Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2012 год. © Council on Foreign Relations, Inc.
В последние несколько месяцев обострились дебаты о том, каким должен быть оптимальный ответ Соединенных Штатов и Израиля на ядерную активность Ирана. Пока возрастал накал полемики, Вашингтон ужесточил уже действующий полномасштабный режим санкций против Исламской Республики, а Евросоюз в январе объявил о введении с 1 июля эмбарго на иранскую нефть. Хотя США, ЕС и Иран недавно вернулись за стол переговоров, ощущение кризиса не исчезло.
И это неудивительно. Большинство американских, европейских и израильских экспертов и политиков предупреждают, что Иран, обладающий ядерным оружием, – наихудший из возможных исходов нынешнего противостояния. На самом деле это, вероятно, наилучший результат: в этом случае возможно восстановление стабильности на Ближнем Востоке.
Сила нуждается в балансе
Кризис вокруг ядерной программы Ирана может разрешиться тремя путями. Первый – дипломатия в сочетании с серьезными санкциями убедят Тегеран отказаться от желания обладать ядерным оружием. Но такой исход маловероятен: история показывает, что страну, стремящуюся обзавестись ядерным арсеналом, редко удавалось отговорить. Наказание посредством экономических санкций необязательно ведет к срыву ядерной программы. Возьмите Северную Корею, которая преуспела, несмотря на бесчисленные серии санкций и резолюции Совета Безопасности ООН. Если Тегеран решит, что его безопасность зависит от наличия ядерного оружия, санкции вряд ли изменят намерения. В действительности новые меры давления заставят Иран чувствовать себя еще более уязвимым, и это даст основания стремиться к обретению крайнего средства сдерживания.
Второй возможный исход – Тегеран остановится в шаге от ядерного испытания, но получит возможность достаточно быстро создать и испытать заряд. Иран не станет первой страной с продвинутой ядерной программой, которая при этом не создала реальной бомбы. Япония, например, имеет обширную инфраструктуру мирного атома. Эксперты считают, что страна способна в короткие сроки создать ядерное оружие.
Подобный статус, вероятно, удовлетворил бы внутренние политические нужды иранских правителей, убедив сторонников жесткой линии, что они обладают всеми преимуществами наличия бомбы (такими как большая безопасность), но без побочных факторов (таких как международная изоляция и осуждение). Правда, нет уверенности, что этот потенциал сработает именно так, как предполагается.
Соединенные Штаты и их европейские союзники озабочены в первую очередь разработкой собственно ядерного оружия, поэтому могут принять сценарий, при котором Иран остановится в шаге от бомбы. Однако Израиль ясно дал понять, что считает неприемлемой угрозой даже достижение Тегераном значимых навыков обогащения урана. Таким образом, обязательства Ирана не доходить до создания оружия, которые можно проконтролировать, вероятно, успокоят крупные западные державы, но не израильтян. Виртуальное ядерное оружие будет страшить Израиль меньше, чем реальное, поэтому он продолжит свои рискованные усилия по срыву иранской ядерной программы путем саботажа и убийств – в конечном итоге Тегеран придет к выводу, что «пороговое состояние» не обеспечивает достаточного сдерживания и только ядерное оружие способно это сделать.
Третий возможный исход противостояния – Иран продолжит нынешний курс и официально станет ядерной державой, проведя испытания. Представители США и Израиля назвали подобный сценарий неприемлемым, поскольку ядерный Иран – это однозначно ужасающая перспектива и даже экзистенциальная угроза. Такой язык присущ великим державам, которые традиционно приходят в негодование, когда еще кто-то начинает разрабатывать ядерное оружие. Однако до сих пор каждый раз, когда какому-либо государству удавалось «протиснуться» в ядерный клуб, другие его члены всегда решали изменить подход и смириться. В действительности, уменьшая дисбаланс в военной силе, новые ядерные державы обычно обеспечивали укрепление региональной и международной стабильности.
Региональная ядерная монополия Израиля, которая оказалась удивительно продолжительной и существовала на протяжении последних четырех десятилетий, служила источником нестабильности на Ближнем Востоке. Ни в одном другом регионе мира нет единственного, никем не сдерживаемого ядерного государства. Нынешний кризис в значительной степени вызван именно ядерным арсеналом Израиля, а не намерением Ирана обрести ядерное оружие. Рано или поздно, но сила должна быть сбалансирована. Удивительно, что потребовалось так много времени, чтобы появился потенциальный противовес Израилю.
Разумеется, нетрудно понять, почему Израиль хочет оставаться единственной ядерной державой в регионе и готов применить силу для сохранения такого положения. В 1981 г. Израиль нанес удар по Ираку, чтобы устранить угрозу своей ядерной монополии. То же самое было сделано против Сирии в 2007 г., сейчас подобный сценарий рассматривается в отношении Ирана. Однако действия, позволявшие Израилю в краткосрочной перспективе сохранить ядерное преимущество, одновременно продлевали состояние дисбаланса, неустойчивое в долгосрочной перспективе. Доказанная способность Израиля безнаказанно наносить удары по потенциальным ядерным противникам неизбежно заставляла его врагов стремиться к разработке способов сдерживания. И нынешнюю напряженность лучше рассматривать не как начальную стадию относительно недавнего иранского ядерного кризиса, а как заключительную стадию продолжающегося несколько десятилетий ближневосточного ядерного кризиса, который закончится, только когда восстановится баланс военной силы.
