Ситуация в Афганистане подтверждает, что отсутствие государства гораздо хуже, чем любая форма государства. Такую точку зрения высказал Анатоль Ливен, выступая на Евразийском онлайн-семинаре НИУ ВШЭ.
Анатоль Ливен начал своё выступление с истории мусульманской мысли. Говоря о книге «Мукаддима» (Введение в историю) Ибн Хальдуна, арабского философа, историка и социального мыслителя XIV – начала XV века, он отметил, что многие её выводы актуальны и сегодня, особенно для понимания пуштунского народа Афганистана. Самая известная теория Ибн Хальдуна заключается в цикличности истории, которую можно было наблюдать в Северной Африке того времени. Сначала вооружённое племенное восстание, исходящее из сельских районов и основанное на пуританском реформизме, свергало деспотичное правительство, погрязшее в роскоши. Затем пришедшая к власти династия выстраивала новый порядок исходя из своих религиозных и племенных традиций. Однако на протяжении последующих поколений новая династия развращалась городской жизнью и провоцировала другое восстание. Такая модель истории базируется на различии между «землёй правительства» (города и сельскохозяйственные угодья) и «землёй анархии» (племена). Это разделение существовало и продолжает существовать на протяжении всей афганской истории. Анатоль Ливен коротко выразил суть этой модели в мрачной метафоре: «Междоусобицы и межплеменные войны пожирали горы, а налоги пожирали равнины». Другими словами, перед населением стоял выбор, состоящий только из двух вариантов: либо жить под гнётом репрессивного правительства, либо жить в горах, где не прекращаются межплеменные столкновения.
Стоит отметить, что, несмотря на различия, племена и города в Афганистане на протяжении истории были взаимозависимы. Города способствовали распространению среди племён религиозного образования и поставляли промышленные товары, в то время как племена снабжали города скотом и наёмными солдатами. По словам Ибн Хальдуна, люди в городах не могут хорошо сражаться, потому что люди из племён лучше обучены и физически подготовлены.
Анатоль Ливен вспоминает, что идея Ибн Хальдуна об упадке городов и силе племён была упомянута в афганском контексте иранским политологом на Валдайской конференции в 2021 году. Стремительная победа талибов[1] 2021 г. удивила Иран, поскольку они ожидали, что правящие элиты остались такими же, как в 1990-е годы – готовыми сражаться и солидарными во мнениях с людьми, которых они возглавляли. Однако за двадцать лет они и их преемники утратили эти качества, из-за чего талибы смогли свергнуть современную упадочную и прогнившую «династию» за несколько недель, продолжив описываемый ранее цикл.
Докладчик привёл слова американского политолога-анархиста Джеймса Скотта о том, что в основе афганской истории лежит сопротивление горных и пустынных племён как собственному государственному правлению, так и немусульманскому иностранному правительству (со стороны Великобритании, СССР и США). Привязанность племён к свободе представляет собой препятствие для формирования современного афганского государства, в связи с чем отсутствует национализм, способный примирить людей с правительством. Вместо него в Афганистане существуют глубокое племенное родство и преданность религии.
Анатоль Ливен утверждает, что афганское государство никогда не было суверенным в терминах Вебера. Местные жители всегда были серьёзно вооружены и самостоятельно вершили правосудие, основываясь на традиционном законодательстве. Ещё одним барьером к формированию централизованного государственного устройства в Афганистане являлось то, что пуштуны, составляющие 40–50 процентов населения, глубоко разделены между собой по племенному признаку. Среди пуштунов существует два основных объединения племён: дуррани с более автократическими, аристократическими, наследственными традициями и гильджи (гильзаи), которые более меритократичны и демократичны. Именно гильджи-пуштуны возглавляли бòльшую часть восстаний, включая восстание талибов. В качестве третьего препятствия на пути формирования национализма и современного афганского государства Анатоль Ливен приводит традиции аристократии как отдельного слоя общества. Придворная культура, бюрократия и официальный язык Афганистана произошли не от пуштунской культуры, а от персидской традиции, отделяющей элиту от массы. Наконец, бедность и неспособность создать современную школьную систему также тормозят развитие национализма.
Анализируя бедность в Афганистане, Анатоль Ливен называет две основные причины. Во-первых, Афганистан беден в сельскохозяйственном отношении в силу своего географического положения. Во-вторых, к наибольшему упадку Афганистан привели европейцы, в частности после того, как торговые пути были перенаправлены с сухопутных на морские. Местные правители, облагавшие налогом торговцев, а не племена лишились основного источника дохода. Кроме того, в настоящее время некоторые племена контролируют производство героина, который ещё труднее обложить правительственным налогом. В то же время талибам удалось самостоятельно обложить налогом героин, что стало частью их военной стратегии. Сейчас же стоит вопрос о том, возможно ли заставить «Талибан» отказаться от этого источника доходов.
