Россия в глобальной политике

«Существует только одно равновесное решение – экономическое бездействие до полного исчезновения опасности», – именно так Джейсон Фурман, бывший председатель Совета экономических консультантов и профессор Гарвардского университета, резюмировал нынешнее уникальное состояние мировой экономики.

Среди социальных последствий пандемии коронавируса стоит выделить достаточно ощутимый рост внимания к антиутопическому жанру. Более того, в различных теориях и текстах, в прогнозах развития мира в постэпидемическую эпоху всё чаще начинает утверждаться тезис, что реальный мир настоящего и будущего и есть воплощённая антиутопия.

Если XX век сопровождался прогрессом в сфере защиты права на отдых и его достижением был переход к восьмичасовому рабочему дню, то XXI век возвращает нас к истокам раннего капитализма: современные средства связи, обеспечивая постоянную доступность человека, нарушают его личное пространство и по сути уничтожают право на отдых.

Очевидно стремление Кремля разнообразить ассортимент средств, с помощью которых можно отстаивать позиции в войнах памяти. Именно в этом контексте становится понятно, почему героическая составляющая памяти о войне сейчас энергично дополняется трагической составляющей, которая до кризиса в отношениях с коллективным Западом не выдвигалась на первый план.

Примерно в конце марта – начале апреля, когда масштаб эпидемии стал очевиден и начал приобретать контуры катастрофы, промышленность стала закрываться на карантин. ВПК – не исключение.

Благодаря объявлению Владимира Путина тема вакцин резко политизировалась: большинство комментариев затрагивает не медицинскую, а именно политическую сторону процесса. Публикуем статью двух видных американских специалистов, которые страстно призывают убрать политику и националистические амбиции из дискуссии о препаратах против пандемии. Звучит всё правильно, но несколько утопически на фоне реально происходящего.

По ходу кризиса, вызванного новым коронавирусом, аналитики наблюдали за тем, как отношения между США и Китаем скатываются к самой низкой точке за всю историю. Надежды на их восстановление весьма призрачны. Пекин, демонстрируя отход от своей обычной дипломатической практики, проводит гораздо более жёсткую линию на международной арене – даже искушенные наблюдатели теряются в догадках: не изменил ли Китай свою внешнюю политику в принципе?

Сегодняшние американцы, возможно, лучше, чем предыдущие поколения, понимают тех, чьи демократии стали коррумпированными или уступили место авторитарным режимам.

Коронакризис, торговые войны, взаимные санкционные выпады США и КНР отодвинули на задний план проблему Южно-Китайского моря. Однако растущее число инцидентов в территориальных водах, шквал критики в адрес Пекина и возобновление активности Соединённых Штатов, которые 13 июля 2020 г. опубликовали свою официальную позицию, указав на незаконность китайских претензий и де-факто поддержав страны АСЕАН, возвращают морскую проблему в центр внимания.