О военно-технических вопросах возможного украинского урегулирования Фёдор Лукьянов беседует с Дженнифер Кавана, старшим научным сотрудником, директором отдела военного анализа аналитического центра Defense Priorities в Вашингтоне. Интервью подготовлено для программы «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Сейчас в центре внимания – гарантии безопасности Украине, которые могли бы быть частью мирных договорённостей. Какие возможны, на ваш взгляд?
Дженнифер Кавана: Гарантии безопасности, которые напоминали бы обязательства в соответствии с пятой статьёй Устава НАТО, исключены. США и другие союзники своими действиями уже ясно продемонстрировали, что не будут размещать свои силы для защиты Украины. И если за четыре года такой подход не изменился, нет оснований полагать, что он станет другим впредь на случай возможного нападения. Раз таких обязательств не брали до сих пор, фантастическим является сценарий, при котором страны НАТО возьмут их теперь. Они просто рискованны. Во-первых, это было бы пустым обещанием Украине, которое никакой дополнительной безопасности не обеспечит. Во-вторых, это подорвало бы доверие ко всем заверениям, которые делают Соединённые Штаты, в том числе в рамках НАТО и в отношении азиатских союзников.
Европа не может заявить о своей готовности взять обязательства, потому что у неё просто нет необходимого потенциала. Им необходима мощная американская подпорка, а Трамп не демонстрирует ни малейшего энтузиазма на этот счёт.
Фёдор Лукьянов: А что же тогда стоит обсуждать?
Дженнифер Кавана: Есть определённая форма гарантий в сфере безопасности, которые Америка и Европа могут предоставить на следующей фазе после окончания войны, и они будут полезны Украине для укрепления её возможностей. Во-первых, это помощь в мирное время, включая обеспечение военным оборудованием, благодаря которому Украина сможет существенно восстановить и укрепить свою обороноспособность. Во-вторых, обещание дополнительных поставок вооружений, разведывательной информации, экономической помощи на случай нового кризиса. По сути, это обязательство предоставлять то же содействие, которое Запад предоставляет уже четыре года. На мой взгляд, это предел того, что можно ожидать в плане послевоенных гарантий.
Фёдор Лукьянов: Хорошо, может быть, Европа, которая очень твёрдо стоит на стороне Киева, готова на что-то своё?
Дженнифер Кавана: Не думаю, что Европа может или хочет действовать самостоятельно. Про «коалицию желающих» говорят довольно давно, но так и не стало понятнее, а кто, собственно, реально желающий? Кто всерьёз готов в этом участвовать и как именно? Объём сил, которые якобы готовы предоставить, постоянно меняется и в любом случае очень ограничен. И большинство европейских стран чётко заявили, что у них нет достаточных авиатранспортных, логистических, разведывательных мощностей, чтобы производить какие-то действия на Украине без опоры на США. И практически очевидно, что администрация Трампа не собирается эту опору предоставлять. Не похоже, чтобы Европа была готова размещать там свои войска. Если бы они хотели, они давно сделали бы это. США и Европа не воюют на Украине просто по той причине, что не хотят этого делать. Почему это должно измениться в дальнейшем?
Фёдор Лукьянов: В документах, которые циркулировали в последние недели, назывались некие численные параметры вооружённых сил, которые якобы обеспечат безопасность Украины. В России они вызвали, мягко говоря, несогласие…
Дженнифер Кавана: Основная причина, по которой звучащие цифры – 600 тысяч или даже 800 тысяч – кажутся мне совершенно нереалистичными, проста. Это намного больше того, что Украина способна призвать, обустроить и оплатить в обозримом будущем. По причине своего демографического и экономического положения.
Украинская демография делает почти невыполнимой задачу обеспечения армии персоналом, и стремление сохранить в мирное время армию такой численности представляется мне недостижимым. Вообще, такая армия, как мне кажется, существенно превосходит размер, который в действительности был бы нужен Украине для эффективной обороны. По моим подсчётам, это не более половины приводимых значений, порядка 300 тысяч. Этого было бы достаточно, чтобы успешно осуществлять стратегию асимметричной обороны, которая опиралась бы на географические особенности и вооружения, которые в основном страна может производить самостоятельно. В мирное время этого вполне хватает для самозащиты. И такие силы, даже если вместе с ними будет существовать резерв высокой степени готовности такого же размера, слишком малы, чтобы всерьёз составлять угрозу для кого-то из соседей Украины. Я не думаю, на самом деле, что есть необходимость в каком-то установленном извне ограничении на численность украинской армии, потому что она уже ограничена структурными факторами.
Фёдор Лукьянов: Ну, структурные факторы – это хорошо, но степень взаимной подозрительности такова, что без фиксации каких-то договорённостей, боюсь, не получится совсем.
Дженнифер Кавана: Установить некий разрешённый предел имело бы смысл, чтобы Украина могла без лишнего напряжения восстановить свою обороноспособность, не стремясь создавать и содержать такую большую армию. Тогда часть ресурсов можно использовать в других целях. К тому же может снизиться восприятие опасности Россией, а это станет подспорьем Украине и поможет обеспечить более прочный мир. Если мы намерены использовать потолок для этих целей, то и в этом случае численность может быть меньшей.
Фёдор Лукьянов: Кая Каллас недавно высказалась о том, что ограничивать надо не украинские, а российские вооружённые силы. То, что она имела в виду, понятно, иронизирует. А вот если представить себе какие-то будущие договорённости о взаимном ограничении вооружённых сил и вооружений, как когда-то было, например, в рамках ДОВСЕ, в этом направлении вообще имеет смысл сейчас думать? Я не о содержании того договора, а о принципе.
Дженнифер Кавана: Если говорить именно о российско-украинском конфликте, нет никаких оснований ожидать, что Россия согласится ограничивать свои военные возможности по договорённости с Украиной. И никакие ограничения со стороны России, по сути, не уменьшат чувство опасности, испытываемое Украиной, её страх перед будущим нападением. Так что тут никакого контроля над вооружениями не получится.
Правда, даже между Россией и Украиной могут быть какие-то взаимные обязательства двух видов. Первый тип – договорённость не проводить военные учения поблизости от зафиксированной линии соприкосновения. Взаимное обязательство не размещать иностранные войска, договорённости о размещении военных баз и ракет дальнего радиуса действия. Такие двусторонние договорённости помогут установить хоть какое-то доверие между сторонами. Не какие-то серьёзные уступки с обеих сторон, но способ снизить восприятие угрозы и начать строить взаимное доверие. Второй тип договорённостей – обустройство демилитаризованной зоны с обеих сторон линии соприкосновения. Создание буфера потребует обоюдных компромиссов для установления долговременного мира.
Это тоже будет гораздо больше похоже на механизмы, которые я только что описала. Ограничения на военные учения и размещение баз и иностранных сил вблизи границ. Взаимные ограничения могли бы быть полезны, в том числе по дальнобойным высокоточным вооружениям – их размещении. Но этот разговор станет возможен только тогда, когда текущий конфликт будет разрешён, такие вещи не решаются во время военных действий.
