Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, которую 12 мая 2009-го утвердил своим указом президент Дмитрий Медведев, – документ, призванный стать концептуальной базой для решения весьма важных задач.
С одной стороны, он должен дать ясное представление о том, как власть в самом широком смысле слова – президент, кабинет министров, законодательные органы – намеревается не допустить дальнейшего распада пространства бывшей Российской империи, начавшегося в конце 1980-х – начале 1990-х годов дезинтеграцией Советского Союза.
С другой стороны, как Россия намерена обеспечивать свою безопасность в качестве государства – наследника СССР в новых условиях.
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
В отличие от устоявшегося в Советском Союзе понятия «государственная безопасность», которое предполагало в первую очередь защиту государственной идеологии, институтов и интересов, «национальная безопасность», во всяком случае там, где это понятие появилось раньше, например в Соединенных Штатах, имеет значительно более объемное и менее агрессивное звучание. В него включается не только (и не столько) концепция безопасности государства, хотя и она является частью «национальной безопасности», сколько понятие безопасности нации, формирующей это государство, его населения, ценностей, институтов, территории, среды обитания и т. д. Словом, безопасность того, чем советская концепция «государственной безопасности» пренебрегала, за что Советское государство и расплатилось распадом.
Поэтому было естественно ожидать, что в новой Стратегии национальной безопасности РФ элемент безопасности государства хотя и сохранится, но займет уже не то доминирующее положение, которое он имел прежде. Учитывая горький опыт СССР, правительство России должно было понять, что безопасность страны можно обеспечить, лишь осуществив комплекс мероприятий, направленных на укрепление безопасности всей нации и – как часть задачи – государственных институтов.
Безопасность же нации раскрывалась достаточно просто: это система мероприятий по решению коренных проблем ее бытия, начиная с таких, как обеспечение населения дешевым и качественным продовольствием, приличным жильем, создание и поддержание эффективной транспортной системы, современных систем здравоохранения и образования, вплоть до проблем занятости населения и качества его жизни. Только при решении этих проблем можно было надеяться на то, что сама нация будет активно противодействовать тенденциям к дальнейшему распаду, откуда бы они ни исходили.
Система приоритетов и содержание интересов национальной безопасности России, согласно этому пониманию, должны были пройти через процедуру своеобразной корректировки. С учетом того, что произошло с Советским Союзом, возникла необходимость сочетать в одном пакете политику в области национальной безопасности и политику в области строительства нации, без которой невозможно эффективно обеспечить безопасность.
Эти общенациональные по масштабам задачи должны были решаться соответствующими политическими механизмами, способными гарантировать всесторонний учет опыта, имеющегося в сфере национальной безопасности, а также проявить понимание сложности задачи строительства нации в критических обстоятельствах, то есть, иными словами, механизмами демократического характера.
Уже в силу этих соображений объем и сложность задач безопасности выходят за рамки рутинной бюрократической процедуры по определению потребностей «государственной безопасности» и нуждаются в более сложном механизме. Он должен поставить адекватные задачи, мобилизовать ресурсы нации (не только государственного аппарата, но и бизнеса, интеллектуального сообщества, политических партий и движений) на сохранение ее целостности и жизнеспособности.
К большому сожалению, в России так и не появилось общенационального документа, подготовленного интеллектуальным сообществом и государственными ведомствами, в котором содержался бы глубокий и непредвзятый анализ того, почему распался Советский Союз. И дело здесь не просто в неудовлетворенном любопытстве, а в том, что на самом деле необходимо было разобраться и понять, почему мощное в военном отношении государство, ядерная сверхдержава, контролируемая массовой партией с достаточно продвинутой идеологией, разветвленным партийным и государственным аппаратом, всесильными спецслужбами, рухнула, не выдержав напора дестабилизирующих сил.
Такого рода документ, будь он качественно подготовлен, сыграл бы важную позитивную роль для страны и осмысления концепции ее безопасности.
С одной стороны, он помог бы сосредоточить внимание на слабых сторонах российской государственности, которая дважды за последние сто лет, в 1917 и 1991 годах, разваливалась под ударами кризисов. А с другой – помог бы в решении одной из центральных проблем строительства нации в современной России – в формулировании российской национальной идеи.
