Статья опубликована в спецвыпуске, изданном в рамках выполнения проекта «Россия глазами зарубежных лидеров нового поколения», при реализации которого используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации от 19 февраля 2018 года N 32-рп и на основании конкурса, проведенного Фондом президентских грантов (http://svop.ru/wp-content/uploads/2019/07/rimG.pdf).
Подобные прогнозы – дело неблагодарное, а талант к ним чаще обнаруживается у писателей (см. «Москва-2042» Владимира Войновича), нежели у специалистов по международной или внутренней политике. Тем не менее, попробуем.
Если сравнить отношения России и Евросоюза с романом, то период 1990-х – начала 2000-х гг. был временем пылкой влюбленности и взаимных надежд. Закрывая глаза на недостатки друг друга и стремясь видеть лишь хорошее, стороны двигались по «конфетно-букетной» траектории.
Когда выяснилось, что образ будущей «семьи» и взгляды на различные политико-экономические и культурные аспекты «быта» не совпадают, начался период взаимного охлаждения. Представляется, что он был неизбежен даже без украинского кризиса. Последний катализировал ситуацию, подтвердив правильность поговорки про один шаг от любви до ненависти
В отличие от людей соседние страны и их объединения обречены на какое-то взаимодействие вне зависимости от эмоционального фона и исторических травм. Да и у бывших супругов после развода через какое-то время могут установиться вполне приличные и уважительные отношения – если это отвечает взаимным интересам.
Середина 2030-х гг. может быть подходящим временем для утверждения именно такой – взрослой, дистанцированной и взаимоуважительной – схемы диалога России и Евросоюза. Тем более, что некоторый запас доброй воли в этом отношении есть у обеих сторон уже сегодня.
На наш взгляд, есть несколько причин, объективно подталкивающих ситуацию в ту сторону. И главная из них является внешней как для России, так и для ЕС. Речь о стремительном смещении центра тяжести мировой экономики и политики на Восток, в Азию. Взоры всех европейских столиц, включая Москву, сейчас всё больше устремлены туда, а не друг на друга. Евросоюзу, правда, приходится всё время оглядываться на США. Последние традиционно много инвестируют в плохие отношения ЕС и России. Однако если в дальнейшем основная часть этих «инвестиций» будет смещена в сторону Китая – а основания так считать есть весьма веские, то у России и Европейского союза появятся дополнительные окна возможностей. А уж если Китай преуспеет в своих начинаниях, то двум важнейшим звеньям «одного пояса и пути» к западу от КНР откровенная вражда явно будет мешать. Тут уж, как говорится, noblesse oblige вести себя прилично.
Еще одна обнадеживающая причина для взросления – прощание с иллюзиями об общем европейском доме, совместной системе безопасности и прочих прекрасных, но заоблачных вещах. Не ставить перед собой чересчур амбициозных, но трудно выполнимых целей – значит не испытывать сильной тоски и разрушительной депрессии при неудаче в их достижении. Программы приграничного сотрудничества, научные и академические обмены, а в будущем — отмена визовых формальностей могут звучать не так «круто», как Договор о евробезопасности или адаптированный ДОВСЕ, однако на деле куда полезнее.
Хорошим подспорьем в диалоге может стать и формат «Европейский союз – Евразийский союз» / «ЕК-ЕЭК», если он будет регулярным и заменит, например, почивший механизм «Правительство России – Еврокомиссия» и саммиты Россия – ЕС.
Третья причина – уроки украинского кризиса, которые стороны извлекли для себя. На самом деле, еще довольно рано судить, каковы эти уроки конкретно и насколько они усвоены. Но то, что какие-то выводы сделаны, сомневаться не приходится. А значит, есть шанс увидеть более осторожное и вдумчивое поведение сторон в регионе ЦВЕ, включая и постсоветское пространство, и Балканы.
Чтобы не увлекаться пусть сдержанным, но всё-таки оптимизмом, нарисуем и более печальный сценарий. Главные его компоненты – холодная отстраненность и перманентная взаимная подозрительность, регулярно подпитываемая кризисами в «промежуточных» странах, превратившихся в полосу отчуждения, и поддерживаемая «адской смесью» из отлаженной пропагандистской машины и исторических фобий. Такой вариант тоже вполне возможен, и лишь его объективная ущербность по сравнению с первой картинкой заставляет считать данный вид отношений чуть менее вероятным.
Конечно, многое будет зависеть от итогов внутренних трансформаций в России и ЕС. Обе стороны вступают в период транзита – идеологического, властного, поколенческого. Этот путь всегда довольно ухабист, но пройти его необходимо – в разгар пубертатного периода искомые взрослые отношения не построишь. Когда под вопросом само будущее Евросоюза, какая уж там последовательная внешняя политика на любом направлении, включая российское. Да и в России сигналы пока очень противоречивы, нарисовать контуры будущего государственного организма сложно, не говоря о его внешнеполитических установках.
