Встретившись в июне 2007 года в Белом доме, Эхуд Ольмерт и Джордж Буш пришли к выводу, что насильственное изгнание ФАТХ из сектора Газа движением ХАМАС и посредничество саудовцев, пытавшихся в марте восстановить правительство национального единства в Палестинской автономии, открыли для мира еще одно «окно возможностей». (Никогда еще сорванный мирный процесс не имел такого изобилия «возможностей»!) Израильский премьер и американский президент были единодушны в том, что изоляция хамасовцев в Газе заставит их пойти на щедрые уступки президенту Палестины Махмуду Аббасу, а это, в свою очередь, вернет ему доверие палестинского народа и поможет сокрушить оппонентов.
И Буш, и Ольмерт без устали твердили о том, что они преданы идее создания палестинского государства как единственно возможному способу урегулирования ближневосточного конфликта. Однако работать с новым рвением над улучшением имиджа Аббаса их заставляет не стремление строить палестинское государство, а скорее решимость во что бы то ни стало одолеть ХАМАС. Именно поэтому их надежда победить иллюзорна. Умеренные силы в Палестине никогда не возьмут верх над теми, кого считают экстремистами. Ведь с точки зрения Ольмерта, умеренность – это согласие палестинцев на расчленение их территории. То, что Ольмерт и его правительство готовы предложить Палестинской автономии, одинаково решительно отвергнут и Аббас, и движение ХАМАС. А палестинцы лишний раз убедятся в бесплодности умеренности Аббаса и в правоте хамасовцев, ее отвергающих.
Не менее иллюзорны и надежды, возлагаемые Джорджем Бушем на мирную конференцию под председательством Тони Блэра, недавно назначенного дипломатическим представителем «квартета» по ближневосточному урегулированию. С точки зрения американского президента, все прежние мирные инициативы провалились во многом, если не исключительно из-за неготовности палестинцев к созданию своего государства. Вот почему главным пунктом повестки дня на такой встрече станет формирование институтов государственной власти и реформа палестинской государственности.
Мирный процесс зашел в тупик по другой причине, но ни у Буша, ни у Европейского союза недостает политического мужества для того, чтобы открыто об этом заявить. Дело в том, что израильские политические элиты давно уже пришли к консенсусу относительно недопустимости появления палестинского государства, поскольку это лишит Израиль возможности осуществлять эффективный военный и экономический контроль над Западным берегом реки Иордан. Вне всякого сомнения, Израиль будет настаивать на создании отдельных анклавов, которые палестинцы могут называть государством, но лишь для того, чтобы не допустить появление реального государства, населенного двумя народами, в котором палестинцы будут большинством.
Ближневосточный мирный процесс – это, возможно, самый впечатляющий обман в современной дипломатической истории. Со времен провальной встречи на высшем уровне в Кемп-Дэвиде (2000), а фактически задолго до нее, заинтересованность Израиля в урегулировании конфликта объяснялась исключительно его стремлением добиться согласия палестинцев и международного сообщества на сохранение статус-кво. По сути же, участие еврейского государства в переговорном процессе служило ширмой для систематической конфискации и оккупации палестинских земель.
По словам бывшего начальника штаба вооруженных сил Израиля Моше Яалона, главная цель Израиля – «глубоко запечатлеть в сознании палестинцев тот факт, что они – побежденный народ». Даже Ицхак Рабин, неохотно принявший соглашения, достигнутые в Осло, и не одобрявший строительство поселений на оккупированных территориях, считал, что возврату подлежат лишь земли, упомянутые в так называемом плане Аллона. Согласно этим предложениям Израиль удерживал за собой Иорданскую равнину и другие территории на Западном берегу.
Любой человек, знакомый с безжалостной конфискацией палестинских земель Израилем по плану, разработанному и реализованному Ариэлем Шароном, знает, что цель сохранения поселений на Западном берегу реки Иордан в значительной степени достигнута. Международное сообщество наивно приветствовало эвакуацию незаконных поселений из сектора Газа. В этом усматривали героическое достижение политика новой формации, преданного благородной идее мира с палестинцами. Однако Газа стала первым палестинским бантустаном. И создавшаяся там ситуация показывает, что будут представлять собой эти образования, если их жители не станут вести себя так, как этого хотят израильтяне.
Лицемерная преданность делу мирного процесса и идее палестинской государственности дала Израилю возможность осуществлять непрекращающуюся оккупацию и расчленение палестинской территории. А «четверка» по ближневосточному урегулированию, в которой ЕС, Генеральный секретарь ООН и Россия послушно действуют по указке Вашингтона, обеспечивает прикрытие этого обмана. Международные посредники соглашаются с Израилем, утверждающим, что он не может найти достойного палестинского партнера для продолжения переговоров.
