Предоставление автокефалии Православной церкви Украины обострило дебаты и сделало более жесткой риторику лидеров православного мира. Тон задал президент Украины Пётр Порошенко, который назвал событие историческим и пообещал создать «церковь без Путина и Кирилла». В свою очередь митрополит Иларион (Алфеев), глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата, назвал Объединительный собор, на котором 15 декабря 2018 г. было объявлено о создании новой церкви, «разбойничьим». В традиционном рождественском обращении патриарх Кирилл отметил, что новая церковь – «политический проект, направленный на разрушение православия на Украине». Особенно жесткую позицию заняло российское государственное телевидение, которое транслировало кадры предоставления автокефалии под заголовком «Варфоломеевская ночь Вселенского православия». Сам Вселенский патриарх не скрывал негодования из-за обвинений, что якобы получил деньги от Киева. С определенной долей юмора и сарказма он заявил на одном из рождественских мероприятий: «На самом деле я получил не деньги, а много печенья и шоколада с фабрики Порошенко», и потом стал раздавать печенья детям.
Какими бы острыми ни были дебаты, другие православные церкви следили за ними безмолвно. Некоторые поддержали предложение Москвы о созыве Всеправославного собора для разрешения проблемы. Но никто не последовал ее примеру, когда она объявила о разрыве общения с Константинопольским патриархатом и сравнила произошедшее с Великом расколом 1054 г., когда христианский мир разделился надвое.
Если отбросить политику, создание новой Украинской автокефальной церкви укладывается в контекст традиционного соперничества Константинополя и Москвы за лидерство в православном мире. С этой точки зрения схизма – важное историческое событие с масштабным историческим бэкграундом. Тем не менее это ограниченный церковный конфликт с возможными долгосрочными последствиями, имеющий несколько аспектов.
Первый аспект – политический: права ли Москва, утверждая, что политика сыграла слишком большую роль в процессе предоставления автокефалии? Второй аспект – церковный: что написано в томосе, указе об автокефалии Украинской церкви, предоставленной Константинополем, и как его восприняли другие поместные церкви? Третий и самый главный аспект – общественный: как к этому событию отнеслись православные и какое воздействие оно окажет на мягкую силу и влияние двух главных мировых центров православия?
Исторические параллели
Православные священнослужители любят проводить исторические параллели, особенно в период кризиса, хотя такие параллели могут быть ошибочными и опасными. Термин «разбойничий собор» придуман папой Львом I Великим в отношении Эфесского собора 449 г., который одобрил монофизитство. Эта характеристика часто используется православными иерархами в отношении соборов, с решениями которых они не согласны. Вряд ли данное словосочетание применимо к собору, решения которого касались исключительно вопросов юрисдикции, как в случае с собором в Киеве, который проходил с 15 декабря 2018 года.
Если нужны параллели, их стоит поискать в относительно недавней истории православного христианства. Хрестоматийный пример схизмы, произошедшей вследствие проблем с автокефалией, – Болгария 1872 года. В рамках национально-освободительного движения болгары, жившие под контролем Османской империи, создали в 1870 г. собственную церковь, независимую от Константинопольского патриархата. В ответ Константинополь созвал собор, который обвинил Болгарскую церковь в этнофилетизме, как была названа новая доктринальная ошибка – приравнивание понятий нации и Церкви. Схизму поддержали все поместные церкви, и Константинопольский патриархат признал Болгарскую церковь лишь в 1945 г. в совершенно других политических и исторических условиях. На самом деле и эта параллель не вполне подходит к нынешней ситуации. Тогда схизма (раскол) была объявлена Константинополем и поддержана всеми поместными церквями, сегодня иной случай: Вселенский патриархат предоставляет автокефалию, в то время как другая церковь объявляет о расколе не только с новой церковью, но и с Константинополем.
Поэтому было бы правильным искать исторические объяснения не в похожих случаях, а в более широком историческом контексте, в котором доминировало соперничество между Константинополем и Москвой. Можно, например, вернуться в 1948 г., когда Русская церковь созвала в Москве Всеправославное совещание, целью которого, как задокументировали историки, было создание «православного Ватикана» как антипода Ватикану католическому, доминировавшему в западных странах. Идея провалилась, потому что ее отверг Константинопольский патриархат. Русскую православную церковь поддержали в этом проекте церкви всех новых коммунистических государств, а на стороне Константинополя выступили церкви государств либеральных. События 1948 г. не привели к официальному расколу, но отношения между двумя центрами православного мира существенно ухудшились. Вначале конфликт казался непреодолимым, но в итоге ситуацию удалось урегулировать в 1960-е годы.