ИСТОЧНИКИ НАЦИОНАЛЬНОГО КРИЗИСА
Само вызревание этой идеи во многом связано с осознанием того, почему страна вот уже более ста лет не может выйти из критического состояния национальных институтов и выработать окончательную форму своего конституционного строя. Начиная с Манифеста 17 октября 1905-го, Россия шесть раз меняла Конституцию, но так и нет ощущения, что наконец-то найден оптимальный вариант. Можно напомнить, что Соединенные Штаты все 230 лет своего существования базируются всего на одной Конституции, хотя и дополненной поправками.
И поэтому суть проблемы национальной безопасности России, ее внутреннего содержания – в определении источников и параметров национального кризиса, который уже длительное время переживает страна. Он проявляется в неудовлетворительном состоянии государства и его политической системы, общества и составляющих его классов, слоев и социальных групп, а также связей между государством и обществом, содержание которых определяется не столько правом, религией или даже силой (хотя во времена Сталина именно сила осуществляла связь между государством и обществом), сколько исторической традицией.
Опора на эту традицию, безусловно, придает значительную упругость российской государственности, но она же ограничивает ее возможности в модернизации страны и в реагировании на кризисы. Поэтому практически на каждом этапе мирового развития, когда от России требуется проявить способность адекватного реагирования на перемены в окружающей среде, она либо безоговорочно отстает (как это было при Николае I или Леониде Брежневе), либо замыкается в самоизоляции.
В этой связи содержанием внутренних аспектов национальной без-опасности России становится обеспечение ее способности развиваться в унисон с переменами, происходящим в других развитых странах: индустриализация, информатизация, внедрение новых технологий, научный прогресс и т. п. Как только в силу разных причин (бюрократизация, коррупция, засилие спецслужб, беспредел правоохранительных органов) Россия начинает топтаться на месте или же отставать от других государств, она не выдерживает конкуренции и ощущает себя в реально либо потенциально враждебном окружении. Это и ведет к кризису ее институтов и общественного устройства: возникает ситуация «спасайся, кто может», что заканчивается или угрозой распада, или реальной дезинтеграцией.
Таким образом, внутреннее содержание Стратегии национальной безопасности РФ неотъемлемо от ее реакции на мировые события. Пока история позволяла (до эпохи Петра Великого), Россия оставалась в благодушной самоизоляции и даже в эйфории Третьего Рима, но как только исторический процесс привел ее к столкновению с более сильными и более передовыми соседями, модернизация и заимствование зарубежного опыта начали определять содержание ее политики в области безопасности.
В XX веке идеология коммунизма и восприятие Россией самой себя в качестве политического центра планеты (по сути, снова идея Третьего Рима) на какое-то время отодвинули чувство опасности проигрыша в конкуренции, но холодная война и связанное с ней бремя расходов быстро вернули понимание того, что Россия должна в собственных же интересах перестать попусту противоборствовать с развитыми странами и попытаться выстроить с ними тип и объем отношений, сравнимый с периодом ее членства в Антанте в начале XX столетия.
Цена поздно пришедшего понимания оказалась высокой: крах Советского Союза. Данный этап развития России не уникален. В XX веке распались почти все империи: Австро-Венгерская и Османская после Первой мировой войны, Британская, Французская, Португальская в 1950–1970-х годах. Видимо, есть доля истины в предположении, что в XX столетии имперская модель государственной организации повсеместно изжила себя и возобладала модель национального государства, интегрированного в мировое сообщество с помощью целой системы международных организаций и режимов. Распад Российской империи, начавшийся было в 1918–1920 годах (независимость Финляндии, Польши и стран Балтии, национальные правительства в Украине,в Закавказье и в Средней Азии), был остановлен Красной армией, но внутренние предпосылки для него сохранились. И поэтому развал Советского Союза, несмотря на эмоционально тяжелые переживания по этому поводу, был по-своему неизбежен.
Такая констатация не должна успокаивать и примирять с происшедшим. Наоборот, она может только настораживать, потому что, зная характер исторического процесса строительства Российского государства, очень трудно определить момент, который будет означать конец распада империи и сохранение ядра нации, как это произошло с Великобританией или Францией, потерявшими заморские территории. Если не сделать нужных выводов, то процесс дезинтеграции, особенно учитывая размеры России и трудности с управляемостью, может продолжиться. Поэтому и требуется такая политика в области национальной безопасности, в основе которой будет лежать сочетание целей модернизации, повышения качества жизни населения, создания систем эффективного управления (и не только за счет пресловутых «вертикалей») и дальнейшего сращивания России с мировым рынком и мировой политикой. Таковы, по всей видимости, должны быть общие параметры проблемы национальной безопасности нашей страны.
