Пока новый коронавирус разносится по миру, государства ведут борьбу за поставки медикаментов и оборудования для медицинских исследований, обвиняя друг друга в распространении пандемии. Политологи задаются вопросом – могут ли эти противоречия в итоге перерасти в военный конфликт? Больше или меньше у государств поводов и возможностей начать войну на фоне пандемии?
Война – рискованное предприятие, потенциальные издержки которого очень высоки. В своей книге «Причины войны» (1973) историк Джеффри Блэйни утверждает, что большинство войн в самом начале имеют одну общую характеристику – оптимизм. Как правило, на начальном этапе воюющие стороны склонны переоценивать свои шансы на победу. Когда элиты обеих (или всех) сторон конфликта не сомневаются в своих силах, они более склонны к решительным шагам и менее расположены к переговорам, так как уверены, что военным путём смогут добиться лучших условий. Миру же, напротив, благоприятствует пессимизм. Пессимистичный настрой даже одного из противников может быть полезен – такой оппонент будет более договороспособным и даже согласится на невыгодные условия, чтобы избежать войны.
Впрочем, когда одна из сторон внезапно получает значимое преимущество, логика разрешения конфликта может измениться – оптимистично настроенный противник станет повышать свои требования быстрее, чем противоположная сторона сможет их удовлетворить. Некоторые аналитики полагают, что в результате эпидемии коронавируса подобное вероятно в отношениях США и Китая. Соединённые Штаты переживают момент внутреннего кризиса. Есть опасения, что Китай захочет использовать пандемию в своих интересах – поддаться искушению перебросить свою военную мощь в западную часть Тихого океана.
Эти аналитики упускают из виду то, что COVID-19 – болезнь, вызываемая коронавирусом, – в той или иной степени одинаково ослабляет все великие и средние державы.
По крайней мере, на период пандемии (и, вероятно, в течение последующих лет) вероятность войны между крупными державами будет уменьшаться, а не увеличиваться.
PAX EPIDEMICA?
Беглый обзор научной литературы о войне и болезнях, по-видимому, подтверждает наблюдение Блэйни о том, что пессимизм способствует миру. Учёные вновь и вновь приводят документальные подтверждения того, как война создаёт благоприятные для болезней условия – и в армиях, и среди мирного населения на захваченных территориях. Однако редко можно найти дискуссии об эпидемиях, ставших причиной войны, или конфликтах, умышленно развязанных в разгар масштабных вспышек инфекционных заболеваний. (Есть другие примеры: болезни, которые европейские колонизаторы принесли в Новый Свет, ослабили коренное население до такой степени, что оно стало уязвимым для завоевания. С другой стороны, несколько локальных конфликтов тлели во время пандемии гриппа 1919–1921 гг., но они были вызваны изменениями в региональном балансе сил – разрушением четырёх империй в результате Первой мировой войны).
Такие болезни замедляют ход войны, отчасти из-за того, что военная кампания зависит от человеческих ресурсов. Когда люди болеют, нельзя ожидать от них хороших результатов в бою. Военная медицина добилась огромных успехов в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, ведь до этого армии страдали от болезней больше, чем от боевых действий. Но пандемии по-прежнему угрожают воинским частям. Это хорошо знают те, кто находился на борту американских и французских авианосцев, – сотни тестов дали положительный результат на COVID-19. В полевых условиях моряки и солдаты наиболее уязвимы, так как все они базируются в одном месте. В опасности находятся и лётчики, поскольку они должны укрываться от воздушных атак в бункерах, где вирус способен быстро распространяться .
Ещё большую угрозу во время пандемии представляют сухопутные операции в городских районах. В последнее время многие наземные бои разворачивались в городах бедных стран в условиях дефицита или отсутствия ресурсов общественного здравоохранения – среде, крайне благоприятной для болезней. Как правило, в результате наземных операций берут военнопленных, любой из которых может быть инфицирован. В результате эти проблемы, наверное, решит вакцина, но, скорее всего, даже после её применения избыточные меры предосторожности какое-то время будут сохраняться.
