ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ
На сегодняшний день Соединенные Штаты – единственная держава, способная и стремящаяся к мировому первенству, и она еще долго будет оставаться таковой. Из этого следует, что Америка в состоянии оказывать на Китай максимальное стратегическое давление. Хотя в последние годы Пекин не рассматривает Вашингтон как противника и не критикует его за «гегемонизм» (этим словом, имеющим негативную коннотацию, в КНР обозначается американское первенство), многие китайцы до сих пор считают США одной из главных угроз безопасности и внутренней стабильности своей страны. Однако Соединенные Штаты остаются признанным мировым лидером в области экономики, образования, культуры, технологии и науки, и ради успеха модернизации Китай должен поддерживать с США тесные отношения. В условиях, когда на передний план вышли вопросы экономического благосостояния и социальной стабильности, партнерское сотрудничество с Вашингтоном действительно имеет для Пекина первостепенное значение.
К счастью, Америка тоже заинтересована в расширении сотрудничества с Пекином – особенно после событий 11 сентября. Поддержка со стороны Китая на таких направлениях, как борьба с террором и распространением оружия массового уничтожения (ОМУ), восстановление Ирака и поддержание стабильности на Ближнем Востоке, теперь необходима Соединенным Штатам. Кроме того, Вашингтон все больше также начинает стремиться к торговому и финансовому сотрудничеству с Пекином, несмотря на растущие разногласия по вопросам, связанным с валютным курсом, правами интеллектуальной собственности и торговлей текстилем. Хотя возможности дальнейшего укрепления связей между обеими странами еще не исчерпаны, основа стабильности их отношений, сформировавшаяся после 11 сентября, обещает оказаться достаточно устойчивой. По крайней мере в течение следующих нескольких лет Вашингтон не будет видеть в Пекине особо серьезную угрозу номер один, а Китай станет избегать конфронтации с Соединенными Штатами.
ОДИНОКАЯ СВЕРХДЕРЖАВА
Чтобы понять, какие силы влияют на американо-китайские отношения, нужно сначала осознать, в чем заключается суть американского могущества и нынешней глобальной стратегии Вашингтона. Как считают по этому поводу в Китае, закат американского превосходства и переход к многополярному миру в долгосрочной перспективе неизбежен, но в ближайшем будущем влияние Вашингтона и его позиции на международной арене, скорее всего, сохранятся. Необходимо учитывать, что США по-прежнему лидируют среди развитых стран в том, что касается экономического роста, новых технологий, эффективности производства, научно-исследовательской деятельности, а также умения развивать и использовать способности человека.
Несмотря на серьезные проблемы, такие, как растущий торговый и бюджетный дефицит, нелегальная иммиграция, несовершенная система здравоохранения, высокий уровень преступности, существенное неравенство доходов, упадок в системе образования и глубокий раскол в электорате, Америка остается страной со здоровой экономикой. В 2004 году ее ВВП вырос на 4,4 %, а в текущем году он составит, согласно прогнозам, 3,5 %, что намного превышает соответствующие показатели по еврозоне (2,0 % и 1,6 %). Если в стране не случится резкий экономический спад, доля Америки в мировой экономике в будущем, скорее всего, возрастет.
Возрастают и многие другие показатели «жесткой силы» Соединенных Штатов. Например, в последние годы значительно увеличился оборонный бюджет США. В 2004-м он достиг 437 млрд долларов, или около половины всех военных затрат в мире. Причем доля бюджета, выраженная в процентах от ВВП, оказалась даже меньше, чем в годы холодной войны.
Тот факт, что потенциальные соперники Америки, такие, как Европейский союз, Россия и Япония, обременены внутренними проблемами и потому вряд ли составят ей серьезную конкуренцию в ближайшем будущем, способствует дальнейшему наращиванию превосходства Соединенных Штатов. Очевидно, Америка еще долго будет доминировать, имея достаточно «жесткой силы» для поддержки своей напористой дипломатической и военной политики.
С точки зрения Китая, в 2001 году США получили дополнительные геополитические преимущества благодаря победе в войне в Афганистане. Теперь Америка обеспечила себя военно-политическим и экономическим плацдармом в Центральной Азии и усилила свое военное присутствие в Юго-Восточной Азии, в районе Персидского залива и на Аравийском полуострове. Эти шаги были частью глобальной стратегии безопасности, которая может быть образно представлена как одно ядро, состоящее из двух сердцевин. Ядро – это борьба с террором. Обеспечение безопасности на Ближнем Востоке и предотвращение распространения ОМУ – сердцевины.