ВНЕШНИЙ АСПЕКТ
Справедливости ради надо сказать, что в новой Стратегии национальной безопасности РФ предпринята попытка по-новому, гораздо более комплексно, взглянуть на феномен безопасности. В ней много сказано о социально-экономической составляющей этого понятия, об обеспечении устойчивого развития общества.
При этом достаточно внимания уделяется необходимости защиты без-опасности от внешних угроз. Если учитывать всю историю страны, а также ее опыт в годы холодной войны, ничего удивительного в этом нет.
Россия, с одной стороны, обладает огромной территорией, богатой природными ресурсами, что всегда воспринималось другими странами как вызов, а с другой – она не в состоянии приостановить процесс сокращения численности населения, что в итоге может привести к весьма низким показателям плотности населения, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке. Ясно, что рано или поздно у держав, рассматривающих российские ресурсы как важный элемент мирового развития, может появиться мысль о необходимости «перераспределения» территорий. Такое неоднократно случалось в прошлом, и нет оснований считать, что это больше не повторится.
Поэтому понятно, что защита территориальной целостности как элемент борьбы с перманентным национальным кризисом в России, а также в связи с возможными претензиями со стороны соседей становится одной из важнейших составляющих Стратегии национальной безопасности РФ. Другое дело – как решить этот вопрос.
Можно, апеллируя к прошлому, двинуться по линии «Россия-крепость» и воссоздавать мощные барьеры за счет военных приготовлений, борьбы против иностранщины, усиления шпиономании и уничтожения инакомыслия. Такое уже не раз бывало в российской истории, хотя цену за эту стратегию приходилось каждый раз платить немалую: страна оставалась бедной и отсталой, она теряла конкурентоспособность на мировом рынке, становилась изгоем и зависимой от экспорта природных ресурсов.
Есть другой путь решения проблемы, который уже был опробован Петром Великим. Царь сумел, используя порой самые жесткие методы, добиться того, что Россия, напоминавшая в XVII веке Турцию либо Персию, в XVIII столетии прорубила окно в Европу, заставила европейские правительства считаться со своими интересами, стала одной из ведущих держав того времени. Конечно, этот путь защиты интересов безопасности несет на себе явственный отпечаток личности лидера, но в нем есть и черты, впоследствии использованные другими странами, в частности Японией, в преодолении отсталости: безбоязненное заимствование чужого опыта, обучение молодого поколения правящего класса за рубежом, свободный допуск в страну иностранных капиталов и специалистов (вплоть до того, что русскими полками, дивизиями и кораблями командовали иностранцы).
Переводя опыт Петра Великого на сегодняшний язык, можно сказать, что его модель защиты национальной безопасности была ориентирована на то, чтобы не бояться сделать Россию полноправным участником мировой политики и мирового рынка за счет неизбежного ущемления интересов части российской феодальной верхушки (боярство, высший слой бюрократии) и воспитания в ней нового «дворянства» и нового «купечества». Именно решение этой задачи сделало впоследствии возможными победы россиян под Полтавой, при Готланде и Гангуте. Нереформированной России даже мечтать об этом было нельзя. Прорыв страны в эшелон вершителей судеб Европы оказался возможным благодаря способности эффективно использовать зарубежный политический, экономический и технологический опыт.
Следовательно, суть внешнего аспекта обеспечения национальной безопасности России заключается отнюдь не в том, чтобы в очередной раз поручить решение данной задачи исключительно органам безопасности. Необходимо усиленное и углубленное изучение опыта других стран (Российская академия наук и некоторые иные ведомства довольно успешно решают эту задачу), создание национальных частных и государственных механизмов по заимствованию зарубежного опыта, формирование благоприятной внешней среды, которая будет заинтересована в укреплении безопасности России не меньше, чем сами россияне.
Одним из наиболее негативных следствий воздействия холодной войны и идеологического противоборства на умы россиян является в целом опасно низкий уровень их знаний об окружающем мире и его истинном отношении к России. В общественном сознании, в пропаганде и даже в умах некоторых ответственных политиков доминируют враждебность, недоверие, подозрительность и просто неприязнь к зарубежью. Поэтому очень часто вполне объяснимые меры других стран по обеспечению своей безопасности, продиктованные опасениями перед лицом угрозы все еще значительной военной мощи России и ее ядерного потенциала, воспринимаются как свидетельство злого умысла.