Всего через год после окончания войны 1967 года Моше Даян, бывший начальник штаба израильской армии, который в то время был министром обороны, описал свое видение будущего как «нынешнюю реальность на занятых территориях». «Этот план, – сказал он, – реализуется на деле. То, что сегодня существует, должно остаться постоянным устройством на Западном берегу». Спустя десять лет Даян заявил на конференции в Тель-Авиве: «Вопрос не в том, каким должно быть решение, а в том, как нам жить без всякого решения».
Джеффри Аронсон, с самого начала контролировавший процесс обустройства поселений, обобщает ситуацию следующим образом: «Израиль понимает существование без решения, как ключ к получению максимальных выгод от завоевания и минимизации опасностей от тягот отступления либо формальной аннексии. Такая преданность статус-кво призвана замаскировать программу экспансии, которую поддерживали многие поколения израильских лидеров, поскольку поселения на оккупированных землях давали возможность динамично трансформировать эти территории и расширить израильский суверенитет на Западный берег реки Иордан».
В 2004-м в интервью газете «Гаарец» Дов Вайсглас, глава администрации тогдашнего премьер-министра Ариэля Шарона, описал стратегическую цель его дипломатии. Израиль, по словам Вайсгласа, стремится заручиться поддержкой Белого дома и Конгресса США при осуществлении мер, призванных законсервировать мирный процесс и создание палестинской государственности путем погружения в формалин. Это чертовски уместная метафора, поскольку формалин предотвращает разложение мертвых тел и порой даже создает иллюзию, будто покойники всё еще живы. Вайсглас объясняет, что, выводя войска из сектора Газа и сворачивая несколько изолированных поселений на Западном берегу, Шарон стремился добиться одобрения Вашингтоном односторонних действий Израиля, а не создать прецедент окончательного ухода с Западного берега реки Иордан. Ограниченный демонтаж поселений должен был обеспечить израильтянам свободу политического маневра для углубления и расширения их присутствия на Западном берегу. Именно этого и удалось добиться еврейскому государству. Буш писал в письме Шарону: «В свете новых реалий на западных территориях, включая уже существующие крупные поселения израильтян, нереалистично ожидать, что результатом переговоров об окончательном статусе этих земель будет полное и безоговорочное возвращение к границам, которые существовали на момент перемирия в 1949 году».
В недавнем интервью той же «Гаарец» Джеймс Вулфенсон, который был официальным представителем ближневосточного «квартета» во время освобождения территории Газы, сказал, что Израиль и Соединенные Штаты систематически торпедировали соглашение между израильтянами и Палестинской автономией, которое он помогал готовить в 2005-м. В итоге были упразднены «все аспекты» соглашения, а сектор Газа превратился в огромную тюрьму.
Еще более откровенно высказался Хаггай Алон, старший советник бывшего министра обороны Израиля Амира Переца. В интервью «Гаарец» он обвинил израильские вооруженные силы (все больше военных со своими семьями пополняют число поселенцев на оккупированных землях) в том, что они тайно действуют в интересах колонистов. Военные, говорит Алон, игнорируют постановление Верховного суда о маршруте пролегания так называемой «защитной стены». Они самовольно устанавливают ее таким образом, чтобы максимально затруднить создание палестинского государства. Вместо того чтобы в соответствии с соглашением, подписанным в 2005 году (часть договора, над которым работал Вулфенсон), упростить для палестинцев поездки на оккупированные территории, армия создала облегченный режим для перемещения поселенцев. Для палестинцев же число КПП удвоилось. По словам Алона, вооруженные силы Израиля «проводят политику апартеида», призванную очистить Хеврон от арабов и «иудаизировать», как он выразился, долину реки Иордан. В то же время военные открыто сотрудничают с колонистами, пытаясь заблокировать процесс создания палестинского государства.
Всеобъемлющее представление о сложившейся ситуации дает новая карта Западного берега, составленная Управлением по координации гуманитарных программ ООН. Израиль сделал все для того, чтобы гражданская и военная инфраструктура перекрыла палестинцам доступ к 40 % аннексированной территории. Остальные земли, включая такие крупные населенные пункты, как Наблус и Иерихон, расчленены на анклавы, перемещение между которыми ограничивается 450 блокпостами и 70 полностью укомплектованными КПП. Как установила ООН, эта территория весьма напоминает ту, что была выделена палестинскому народу в израильских предложениях по обеспечению безопасности вскоре после окончания войны 1967 года. По данным ООН, происходящие в настоящее время на оккупированных территориях инфраструктурные изменения, включая дорожную сеть, огибающую и изолирующую палестинские города, де-факто закрепляют кантонизацию Западного берега реки Иордан.