Большой Ближний Восток, простирающийся от Кашмира до Марокко и от Красного моря до Кавказского хребта, – жизненно важный для Америки регион. Здесь имеются богатые запасы нефти и газа, здесь же бушуют этнические и религиозные конфликты, и отсюда распространяется международный терроризм. Страны этого региона политически нестабильны, и, как показали события 11 сентября, царящий в них хаос может напрямую отразиться на США.
В сфере нераспространения основное беспокойство Вашингтона вызывают Иран и Северная Корея – страны, стремящиеся заполучить ядерные технологии и давно уже враждебно настроенные по отношению к США. Для решения этих проблем Америка осуществила в 2004-м крупнейшую со времен Второй мировой войны передислокацию своих зарубежных военных контингентов.
АБСОЛЮТНАЯ НЕУЯЗВИМОСТЬ?
Америку, несмотря на все ее преимущества, нельзя считать полностью неуязвимой. Война в Ираке, к примеру, обернулась такой международной изоляцией, какой Вашингтон не подвергался с начала холодной войны. Это вторжение встретило осуждение людей по всему миру и столкнулось с открытым неприятием со стороны большинства правительств. Вашингтон поссорился со многими традиционными союзниками, такими, как Париж и Берлин, которые отказались принять участие в военной операции. Еще более резко усилилась напряженность в отношениях с исламскими странами, особенно в арабском мире.
С тех пор масштабы вооруженного противостояния американской оккупации в Ираке превысили ожидаемый администрацией уровень. Тем временем вскрывшиеся факты издевательств американских военнослужащих над заключенными в иракских и других тюрьмах обесценили американскую риторику в защиту прав человека и нанесли новый удар по репутации США в мире. Америка утратила часть своей «мягкой силы» – способности косвенно влиять на действия других государств. Сегодня она сталкивается с конкуренцией и несогласием Европы, Японии и России по многим вопросам, связанным с экономикой и развитием; имеют место и споры о контроле над вооружениями, о региональной политике, о роли ООН и других международных организаций.
И все же единодушие, установившееся между этими странами и США в сфере идеологии и стратегических интересов, преобладает над их разногласиями. Модель взаимодействия и сотрудничества основных мировых держав, институционализированная в качестве «большой восьмерки» (группа ведущих промышленно развитых стран мира), уже сформировалась и вряд ли претерпит значительные изменения в ближайшие 5–10 лет. Несомненно, некоторые противоречия между США, с одной стороны, и Европейским союзом, Японией, Россией и прочими странами – с другой, со временем наверняка усугубятся, и Вашингтону придется периодически иметь дело с согласованным противодействием Франции, Германии и России, как это случилось во время войны в Ираке. Однако едва ли можно ожидать возникновения в будущем устойчивого объединения, призванного противостоять Вашингтону.
Тем временем многие развивающиеся страны демонстрируют более высокие темпы роста, чем государства индустриального мира, и их роль на мировой арене возросла благодаря наращиванию ими своих потенциалов и согласованию подходов к основным международным вопросам. Тем не менее зажиточные страны, и особенно США, по-прежнему занимают ведущие позиции в ООН, Всемирной торговой организации (ВТО), Всемирном банке, Международном валютном фонде (МВФ) и других глобальных институтах. Более того, они продолжают поддерживать нынешний международный порядок и законы, которые служат их интересам в сфере экономики и безопасности.
Все эти перемены предоставляют Китаю новые, пусть и ограниченные, возможности для маневра. До тех пор пока имидж Вашингтона не улучшится, Пекин будет располагать более значительными рычагами в многосторонних структурах. Однако бросить вызов непосредственно мировому порядку и находящимся под покровительством Запада институтам было бы безрассудством. И подобный сценарий, конечно же, едва ли реален.
В ФОКУСЕ – АЗИЯ
Непосредственный контакт США и Китая, способный привести к крупному конфликту интересов или к подлинному сотрудничеству (либо к тому и другому одновременно), наиболее вероятен в Азии и Тихоокеанском регионе. Поэтому, чтобы предугадать направление развития отношений между нашими странами, необходимо тщательно проанализировать соотношение сил в этой части света. Из всех недавних событий в Азии подъем Китая привлекает сегодня наибольшее внимание. Но одновременно происходит ряд других важных изменений.