Безосновательные опасения
Опасность ядерного Ирана сильно преувеличена, поскольку дебаты искажены беспочвенными опасениями и фундаментальными заблуждениями относительно логики поведения государств в международной системе. Первая существенная озабоченность, из которой вытекают многие другие, – якобы присущая иранскому режиму иррациональность. Но, несмотря на это глубоко укоренившееся представление, политику Ирана определяют не «безумные муллы», а вполне здравомыслящие аятоллы, которые хотят выжить, как и лидеры любой другой страны. Хотя иранские лидеры не скупятся на провокационную и враждебную риторику, они не склонны к саморазрушению. Политики в США и Израиле допустят серьезную ошибку, если станут придерживаться противоположной точки зрения. Но именно таково убеждение многих официальных лиц и аналитиков в обеих странах. Представление об Иране как об иррациональном режиме позволило говорить, что к нему неприменима логика ядерного сдерживания. Если Тегеран получит ядерное оружие, предупреждают они, то, не колеблясь, первым применит его против Израиля, даже если это повлечет массированную ответную атаку и риск уничтожения всего, что так дорого иранскому режиму.
Нельзя быть уверенным в намерениях Ирана, но все же более вероятно, что ядерное оружие нужно ему ради обеспечения собственной безопасности, а не для увеличения своих наступательных возможностей (или саморазрушения). Иран может быть неуступчив на переговорах и совершать демонстративные поступки на фоне санкций, но он по-прежнему действует в интересах собственной защиты. Так, иранские лидеры не пытались перекрыть Ормузский пролив, несмотря на воинственные предупреждения, что они могут сделать это после того, как ЕС в январе объявил о планах нефтяного эмбарго. Иранский режим пришел к выводу, что не хочет провоцировать быстрый и разрушительный ответ Соединенных Штатов на подобные действия.
Тем не менее некоторые политики и наблюдатели, признающие рациональность Тегерана, все же опасаются, что ядерное оружие сделает его смелее, дав в руки щит, который позволит действовать более агрессивно и увеличить поддержку терроризма. Некоторые даже боятся, что Тегеран напрямую передаст ядерное оружие террористам. Но эти страхи не находят подтверждения, если проанализировать поведение всех других ядерных держав начиная с 1945 года. История показывает: когда страны получают бомбу, они в большей степени ощущают собственную уязвимость и остро осознают, что ядерное оружие делает их потенциальной мишенью для крупных держав. Это понимание заставляет воздержаться от резких и агрессивных шагов. Маоистский Китай, например, стал менее воинственным, обретя ядерное оружие в 1964 г., а Индия и Пакистан начали действовать более осторожно, обзаведясь тем же потенциалом. Нет особых оснований полагать, что Иран нарушит эту тенденцию.
Что касается риска передачи ядерного оружия террористам, то ни одна страна не может этого сделать, не опасаясь с высокой степенью вероятности быть пойманной с поличным. Американские разведывательные возможности, а также впечатляющая и совершенствующаяся способность идентифицировать источник ядерных материалов, служат серьезным препятствием. Кроме того, страны не могут полностью контролировать или даже предсказать поведение террористических группировок, которые спонсируют. Если такое государство, как Иран, обретет ядерный потенциал, у него появятся все основания обеспечить над ним полный контроль. В конце концов, делать бомбу – очень дорого и опасно. Вряд ли разумно передавать такой затратный продукт тем, кому нельзя доверять и кем невозможно управлять.
Еще одно часто повторяемое опасение – если у Ирана будет ядерная бомба, соседи по региону последуют его примеру, что приведет к ядерной гонке вооружений на Ближнем Востоке. Но ядерная эра насчитывает уже почти 70 лет, и до сих пор страх быстрого и неконтролируемого распространения был безосновательным. С 1970-х гг. можно говорить о заметном замедлении процесса появления ядерных держав. Нет предпосылок, что сейчас тенденция изменится. Если Иран станет второй ядерной державой на Ближнем Востоке с 1945 г., вряд ли можно говорить о начале обвала. Когда Израиль получил бомбу в 1960-е гг., он находился в состоянии войны со многими соседями. Израильский ядерный арсенал представлял много большую угрозу для арабского мира, чем иранская программа сегодня. Если обладающий ядерным оружием Израиль не вызвал гонку вооружений тогда, нет причин, чтобы сегодня это произошло из-за Ирана.
Будьте уверены
В 1991 г. исторические противники Индия и Пакистан подписали соглашение о ненападении на ядерные объекты друг друга. Они осознали, что ядерный потенциал противника менее опасен, чем нестабильность, обусловленная постоянными угрозами этому потенциалу. С тех пор, даже в период напряженности и рискованных провокаций, два государства сохраняли мир. Израилю и Ирану стоит задуматься над этим примером. Если Тегеран обретет ядерное оружие, Израиль и Иран станут сдерживать друг друга, как всегда делали ядерные державы. Между двумя государствами, обладающими ядерным оружием, никогда не происходило полномасштабной войны. Как только Иран пересечет ядерный порог, в силу вступит правило сдерживания, даже если иранский арсенал окажется относительно небольшим. У других стран региона не будет стимула создавать собственный ядерный потенциал, и нынешний кризис, наконец, разрешится, Ближний Восток станет более стабильным, чем сегодня.
По этой причине США и их союзникам не стоит прилагать столько усилий, чтобы не позволить иранцам разработать собственное ядерное оружие. Дипломатия между Ираном и крупными державами должна продолжаться, потому что постоянный диалог поможет западным странам свыкнуться с существованием ядерного Ирана. А нынешние санкции можно снять: они в основном наносят вред простым иранцам и не имеют особого смысла.
Самое главное, политиков и обычных граждан в арабском мире, Европе, Израиле и Соединенных Штатах должен успокаивать тот факт, что, как показывает история, там, где появляется ядерный потенциал, возникает и стабильность. Сейчас как никогда ситуация может заметно улучшиться благодаря обретению ядерного оружия.