Важно отметить, что «земля анархии» не означает отсутствие порядка и полный хаос. Несмотря на отсутствие сильного правительства, традиции значительно ограничивают насилие. Ливен приводит аналогию британского юриста Генри Мэна, который сравнил традиционные законы племён с международным правом. И то, и другое не может быть обеспечено верховной властью, скорее они зависят от культурных условностей и взаимных соглашений и требуют нейтральных посредников, одобренных обеими сторонами. При этом традиционные законы отличаются от государственных систем права тем, что племенные законы не направлены на полное прекращение насилия. Ливен также сравнивает законы племени с кодом мафии. В племенах существуют строгие и чёткие законы, описывающие, кого и в каких случаях можно убить. Таким образом поддерживается элементарный порядок и конфликты не перерастают в войны с целью полного взаимного истребления.
Анатоль Ливен вспоминает разговор с местным мусульманским судьей-чиновником кади провинции Пактия в 1989 г., когда он был корреспондентом в Афганистане. Тогда он спросил, не наступит ли хаос, если «города падут». Кади ответил, что порядок будет восстановлен на основе кодекса чести Пуштунвалай или на основе шариата, если кодекс невозможно будет применить к современным игрокам, таким, как политические партии и военачальники, контролирующие распространение героина. Именно так и поступили талибы, создав Афганское государство на основе собственной трактовки шариата, максимально близкой к Корану. Несмотря на то, что порядок талибов в глазах западной пропаганды был чужд для племён, в действительности этот порядок восходит к традициям Афганистана 1830-х гг. Анатоль Ливен утверждает, что сегодня роль шариата в отношении Пуштунвалай схожа с ролью подобных кодексов в Аравии VII века. Эта роль заключается в сохранении цивилизованного порядка на фоне жестоких местных традиций. Таким образом, говоря об усилении влияния «Талибана», важно обратить внимание не только на угнетение со стороны военачальников-моджахедов и гражданскую войну, ранее разрушавшую Кабул, но и на религиозный идеализм, возросший в 1980-х гг., и чувство стыда за состояние Афганистана в 1990-е годы.
Анатоль Ливен напоминает, что на ранних этапах формирования бедное государство вынуждено активно бороться за установление власти, из-за чего оно не способно в нужной мере предоставлять населению услуги. Таким образом государство выступает в глазах народа как угнетающий, хищный, коррумпированный институт, поэтому при встрече с ним многие афганские крестьяне «убегают» от него. В контексте Афганистана государство могло бы посодействовать эффективному разрешению племенных конфликтов в качестве силы, принуждающей стороны к соблюдению решения Саида (потомка пророка Мухаммеда), однако племена всё ещё не готовы принимать постоянное государственное вмешательство.
Все внешние силы, пытавшиеся способствовать учреждению стабильного современного государства в Афганистане, потерпели неудачу. Усилия США по построению государства провалились по ряду причин. Во-первых, дефектные программы распределения иностранной финансовой поддержки не приносили результатов, которые бы убедили общество в полезности государства. Во-вторых, в условиях, когда государство необходимо в качестве независимого посредника в конфликтах, демократия не позволяет государству оставаться нейтральным, вставая на сторону победителей.
На фоне провалившихся усилий по построению современного государства, «Талибан» обрёл силу, основываясь на шариате, который обладает глубокой культурной легитимностью и широко распространён на территории Афганистана. Несмотря на успех «Талибана» сегодня, возникает вопрос, смогут ли его лидеры сформировать институт эффективного государства. Размеры иностранных субсидий уменьшились, и гарантии того, что они вновь возрастут, если «Талибан» уменьшит торговлю героина или подавит терроризм, отсутствуют. Афганистану остаётся лишь рассчитывать на инвестиции Китая в медные шахты, но и этого источника дохода может быть недостаточно.
29-е заседание Евразийского онлайн-семинара состоялось 20 декабря 2021 г. и было организовано департаментом международных отношений и Международной лабораторией исследований мирового порядка и нового регионализма Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».
Тема выступления Анатоля Ливена, британского журналиста и политический аналитик, лауреата премии Дж.Оруэлла, старшего научного сотрудника по изучению России и Европы в Института ответственного государственного управления им. Куинси в Вашингтоне, в рамках семинара: «Афганская трагедия и причины успеха талибов».
Текст подготовила Софья Стародубцева
[1] «Талибан» – организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.