Благодаря внутренним реформам Япония оправилась от застоя 1990-х и укрепляет свой статус наиболее мощной экономики Северо-Восточной Азии. Тем временем индийская экономика растет высокими темпами; Дели стремится к сближению с Исламабадом и улучшил отношения с Вашингтоном и Пекином. В России также отмечается быстрый экономический рост, во многом обусловленный скачком мировых цен на энергоносители. Под влиянием этих и других сил происходит дипломатическое сближение большинства стран Азиатско-Тихоокеанского региона и ускорение экономического сотрудничества в Восточной Азии. Но при этом по-прежнему сохраняются две вызывающие тревогу проблемы в сфере безопасности: северокорейская ядерная программа и тайваньский вопрос.
Из всех стран региона Япония оказывает наибольшее воздействие на китайско-американские отношения. Со времени окончания холодной войны американо-японский альянс в области безопасности не только не ослаб (на что в свое время надеялся Пекин), но и, напротив, усилился. В отличие от других традиционных союзников Америки Токио направил свои войска для поддержки оккупации Ирака и оказывает существенную помощь в восстановлении Афганистана и Ирака. В ответ Вашингтон высоко оценил международную роль Японии и поддержал (по крайней мере, дипломатически) ее стремление стать постоянным членом Совета Безопасности ООН. Вопрос о вероятном конфликте между двумя союзниками, который в свое время активно обсуждался в средствах массовой информации, сегодня, похоже, снят с повестки дня.
Что же касается японско-китайских связей, то они, наоборот, серьезно ослабли. Недавняя серия вызвавших раздражение инцидентов осложнила отношения, которые и без того напряжены вследствие повторяющихся визитов японского премьер-министра Дзюнъитиро Коидзуми в храм Ясукуни (где покоится прах японцев, погибших во Вторую мировую войну, и в том числе ряда военных преступников). Речь идет об инцидентах, связанных с непреднамеренным заходом китайской субмарины в японские территориальные воды в ноябре 2004 года, визитом в Японию в январе 2004-го бывшего президента Тайваня и активиста движения за независимость Ли Дэнхуэя, непрекращающимся изданием в Японии учебников, затушевывающих правду o зверствах японцев в период Второй мировой войны, и антияпонскими демонстрациями в некоторых крупных китайских городах весной нынешнего года. Как показывают эти события, исторические конфликты между Китаем и Японией и взаимная антипатия обоих народов легко могут перерасти в политические проблемы. При отсутствии осторожного подхода к этим вопросам они грозят обернуться серьезными кризисами. Америка могла бы способствовать сближению между Китаем и Японией, но предпочла стратегию, направленную на их разобщение. Пекин опасается, что консолидация американо-японского альянса осуществляется за его счет и связана с общей озабоченностью союзников растущей мощью Китая. По мере того как теория «китайской угрозы» набирает сторонников в Японии, правые становятся более активными и все чаще апеллируют к Америке как к своей защитнице. Токио также использует содействие США для обмена с Тайванем данными военной разведки. Больше того, японские правые перестали избегать нанесения обид Пекину и инициировали сближение с тайбэйскими сторонниками отделения. Кроме того, Япония воздерживается от позитивной реакции на тот факт, что Китай является спонсором укрепления институциональной основы экономического сотрудничества в Восточной Азии. Это говорит о том, что Токио опасается роста китайского влияния в регионе и не хочет поддерживать попытки создания местных структур, исключающих американское участие. Сторонники жесткой линии в Вашингтоне, возможно, думают, что США выгодно охлаждение отношений между Китаем и Японией. Но в долгосрочной перспективе этот конфликт не принесет пользы никому, поскольку может нарушить устойчивость существующих в Азии договоренностей по вопросам экономики и безопасности, многие из которых отвечают американским интересам.
Ядерная программа Северной Кореи является приоритетной проблемой китайско-американских отношений в сфере международной безопасности. Здесь у администрации Буша есть только один путь: действовать осторожно, используя шестисторонние переговоры как средство оказания давления на Пхеньян и полагаясь на различные механизмы (в частности, финансируемая Соединенными Штатами Инициатива по безопасности в борьбе с распространением ОМУ), призванные остановить экспорт из КНДР ядерных материалов или технологий.
