Статья Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев» вызвала разнообразные отклики, что объяснимо. Автор затронул чувствительный вопрос, связанный с идентификацией и самоидентификацией людей, живущих на территории некогда единого государства. Государства этого уже нет, однако наивно считать, что конфигурация огромного пространства приобрела окончательные формы.
Во-первых, потому что не было в истории столетия, когда границы в Европе и Евразии не менялись бы кардинально и неоднократно. Странно полагать, что XXI век станет исключением. Во-вторых, процессы национально-государственного строительства в странах, возникших на месте СССР, далеки от завершения. Более того, именно сейчас, если судить по бурным событиям практически повсеместно, они вступают в решающий этап.
Россия, надо признать, не исключение. Понятно, что и фундамент государственности, и совокупный потенциал России несопоставимо мощнее, чем у кого-либо из бывших союзных республик. Это даёт гораздо больше возможностей, но и накладывает иную ответственность – не только и не столько за других, сколько за себя саму. Ну и понятно, что тридцать лет раздельного существования не уничтожили многогранную взаимосвязанность практически на всех уровнях, хотя проявляется она сейчас не так, как десять или двадцать лет назад. Процесс созидания новой реальности идёт полным ходом.
В начале пути имелось представление, что основная суть этого процесса – насколько быстро западные институты распространят своё влияние (в той или иной форме) на советское наследство. Сейчас это уже не так по многим причинам. Запад утратил прежние возможности, а с ними и часть амбиций. Зато появились другие игроки, нарастившие возможности вместе с амбициями (Китай и Турция как минимум). Главное – прошедшее время наглядно подтвердило: предположение, что обустройство постсоветского пространства возможно вопреки мнению России, иллюзорно. Этот факт может радовать или огорчать, но с ним ничего не поделаешь. Соответственно, дизайн, предполагающий постепенное отодвигание российских интересов на восток (в некоторых случаях на север), нежизнеспособен. Что, в общем, признано дизайнерами. Тем более что у них самих накопились более насущные проблемы, возиться с чем-то, что не гарантирует скорого успеха, желания поубавилось.
Новая ситуация заставляет Россию искать свои ответы. И тоже новые. Упомянутые взаимосвязи, укорененные в прошлом, не предполагают варианта возвращения в то прошлое. Это предпосылки для совместного будущего, но пока неясно, какого. Неясно прежде всего потому, что сама Россия находится в процессе самоопределения относительно бывшей периферии. Иными словами, неразрывность общего пространства наглядно проявилась тогда, когда опорная его часть (российская) вступила в период размышлений, насколько ей самой полезна пресловутая неразрывность. И надо ли работать над её универсальным укреплением, либо, напротив, настала пора вдумчивой инвентаризации.
Бурные процессы происходят практически везде. Где-то они связаны прежде всего с внутренней эволюцией (Белоруссия, Армения, Молдавия), на которую накладывается внешнее воздействие. Где-то, наоборот, внешние обстоятельства подталкивают внутренние изменения (Центральная Азия, Украина). Каков бы ни был генезис, статус-кво сейчас зафиксировать невозможно, и это состояние дел не на краткий период, а, скорее всего, на обозримую перспективу. Ведь нельзя забывать о том, что и пространство вокруг постсоветского тоже пребывает в неостановимом движении – мир перестраивается на ходу.
Статья Владимира Путина посвящена Украине и взаимоотношениям русских и украинцев, но её стоит рассматривать шире – как элемент того самого поиска нового места России в её ближайшем окружении. Главный посыл можно трактовать и как предложение, и как предостережение. Предложение – Москва признаёт реальность и восстанавливать утраченное, оспаривать случившееся, в чём её всегда подозревали, не намерена. Предостережение – предложение действует в том случае, если реальность понимают все заинтересованные стороны и злоупотреблять ей не собираются. То, что автор назвал «анти-Россия» – аллегория определённого подхода. А именно: попытки использовать близость той или иной страны к России с целью создания форпоста для её сдерживания. И это, согласно статье, верный путь к столкновению, фатальному для подобной страны. Именно по причине близости – у России всегда будет больше средств, чтобы воспрепятствовать такой деятельности.
Путин не призывает к фиксации некоего статус-кво. Президент России давно находится внутри международных отношений и понимает, что ничего сейчас зафиксировать невозможно. Речь о том, чтобы встроить в бурные процессы своего рода предохранитель – чего точно не надо делать, чтобы не вызвать цепную реакцию. А если затвердить это, то дальше многое обсуждаемо. И, кстати, комментаторы по привычке сочли, что послание адресовано Западу, мол, не вздумайте снова лезть, вот вам «красная линия». Рискнём предположить, что адресат другой: именно сами соседи. Это им предлагается вместе думать над новыми формами сосуществования, потому что успех этого размышления жизненно важен для них и для России. А ни для кого больше.
Российская газета
