Изменения, на которые придётся пойти России, не должны определяться субъективной революционной идеологией, хотя по своей сути, объективно, они должны стать именно революционными.
Пишу об этом как ланкиец, переживший две гражданские войны – антисистемную и этнорегиональную. Это тридцатилетняя гражданская война против повстанцев – «Тигров освобождения Тамил-Илама» во главе с Велупиллаи Прабхакараном, которая считалась самым ожесточённым конфликтом того времени в мире, и война, вызвавшая больше атак смертников, чем совершили все исламистские группировки, вместе взятые. Я работал с президентом, который одержал победу в первой гражданской войне, но был убит смертником во вторую, а позже с президентом, который одержал победу во второй войне.
Опыт учит нас, как должны перестраиваться общество и государство, чтобы избежать катастрофы или остановить череду поражений и победить. Это процесс изучения, экспериментов и эволюции, но он учит нас тому, что вьетнамский генерал Во Нгуен Зяп называл «объективными законами развития» феномена, в том числе войны и мира.
Российский читатель, возможно, подумает: подобный опыт мы пережили во время чеченского конфликта, но мы победили, так что же он хочет сказать?
Моя мысль в том, что иногда одни и те же уроки нужно усваивать заново. Безусловно, существует огромная разница между войной с повстанцами и конфликтом с государством, которое поддерживает целый сонм других государств, тем не менее некоторые политические и военные уроки могут быть полезными, если не универсальными.
То, что произошло с Пригожиным, могло показаться неожиданным только тем, кто незнаком с трагедией Шекспира «Кориолан», в которой действуют реальные исторические фигуры Римской империи. Неожиданностью это также могло стать для тех, кто незнаком с предупреждениями Макиавелли об использовании контрактных армий. Однако ЧВК «Вагнер» пришлось задействовать в силу острой необходимости. «Вагнер» заполнял пробелы и делал то, с чем не справлялись регулярные войска. Бойцы ЧВК давали результат.
Украинцы вербовали и вербуют контрактников со всех уголков мира, в том числе ветеранов спецназа Шри-Ланки, которые живут на Западе, так что подвергать критике использование ЧВК «Вагнер» не имеет смысла.
Но какие уроки следует извлечь из недавнего кризиса с «Вагнером»? Прежде всего, его нужно воспринимать как симптом и предупреждение. Нужно заняться решением проблем, которые привели к мятежу. Если бы в Первую мировую удалось вовремя решить проблемы, вызвавшие мятежи русских солдат, вероятно, армия не утратила бы свои позиции.
Тут мы переходим к следующему уроку. Причины, по которым эти проблемы не решались своевременно в Первую мировую войну, были системными – социальными, политическими (государство) и институциональными.
Если нет желания наступать на старые грабли, нужно быть готовым к переменам, к реформам, которые позволят исправить ошибки и заполнить пробелы – в том числе в координации, что обычно провоцирует недовольство бойцов на передовой.
Чтобы одержать победу в чеченском конфликте, президент Путин пошел на серьёзные изменения. Сегодня противник гораздо внушительнее. Без преувеличения – это НАТО и Вооружённые силы Украины. Значит, и изменения российской системы должны быть более значительными, чем в период чеченского конфликта. Президент, совершивший предыдущие изменения, должен сделать то, что требуется сегодня.
Война в Афганистане была проиграна и привела к краху СССР. Проблема оказалась системной. Советская система, объединившаяся и разгромившая нацистского монстра, прогнав его через всю Европу и уничтожив в его собственном логове, когда над Рейхстагом было водружено красное знамя 1 мая 1945 г., утратила жизненную силу. Напоминающая рак эрозия и смертельно опасные заблуждения по поводу Запада, которые в итоге привели к украинскому кризису, начались при Никите Хрущёве.
Украинские вооружённые силы при поддержке НАТО стоят на пороге, и это экзистенциальная угроза для России. Мятеж «Вагнера» – небольшой кризис, предупреждение о том, что может случиться, если Россия не победит в этой войне. Да, я говорю именно «победит в войне». Невозможно победить в войне, если вы не признаете происходящее войной и не мобилизуете всю национальную энергию. Такой урок усвоила Шри-Ланка.