Китай по-своему пытается убедить Северную Корею отказаться от разработки ядерной программы, но он пока не поддерживает такие меры в отношении Пхеньяна, как многосторонние санкции или блокада. Если однажды Пхеньян открыто и недвусмысленно продемонстрирует, что обладает ядерным оружием, это станет провалом политики США, Китая, Южной Кореи, Японии и России, выступающих за безъядерный Корейский полуостров. В таком случае Вашингтон сможет призвать к гораздо более жестким мерам против Северной Кореи, что усилит разногласия и в значительной мере свяжет Пекину руки. Подобный ход событий грозит новыми трениями между Китаем и США и серьезными испытаниями для их отношений. Если же, с другой стороны, шестисторонние переговоры возобновятся, то это, вероятно, ослабит напряженность между США и Северной Кореей и обеспечит более благосклонное восприятие роли Китая. Если такое произойдет, вовлеченные в переговорный процесс страны могут даже рассмотреть возможность расширения шестистороннего механизма до постоянной организации по поддержанию безопасности в Северо-Восточной Азии, что было бы положительно встречено Пекином и пошло бы на пользу всем заинтересованным государствам. Но в нынешних обстоятельствах вероятность подобного шага довольно мала. Скорее всего, напряженность между Вашингтоном и Пхеньяном сохранится, хотя и не перерастет в войну.
На фоне в общем стабильных политических отношений Пекина и Вашингтона и расширения торгово-экономических связей между нашими странами основным источником беспокойства остается Тайвань. Война из-за Тайваня между Америкой и Китаем обернется кошмаром, и обе стороны приложат серьезные усилия к тому, чтобы ее избежать. Несмотря на все разногласия, ни у одной из сторон нет никаких оснований прибегать к силовому решению проблемы. И все же ряд деятелей на Тайване, преследующих собственные интересы и получающих поддержку извне – в первую очередь от представителей американской оборонной сферы и некоторых конгрессменов, – продолжают настаивать на обретении независимости, не считаясь с мнением большинства тайваньцев. Вставая на сторону таких сепаратистов, американцы совершают ошибку. В случае конфликта ответственность ляжет именно на них.
Китай считает статус Тайваня внутренним вопросом. Однако Пекин сможет обуздать сепаратистские силы на острове, только если его линия в отношении США будет скоординирована с его политикой на тайваньском направлении. Хотя Америка была недовольна принятием в Китае в марте 2005 года Закона против сецессии, вашингтонские политики неоднократно высказывались против предоставления острову независимости и одобрительно отнеслись к визиту лидеров тайваньской оппозиции на материк весной 2005-го, что способствовало ослаблению напряженности в отношениях между КНР и Тайванем. Тем не менее сегодня Вашингтон призывает Пекин вести непосредственные переговоры с правящей партией Тайваня и ее лидером Чен Шуйбяном. Чтобы улучшить ситуацию, китайские и американские правительственные органы и внешнеполитические стратеги должны начать длительный и подробный диалог по этому вопросу и изучить пути недопущения со стороны сепаратистов резких шагов, способных подтолкнуть обе страны к ненужной им конфронтации.
ДОЛГОСРОЧНЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Отношения между Китаем и Соединенными Штатами отягощены глубочайшими разногласиями в большей степени, чем какие-либо другие двусторонние связи ведущих держав в сегодняшнем мире. Это крайне сложное и чрезвычайно парадоксальное единство противоположностей. Отношения Пекин – Вашингтон нельзя, подобно американо-советским отношениям времен холодной войны, свести к противостоянию и борьбе за первенство, но отчасти эти элементы все же присутствуют. Если судить по модели взаимодействия, то это – отношения между равными. Но огромный разрыв в государственной мощи и международном статусе, фундаментальные различия в политических системах и идеологиях мешают Америке видеть в Китае ровню. Политическое, экономическое, социальное и дипломатическое влияние Пекина на США гораздо меньше, чем влияние Вашингтона на Китай. Поэтому неудивительно, что во взаимоотношениях Соединенные Штаты занимают наступательные позиции, а КНР – оборонительные. Что касается межгосударственных вопросов, не приходится рассчитывать, что Китай и США установят подлинные дружеские отношения. Но всё же наши страны должны суметь наладить дружественные связи на неправительственном и личном уровнях.