Имеется также определенная категория западных политиков и экспертов, которые в силу своего происхождения (особенно выходцы из стран Восточной Европы) или каких-то иных обстоятельств настроены русофобски и не любят Россию (как и в России многие, например представители радикальных националистических движений, не любят иностранцев). И именно их высказывания по-мазохистски любят цитировать наши отечественные пропагандисты. Но в конечном итоге не эти люди определяют политику развитых и многих развивающихся стран в отношении России. Там хватает ответственных и компетентных специалистов и руководителей, которые понимают, что Россия, как крупнейшее по территории и запасам ресурсов государство, как ядерная сверхдержава, требует особого отношения, может стать ценнейшим активом современной мировой системы.
Прежде всего – ядерные дела. Одним из наиболее опасных сюжетов в мировой политике начала 1990-х годов были опасения относительно утраты Россией контроля над советским ядерным арсеналом. Ответственные круги в США и НАТО сделали все, чтобы помочь России, во-первых, остаться единственной наследницей ядерного арсенала Советского Союза, а во-вторых, создать современную систему хранения, учета и контроля за ядерными боеприпасами (на основе так называемой программы Нанна – Лугара). И здесь позиция здравомыслящих политических кругов стран Запада тверда и неизменна: Россия – единственная страна, способная обеспечить эффективное хранение и использование ядерного арсенала, оставшегося после крушения Советского Союза, и ей надо в этом всячески помогать.
Другой аспект – российские ресурсы. Хорошо известно, насколько остро стоит на мировом рынке вопрос о ресурсообеспечении глобальной экономики. Это особенно ощущается не только в сфере энергоснабжения, но и в других отраслях, где также крайне необходимо сырье и ситуация не менее драматична. С этой точки зрения Россия с ее ресурсными возможностями является важнейшим игроком на мировом рынке, обеспечивающим его равновесие, а если учесть и равновесие международно-политическое, то и обеспечивающим глобальный баланс. И здесь какие-либо подвижки, «переделы территории» и связанные с ними войны просто недопустимы, поскольку они могут спровоцировать глобальный кризис. Поэтому рациональный подход состоит в том, чтобы поддерживать Россию в данном вопросе и содействовать в сохранении ее целостности.
Следовательно, те деятели мировой политики и экономики, которые понимают важность оказания поддержки России для общего глобального баланса, являются ее естественными союзниками в обеспечении национальной безопасности. Потому одной из важных составляющих политики Москвы в этой области должно стать выявление и определение тех групп в политике и бизнесе, которые готовы разделить ее озабоченности по поводу национальной безопасности и стать ее союзниками. Это весьма непростой процесс, и на его сложности очень часто играют противники активных связей между Россией и зарубежными странами. Но от этого его важность становится лишь более очевидной: проблема обеспечения национальной безопасности России – сочетание самостоятельных действий ее правительства, политических партий и деловых кругов с деятельностью ответственных зарубежных партнеров, которые разделяюют цели и интересы безопасности России.
По сравнению со многими другими державами вопрос о национальной безопасности для России важен вдвойне, если не втройне. Это проблема не только Российской Федерации, но и неизменно более широкого круга государств, судьбы которых в разной степени зависят от того, как пойдут дела на российских просторах. Чем крупнее страна и чем выше ее место в мировой иерархии, тем большее значение имеет состояние ее национальной безопасности для окружающего мира. И в этой связи легко совершить ошибку, если не понять до конца, насколько такая держава может и должна учитывать свою реальную мировую роль при обеспечении собственной национальной безопасности.
В теории и истории международных отношений весьма распространено заблуждение относительно того, что чем крупнее и сильнее государство, тем большей свободой действий оно обладает. В принципе все наоборот. Это относительно небольшая страна может решить свои проблемы в зависимости от своих возможностей. А крупная держава просто обязана следить за ритмом и вектором мировой политики и соответственно выстраивать свою индивидуальную стратегию действий. Иначе она легко может стать объектом опасений (оправданных или нет – другое дело) и страхов, подтолкнуть другие страны к формированию коалиции против себя. Расширение НАТО должно было бы в этом смысле преподать урок российскому руководству.
Сильная и устойчивая Россия, не лелеющая гегемонистских планов, нужна мировому сообществу как одно из краеугольных оснований функционирования стабильной и динамичной системы отношений. И весь фокус в определении структуры и приоритетов интересов национальной безопасности России состоит в том, чтобы согласовать ее законные интересы в строительстве современной нации с не менее законными интересами других государств, если они не противоречат российским. При всей видимой простоте этой проблемы на самом деле она представляет собой одну из наиболее сложных и трудноразрешимых задач российской политики в области национальной безопасности.