Несведущие и/или циничные болтуны из Иерусалима, Вашингтона и Брюсселя игнорируют эти реалии. Они рассуждают о том, что для начала мирных переговоров палестинцам нужно реформировать институты государственной власти, демократизироваться, демонтировать «инфраструктуру террора» и прекратить всякого рода насилие и подстрекательство.
Между Израилем и палестинцами существует колоссальный дисбаланс сил. К тому же Израиль имеет огромный перевес с точки зрения дипломатической поддержки. Ее оказывают страны, которые должны были бы проводить более взвешенную политику и попытаться как-то компенсировать военный дисбаланс дипломатическими средствами. Ситуация не изменится к лучшему до тех пор, пока США, Евросоюз и другие международные посредники не будут готовы признать главное препятствие в деле ближневосточного урегулирования.
Этим препятствием является одно из ключевых положений оккупационной политики Израиля. В еврейском государстве убеждены, что резолюция 242 Совета Безопасности ООН (принята в ноябре 1967 года по завершении Шестидневной войны. – Ред.) дает Израилю право на бессрочную оккупацию палестинских территорий в случае неподписания мирного договора. Если бы такая трактовка была правомерна, то этот документ фактически давал бы оккупационным силам возможность удерживать территорию противника, уклоняясь от переговоров. Это именно то, что и делает Израиль. В действительности же в предисловии к резолюции 242 сказано, что территория не может аннексироваться путем военных действий. А это означает, что если стороны не могут достичь соглашения, то оккупанты должны вывести свои войска за границы, существовавшие до начала военных действий. По логике вещей именно так должна трактоваться резолюция 242 СБ ООН. Если бы Израиль искренне был намерен уйти с оккупированных территорий, сорока лет должно было с лихвой хватить для того, чтобы подписать мирный договор.
Израильтяне ссылаются на то, что, поскольку до войны 1967-го не было палестинского государства, нет и общепризнанных границ, к которым Израиль мог бы отвести свои войска и поселения. Граница, существовавшая до 1967 года, есть не что иное, как линия прекращения огня. Более того, поскольку резолюция 242 призывает к «справедливому и длительному миру», который позволит «каждому государству региона жить в безопасности», Израиль считает, что этот документ дает ему право изменять границу перемирия в двустороннем или одностороннем порядке, чтобы обеспечить ее надежность, прежде чем будет положен конец оккупации.
Данный аргумент лицемерен по многим причинам, но прежде всего потому что резолюция 181 Генеральной Ассамблеи ООН о размежевании от 1947-го, провозгласившая легитимность еврейского государства и его всемирное признание, также установила, что палестинские земли за границами вновь образованного государства являются законным владением арабского населения Палестины. Содержащееся в документе утверждение о праве арабского населения Палестины на национальное самоопределение основывалось на законодательных нормах и демократических принципах. В соответствии с ними национальное большинство имеет полное право на собственную государственность, а арабы в то время составляли две трети населения Палестины. Если предоставленное право до сих пор не реализовано, это не означает, что его больше не существует.
В результате войны, начатой арабскими странами, чтобы воспрепятствовать реализации резолюции ООН о разделе территории Палестины, Израиль расширил свои владения на 50 %. Если аннексия территорий военным путем незаконна, то главный вопрос не в том, сколько еще палестинских земель Израиль может конфисковать. Скорее речь идет о том, какую часть территорий, захваченных в ходе военных действий в 1948 году, ему будет позволено удержать. По крайней мере, если установленная линия прекращения огня (1949) и нуждается в пересмотре, то за счет израильской, но никак не палестинской территории.
В мирных инициативах либо посредниках в деле урегулирования израильско-палестинского конфликта недостатка никогда не было. Насилие, к которому прибегают палестинцы в стремлении освободиться от израильской оккупации, тоже нельзя считать главной помехой на пути мирного процесса. Ни в коем случае не оправдывая убийство мирных жителей, можно заметить, что любой народ рано или поздно поднимается на борьбу за свое самоопределение, если ему препятствуют в этом оккупационные власти. Не был исключением и Израиль, боровшийся за независимость и создание еврейского государства.
Как пишет историк Бенни Моррис, впервые к тактике террора против мирных жителей прибегло еврейское движение «Иргун». В своей книге «Праведные жертвы» Моррис пишет, что всплеск арабского насилия в 1937 году «спровоцировал серию взрывов в автобусах и местах скопления арабского населения, организованную движением «Иргун», что вывело конфликт на новый уровень». Если до этого арабы «стреляли по машинам и прохожим и иногда бросали гранаты, убивая или раня несколько случайных прохожих или пассажиров», то теперь «впервые в истории конфликта бомбы большой мощности стали взрываться в многолюдных арабских торговых центрах, и десятки ни в чем не повинных людей умирали или получали увечья». Моррис отмечает, что это «“нововведение” вскоре было взято на вооружение арабами».