Как и все другие страны, Америка и Китай строят двустороннюю политику, основываясь, по существу, на собственных интересах. Но в данном случае, в отличие от других двусторонних отношений, замешаны более сильные, противоречивые чувства. Позитивные и негативные факторы китайско-американских отношений тесно переплетены и часто трансформируются один в другой. Столь сложная динамика означает, что рассматривать эти отношения в традиционных категориях игры с нулевой суммой ошибочно и чревато неэффективной политикой; на самом деле подобный упрощенный подход может навредить национальным интересам обеих стран. Анализ по принципу «черное – белое» никогда не передаст всех особенностей ситуации. К примеру, если бы Америка действительно попыталась воспрепятствовать экономической модернизации КНР, как предлагал Джон Миршеймер из Чикагского университета, то пострадал бы не только Китай. Многие американские компании лишились бы доходов от своих китайских инвестиций, а простые американцы – возможности покупать недорогие и высококачественные китайские продукты. С другой стороны, хотя Америка, укрепляя торгово-экономические связи с Пекином, действует в собственных интересах, эти связи приносят выгоду и Китаю, поскольку способствуют росту его экономического процветания и развитию технологий.
Это экономическое благополучие и новые технологии, в свою очередь, естественным образом усилят военную мощь Поднебесной, что вызывает беспокойство США. Здесь проявляется парадокс, скрытый в самой основе долгосрочной стратегии Вашингтона. Если экономика Китая не рухнет, его расходы на оборону будут и впредь расти. Но Вашингтон должен понимать: важно не то, сколько КНР тратит на оборону, а то, куда нацелена его военная машина, которая по своим масштабам до сих пор многократно уступает американской. Наилучший способ снять напряжение – откровенный и всесторонний стратегический диалог, и поэтому следует возобновить обмены по военной линии.
Китай сталкивается с похожим парадоксом: только спад экономики США может привести к сокращению американской мощи (включая его военный потенциал) и уменьшить стратегическое давление на Пекин. Такой спад, однако, нанесет удар по китайской экономике. К тому же усилившееся в этой связи у американцев ощущение отсутствия безопасности может привести к другим последствиям, не обязательно выгодным для Пекина. К примеру, снижение американского влияния на Ближнем Востоке способно обернуться нестабильностью, которая, возможно, поставит под угрозу поставки нефти в КНР. Точно так же усиление религиозного фундаментализма и терроризма в Центральной и Южной Азии способно угрожать безопасности самого Китая, особенно вдоль его западных границ, где отмечается напряженность в межэтнических отношениях и сохраняются опасные сепаратистские тенденции.
С той же точки зрения можно говорить и о возможном энергетическом конфликте между США и КНР. Стороны должны с пониманием относиться к интересам безопасности и энергетическим потребностям друг друга. Сегодня Китай покупает нефть у таких стран, как Венесуэла и Судан, чьи отношения с США далеки от дружественных. Тем временем Вашингтон, как полагают, присматривается к центральноазиатским нефтяным месторождениям неподалеку от китайской границы. Пекин и Вашингтон должны стремиться к тому, чтобы другая сторона понимала их намерения, и пытаться развивать энергетическое сотрудничество, опираясь на совместные проекты, такие, к примеру, как строительство в Китае атомных электростанций.
История уже доказала, что Америка не является постоянным врагом Китая. И Пекин также не хотел бы, чтоб Вашингтон видел в нем неприятеля. Предсказание Дэн Сяопина о том, что «все наладится, когда в конце концов улучшатся китайско-американские отношения», – трезвый прогноз, базирующийся на долгосрочных интересах. Конечно, надежды не могут заменить реальности. Процесс потепления будет долгим, мучительным, ограниченным и зависящим от многих обстоятельств; не исключено, что он может дать задний ход в случае конкретных провокаций (например, провозглашение независимости Тайванем). Именно поэтому сложные вопросы двусторонних отношений требуют осторожного подхода и новой устойчивой модели взаимодействия, призванной предотвратить негативное влияние имеющихся проблем на взаимоотношения, благоприятствующие формированию процветающих обществ. Китайское руководство намерено достичь преуспевания к середине XXI века, и при содействии Вашингтона мало что сможет ему помешать.
Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs №5 за 2005 год.