1
Примирение открыло возможности для созыва Всеправославного собора, направленного на модернизацию церковной деятельности. Собор был инициирован Константинополем, и в последующие десятилетия все поместные церкви сначала согласовали повестку дня, а затем документы, которые должны были быть одобрены. Изначально повестка дня включала вопрос о способах провозглашения автокефалии, но позднее он был снят. После длительной и непростой подготовительной работы, особенно в 1990-е гг., повестка и проекты документов были согласованы. Наконец, при активном участии Русской церкви решили, что тексты на соборе будут рассмотрены и одобрены, только если они поддержаны единогласно.
Всеправославный собор в конце концов созвали на Крите в 2016 году. Прямо перед его открытием Болгарская, Грузинская и Антиохийская церкви отказались участвовать, сославшись на то, что в некоторых текстах содержится опасная модернизация доктрины. Затем от участия отказалась и Русская православная церковь, которая настаивала, что в таком случае собор будет нерепрезентативным. Возникло ощущение, что реальным мотивом было нежелание РПЦ признавать лидирующую роль Константинопольского патриархата, а три церкви отказались от участия под давлением России.
Именно бойкот Москвой Всеправославного собора открыл путь к признанию Украинской церкви. Отсутствие Русской церкви на Крите сделало очевидным уже существующий раскол внутри православного мира. Бойкот убедил Константинополь в том, что он ничего не потеряет, признав украинскую автокефалию.
Политический аспект
Таков исторический бэкграунд создания и признания Православной церкви Украины. Политические аспекты нынешнего раскола очевидны даже без учета продолжающегося конфликта между Россией и Украиной. Парадоксально, но именно эти аспекты часто преувеличивают некоторые церковные иерархи. Признание автокефалии было инициировано президентом Украины Петром Порошенко, письмо которого поддержали главы двух непризнанных украинских церквей. Президент Порошенко сыграл значительную роль и в организации Объединительного собора 15 декабря 2018 г., и на мероприятиях в Стамбуле 6–7 января, когда томос об автокефалии был подписан и передан украинским иерархам. Все это заставило Московский патриархат говорить о недопустимом вмешательстве государства в дела Церкви, а также недвусмысленно намекать на внешнее давление на православный мир.
Недовольство Москвы в этих обстоятельствах вполне обоснованно. Присутствие президента Украины на всех этапах, хотя оно оправданно и понятно, слишком очевидно и неизбежно вызывает обвинения в государственном вмешательстве. В то же время недавно избранный глава Украинской церкви 39-летний митрополит Киевский Епифаний оставался в тени президента Порошенко во время торжеств в связи с предоставлением автокефалии.
Однако политические мотивы влияли и на действия Русской православной церкви. Украинцы воспринимают как угрозу идею патриарха Кирилла о Русском мире, согласно которой русская цивилизация выходит далеко за пределы Российского государства. На последней встрече с патриархом Варфоломеем в Фанаре в августе 2018 г. патриарх Кирилл вновь обратился к этой идее, отметив (согласно стенограмме беседы, опубликованной Константинопольским патриархатом): «Мы никогда не отказывались от идеи, что мы одна страна и один народ. Для нас невозможно отделить Киев от нашей страны, потому что именно там началась наша история. Русская православная церковь сохраняет национальное сознание русских и украинцев».
Политические аспекты нынешнего раскола значимы и очевидны, но в то же время недолговечны. Резкие слова забываются через несколько месяцев, а политики (по крайней мере в демократических странах) уходят со сцены через относительно небольшой исторический период.