Попытки удержать оккупированные земли объясняются тем, что Израиль на самом деле никогда не считал Западный берег оккупированной территорией, несмотря на формальное признание подобной терминологии. Израильтяне невзирая на международное законодательство и резолюции ООН считают эти земли «спорной» территорией, на которую они имеют не меньше прав, чем палестинцы. Впервые эту точку зрения озвучил Шарон в очерке, опубликованном в The New York Times 9 июня 2002-го. Библейские топонимы Иудея и Самария, к использованию которых для обозначения территорий ранее прибегала лишь партия «Ликуд» (правая. – Ред.), теперь вошли в обиход и у приверженцев Партии труда (левая. – Ред.). И это отражает общепринятую в Израиле точку зрения.
Другим примером подобного менталитета является тот факт, что бывший премьер-министр, а ныне министр обороны в кабинете Ольмерта Эхуд Барак, считает территориальные уступки, предложенные им в Кемп-Дэвиде, проявлением «щедрости» со стороны Израиля, а не признанием прав палестинского народа. Похоже, что в израильском лексиконе словосочетание «права палестинского народа» просто отсутствует.
Проблема не в том, что палестинцы не знают, что такое компромисс, как утверждают израильтяне. Еще один бывший израильский премьер Биньямин Нетаньяху сетует: «Палестинцы только берут и берут, а Израиль только отдает и отдает». Это несправедливо, поскольку палестинцы пошли на серьезный компромисс, формально признав легитимность Государства Израиль в границах 1949 года. Решившись на эту уступку, они фактически отказались от притязаний на более чем половину территории, которая отводилась арабам резолюцией ООН в 1947-м. Они не получили никакой похвалы за это выстраданное решение, принятое за много лет до того, как Израиль признал право палестинцев на создание государства в любой части Палестины. Точка зрения, согласно которой границы должны быть вновь пересмотрены за счет тех 22 % территории, которая осталась у палестинцев, глубоко оскорбительна для них, и понятно почему.
Тем не менее на саммите в Кемп-Дэвиде Палестинская автономия согласилась на пересмотр границ, существовавших до 1967 года. Около 70 % поселений на Западном берегу реки Иордан должны были остаться внутри еврейского государства при условии, что палестинцы получат аналогичную территорию на израильской стороне границы. Барак отверг это предложение. Вне всякого сомнения, серьезным препятствием для подписания мирного договора было требование о возвращении палестинских беженцев. Однако инициатива, выдвинутая Лигой арабских государств в 2002-м, предполагает формальное и чисто символическое возвращение беженцев, и в таком количестве, которое одобрит сам Израиль. При этом подавляющее большинство должно было репатриироваться в новое палестинское государство, страны нынешнего проживания или другие государства, готовые их принять.
Истинной причиной срыва всех мирных инициатив и усилий посредников является неспособность международного сообщества (кроме как на словах) отвергнуть и осудить идею Израиля, будто оккупация и создание поселений на захваченных им землях могут продолжаться неопределенное время, пока не будет подписан мирный договор. Если не решить эту основополагающую проблему, любые попытки добиться урегулирования будут обречены на неудачу.
Для осуществления прорыва Совет Безопасности ООН должен принять резолюцию, содержащую следующие ниже положения:
Изменение границ, существовавших до 1967 года, может осуществляться только по обоюдному согласию сторон. Односторонние меры не будут признаны международным сообществом.
Возвращение оккупационных сил Израиля к границам, существовавшим до 1967-го, является безусловным требованием резолюции 242 даже в случае неподписания мирного договора, что закреплено резолюцией 338, принятой в 1973 году в связи с прекращением огня.
Если стороны не придут к согласию в течение 12 месяцев (реализация договоренностей, по всей видимости, потребует более длительного срока), Совет Безопасности введет «режим по умолчанию» и выдвинет свои условия окончания конфликта. Чтобы помочь в установлении власти закона, на оккупированные земли будет введен международный контингент. Он окажет содействие палестинцам в создании государственных учреждений, обеспечит безопасность Израиля путем предотвращения трансграничного насилия. Миротворцы также будут осуществлять контроль и надзор за выполнением условий прекращения конфликта.
Если бы США и их союзники заняли жесткую позицию и дали понять Израилю, что не позволят в одностороннем порядке менять границы, сложившиеся до 1967-го, то не возникало бы надобности в сложных формулах урегулирования или в именитых посредниках. Для реанимации мирного процесса Тони Блэр может сделать одно — сказать правду о том, что действительно мешает мирному процессу. Это было бы историческим вкладом в укрепление еврейского государства, поскольку единственная надежда Израиля на реальную, долговременную безопасность – это соседство с успешным палестинским государством.