Самая значимая причина, по которой болезнь препятствует развязыванию войны, – экономическая. Крупные вспышки наносят урон национальным экономикам, которые являются источниками военной мощи. Пандемия COVID-19 – явление по определению глобальное. Все великие и средние державы оказываются в неблагоприятном положении, и у каждой есть основания для пессимизма при оценке своих военных возможностей. Экономическая ситуация резко ухудшается, и непонятно, когда начнётся рост и насколько быстрым он будет. Даже Китай, который остановил распространение болезни и вновь начал открывать экономику, будет ещё долгие годы терпеть убытки. Это нанесло сильный удар по его ВВП в первом квартале 2020 г., положив конец 40-летнему периоду устойчивого роста.
Торговые партнёры КНР, пострадавшие из-за своей зависимости от китайского оборудования, необходимого для борьбы с COVID-19, наверняка сократят свой импорт из Поднебесной. Экспортоориентированному Китаю придётся всё больше опираться на внутренний рынок, что он пытался делать многие годы без явного успеха. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Международный валютный фонд прогнозирует самое значительное замедление экономического роста КНР с 1970-х годов.
Годы будут потрачены на выплату финансовой помощи и пакетов стимулирующих мер, которые правительства использовали для защиты граждан и бизнеса от экономических последствий социального дистанцирования. Опустевшая казна даст им ещё один повод для пессимизма в отношении своего военного потенциала.
Меньше объёмы торговли – меньше разногласий
Как долго продлится умиротворяющее воздействие пессимизма? Если вакцину создадут быстро, экономики восстановятся в относительно короткие сроки, и мирная атмосфера может оказаться недолговечной. Но не менее вероятно и то, что вызванный коронавирусом кризис затянется достаточно надолго, чтобы в мире произошли важные изменения, которые ослабят желание развязать конфликт на какое-то время – на пять или на десять лет. В конце концов, мир одновременно переживает и самую масштабную пандемию, и самый большой экономический спад за столетие.
Большинство правительств не достигло выдающихся результатов в борьбе с COVID-19, и даже самые авторитарные из них беспокоятся о поддержке со стороны населения. В течение следующих нескольких лет людям потребуются подтверждения: руководство страны работает над тем, чтобы защитить их от болезни и экономических потрясений. Граждане почувствуют себя зависимыми от государства и будут менее склонны поддерживать развязывание военных авантюр за рубежом.
В то же время, наблюдая за разрушением глобальных цепочек поставок из-за пандемии, правительства и бизнес, скорее всего, попытаются уменьшить свою зависимость от импорта стратегически важных товаров. Возможный результат: сокращение объёмов торговли, что рассматривается либеральными интернационалистами как негативное явление. Однако, последние пять лет (или около того) торговля не способствовала улучшению отношений между государствами, а скорее разжигала чувство недовольства. Сокращение объёмов торговли будет означать сглаживание разногласий между великими державами, что снизит градус противостояния.
Если говорить о Китае, снижение объёмов международной торговли может косвенно оказать позитивное воздействие. Сосредоточенному на развитии национальной экономики и обременённому огромными счетами на борьбу с вирусом,
Приостановка «Пояса и пути» могла бы развеять опасения тех, кто рассматривает данную инициативу как инструмент китайского мирового господства.
После окончания Второй мировой войны межгосударственные конфликты стали относительно редки. Соединённые Штаты и Советский Союз четыре десятилетия противостояли друг другу в холодной войне, которая вылилась в интенсивную гонку ядерного и обычного оружия, но они никогда не вступали друг с другом в бой напрямую, даже с использованием конвенциональных вооружений. Теоретики спорят, почему на протяжении долгого времени конфликты между великими державами происходят так редко. Я склонен полагать, что причина заключается в слишком большом риске развития такого конфликта до ядерной войны. COVID-19 никак не поможет мировым лидерам устранить подобные риски, но он создал все условия, чтобы укрепить разумный пессимизм в оценках вероятного исхода даже неядерной войны.
Опубликовано на сайте Foreign Affairs 23 апреля 2020 года.