Томос, его содержание и восприятие
Политики будут меняться, но недавно созданная церковь останется. Поэтому гораздо большее значение имеет церковный аспект нынешнего раскола. Москва разорвала отношения с Константинополем, потому что считает признание Украинской церкви неканоническим вторжением на свою церковную территорию. В этом отношении аргументы Константинополя кажутся убедительными. Согласно документам того времени, в 1686 г. Вселенский патриарх предоставил Москве только право управлять Киевской митрополией «в качестве снисхождения» и ввиду особых исторических обстоятельств. Киевская митрополия должна была упоминать Вселенского патриарха «в числе первых» во время божественной литургии. Поскольку эти требования были нарушены, предоставлению автокефалии предшествовало каноническое восстановление прав Константинополя над территорией Украины.
Еще один церковный аспект связан с содержанием томоса. В документе сказано, что Православная церковь Украины не имеет права менять титул своего главы, т.е. митрополита Киевского нельзя в одностороннем порядке превратить в патриарха. Вселенский патриарх сохраняет право на пересмотр спорных внутренних вопросов, Украинская церковь не может создавать приходы и епархии за границей, а все существующие приходы за границей должны быть переданы Константинополю. С одной стороны, все эти условия направлены на поддержание власти Константинопольского патриарха. Но, с другой стороны, их можно воспринимать позитивно: запрет на создание новых приходов за пределами Украины призван успокоить другие церкви, ощущающие угрозу – прежде всего Польскую православную церковь. Право на пересмотр решений должно предотвратить будущие споры или раскол в Украинской церкви, которые вполне возможны, учитывая напряженные отношения между двумя церквями, которые вошли в состав новой. Более того, эти права Вселенского патриарха признаются в православном мире. Так, внутренний раскол в Болгарской церкви в 1990-е гг. удалось преодолеть благодаря решительному вмешательству Константинопольского патриарха.
Третий, самый обсуждаемый церковный аспект касается восприятия автокефалии другими православными поместными церквями. Призыв Москвы созвать Всеправославный собор спустя два года после бойкота собора на Крите выглядит как отчаянный шаг, попытка избежать неизбежного. Неудивительно, что это предложение поддержали лишь несколько поместных церквей (Сербская, Польская, Антиохийская, Чешская и Словацкая). Остальные промолчали или заняли двойственную позицию, среди них Болгарская и Грузинская церкви, не присутствовавшие на соборе на Крите.
То же самое касается реакции поместных церквей на создание новой церкви и предоставление автокефалии. Пока все воздержались от однозначной позиции и предпочитают молчать. Никто не готов объявлять о расколе с Москвой. У каждой поместной церкви свои причины. Но общее в том, что все они могут проиграть от разрыва отношений с Константинополем. Одни боятся, что в ответ Константинополь начнет предоставлять автокефалию другим церквям. Сербская церковь, один из самых близких союзников Москвы, боится, что за предоставлением автокефалии Украинской церкви последует признание Македонской церкви (автокефалия была провозглашена в одностороннем порядке в 1967 г. и остается непризнанной) или церкви Черногории. Москва может рассчитывать на безусловную поддержку только Антиохийской церкви, но, хотя она и признается древним патриархатом, в условиях гражданской войны в Сирии ее влияние ограниченно.
В ближайшие месяцы именно реакция других церквей будет поддерживать интригу. Скорее всего, все они будут откладывать решение до последнего, создавая специальные комиссии для изучения ситуации и поддерживая диалог и с Константинополем, и с Москвой. Можно ожидать, что новая церковь будет признана только самыми близкими к Константинополю церквями. Следовательно, Москва продолжит настаивать, что новая Украинская церковь остается непризнанной, а Украина будет утверждать, что раскол с Константинополем не поддержан другими церквями. Но в истории православного мира не было случаев отказа от автокефалии. Если Вселенский патриархат ее предоставил, значит новая церковь постепенно получит признание, хотя процесс безусловно будет медленным и займет годы.
Раскол и мягкая сила церквей
Самые важные аспекты конфликта связаны с реакцией общества: как раскол будет воспринят и понят православными и как нынешние дебаты по Украине повлияют на мягкую силу двух главных православных патриархатов.
Создается впечатление, что с признанием Украинской церкви Вселенский патриархат вновь возьмет инициативу в свои руки и восстановит авторитет в православном мире. В последние 10 лет этого не было. Русская церковь эффективно демонстрировала свою мягкую силу, подрывая авторитет Вселенского патриархата. РПЦ успешно продвигала идею о том, что православие можно идентифицировать только с Востоком, потому что Запад (т.е. Евросоюз и Америка) превратился в слишком светское общество, именно потому обречен на упадок.
