможно нахождение баланса. И эта идея широко распространена в Германии.