Мои первые воспоминания о России связаны со временем, когда я в семь лет приехал с родителями в Москву и мы жили в гостинице «Украина». Так вот, как истинный друг России хочу сказать следующее: ностальгия по царским временам не поможет победить сегодня. Та форма и этос государства были прекапиталистическими и исторически устарели. Россия дважды терпела поражение в XX веке, пока существовала эта система, – в 1905 и 1914–1917 годах. Любой вариант ретрошика в идеологии, системе или этосе неустойчив и ведёт к катастрофе в случае столкновения с современными государствами (НАТО), которые поддерживают гибридное государство-противника.
Чтобы победить, российские военные должны действовать, как Красная армия, в какой-то степени они должны стать Красной армией. Ведущей идеологией не может быть идеология белогвардейская. В этом случае военные будут действовать, как белогвардейцы. Красная армия – продукт исторических событий, 1917 года. Нельзя относиться к тем событиям как к худшему эпизоду в современной истории России и ожидать, что российская армия будет воевать, как Красная армия, продукт 1917 года.
К ретрореволюционному шику я тоже не призываю. Скажем так: есть три национальных гимна, которые я считаю особенно воодушевляющими – американский, французский и российский (необязательно в таком порядке). Все три – продукты революций. Но только один сохранил мелодию, но поменял слова – российский.
Дело не в том, что американцы и французы вели себя на международной арене и во внутренней политике чётко в соответствии с первоначальными вдохновляющими идеалами своих национальных гимнов, но они не меняли их текст. Им удалось примирить преемственность и перемены. В случае с Россией текст был изменен, от слов, которые пела Красная армия, воюя с нацистами, отказались. Те слова имели военное значение, потому что солдаты Красной армии были рабочими и крестьянами, получившими новую жизнь благодаря революции и новую систему. И они воевали со сверхчеловеческой мотивацией, в отличие от царской армии начала XX века, потому что понимали: если враг победит, они потеряют всё, что получили впервые в истории своих семей.
Мятеж «Вагнера» помогают понять слова Ленина: «вспышка молнии, осветившая реальность». Какова эта реальность? В первую очередь очевидно, что государство и военная система должны измениться, чтобы обеспечивать и воспроизводить гибкость, мотивацию и боевую эффективность нерегулярных квазипартизанских подразделений и их бойцов. Помимо регулярных частей и мобильных подразделений Красная армия задействовала партизанские отряды, и это давало ей преимущество.
Более глубокая реальность, более глубокий урок – российское руководство и сама Россия должны коллективно решить – причём прямо сейчас – готовы ли они пойти на все необходимые изменения, без каких-либо исключений, чтобы помешать коллективному Западу взять верх и самим победить этот коллективный Запад.
Вооружённый мятеж «Вагнера» поставил перед Россией следующие вопросы: «Кто возьмёт верх над кем?», «С чего начать?» и «Что нужно сделать?». Эти же вопросы когда-то поднимал Ленин, ставший сегодня вновь актуальным.
Российское руководство и граждане должны решить, является ли истеблишмент, то есть установленный порядок и структуры, или «надстройка», как это называли в советской литературе, равным или хотя бы приблизительно равным по важности государству. Чтобы государственное образование и государственная система пережили атаку империалистического противника и одержали над ним верх, нужно сделать выбор между «системой» и «структурой». Структуры нужно перестроить или заменить, чтобы система и государственное образование выжили.
Как показывает реальность боевых действий, существует противоречие между экзистенциальными потребностями российского государства и народа, с одной стороны, и потребностями существующих структур и соотношения сил – с другой.
Запад изменил 65 лет своей политики и подхода к России, перейдя к наступательной стратегии, нацеленной на абсолютную победу над ней. Запад хочет диктовать условия прекращения войны и определять судьбу послевоенной России.
Оставаясь прежней, Россия не сможет защитить себя – не говоря уже о том, чтобы победить, потому что единственный способ защитить себя, выжить – это взять верх, победить.
Изменения, на которые придётся пойти России, не должны определяться субъективной революционной идеологией, хотя по своей сути, объективно, они должны стать именно революционными. Хотя возможна «революция сверху», как осуществлённые Петром Первым и Иосифом Сталиным.