Этот посыл упал на плодородную почву в нынешнюю эпоху политики идентичности, особенно в бывших коммунистических православных странах. Исследование Pew Research 2017 г. показывает: почти две трети взрослого населения в преимущественно православных странах – Сербии (78%), России (73%), Армении (71%), Греции (70%) и Грузии (65%) – считают, что происходит столкновение их традиционных ценностей и ценностей Запада (в целом в православных странах 50% населения согласны с этим утверждением, в других государствах средний показатель составляет 44%).
Жертвой такой постановки вопроса стал Вселенский патриарх. Благодаря обширным международным контактам и хорошим отношениям с католиками и протестантами его часто изображают как один из «институтов Ватикана». Эти спорные конспирологические аргументы приобрели популярность в определенных кругах, стали универсальным объяснением всех проблем Русской православной церкви.
В отличие от мягкой силы РПЦ, влияние Вселенского патриархата опирается на более осязаемый фундамент. Помимо всемирно признанного права быть «первым среди равных» в православном мире еще одним его преимуществом является обширная сеть международных контактов, поэтому он может выступать посредником в любых церковных конфликтах. Его юрисдикция над монастырями на горе Афон – еще одна причина, не позволяющая православным церквям, у которых там есть собственные монастыри, разорвать отношения с Константинополем. Помимо России собственные монастыри на горе Афон есть у Болгарии, Грузии и Сербии.
Как конфликт воспринимают в других православных странах? Неприятная правда заключается в том, что общество в государствах, принадлежащих к православной традиции, особенно в бывших коммунистических государствах, стало гораздо более светским, чем на Западе. То же исследование Pew Research показало, что средний показатель посещения церкви в православных странах Центральной и Восточной Европы составляет 10% (в Румынии – 21%, в Грузии –17%, на Украине – 12%, в Сербии – 6%, в России – 6%, в Болгарии – 5%), в то время как на преимущественно католических территориях средний показатель – 25% (в Польше – 45%, на Украине – 43%). Реальная сила и влияние православных церквей основывается на том, что Церковь практически везде воспринимается как носитель традиций, а также национальной идентичности. Поэтому исследователи Pew Research пришли к выводу, что большинство жителей Центральной и Восточной Европы верят и называют себя верующими, но не следуют православным нормам. Этим можно объяснить, почему общество придает такое значение существованию автокефальных церквей. По этой же причине люди сочувствуют национальным устремлениям новых государств, включая создание автокефальной церкви.
Подводя итог, можно сказать, что создание новой Православной церкви Украины нанесло серьезный удар по амбициям России возглавить православный мир. Однако нынешний раскол между Москвой и Константинополем останется локальным конфликтом и вряд ли превратится в новый Великий раскол. Он продлится несколько лет, в худшем случае – десятилетия, но в конце концов будет разрешен. Самым важным станет поведение новой церкви. И церковь, и украинское государство должны убедить другие церкви в том, что процесс передачи приходов Московского патриархата новой Украинской церкви будет мирным и добровольным. Новая Украинская церковь безусловно должна быть «свободна от Путина», но не от патриарха Кирилла – главы признанной православной церкви. Позитивным знаком в этом отношении можно считать упоминание митрополитом Киевским Епифанием патриарха Кирилла в литургиях в числе глав других православных церквей.
Нынешний конфликт – не доктринальный, это спор о юрисдикции и, возможно, о главенстве в православном мире. В этом смысле он напоминает Великий раскол: в католическом мире данный термин часто используется в отношении конфликта конца XIV века между папами в Риме и Авиньоне. Раскол продлился несколько десятилетий, но в итоге был разрешен на соборе, который признал легитимным папу Римского. В нынешнем «не великом расколе» православного мира шансы патриарха Нового Рима восстановить свой авторитет кажутся предпочтительнее позиций патриарха Третьего Рима. В нынешнем конфликте есть и позитивные стороны: он показывает, что власть и влияние любой православной церкви, какой бы крупной и авторитетной она ни была, не безграничны. А это позволяет надеяться на возвращение к соборности, самому мощному и привлекательному свойству Вселенской православной церкви.
