Российская военная операция на Украине подводит черту под целой эпохой. Она началась с распада советского блока и краха СССР, когда на смену довольно стабильному двухполюсному мировому устройству пришло то, что через некоторое время назвали либеральным мировым порядком. Его сутью было доминирование в международной политике Соединённых Штатов и их союзников на основании универсалистской идеологии.
Кризис проявился давно. И дело даже не в том, что возникло сопротивление со стороны крупных игроков, которых не устраивало их положение. На протяжении довольно долгого времени (не менее полутора десятилетий) особенного противодействия как раз не было. Незападные страны, включая КНР и Россию, прилагали усилия, чтобы встроиться в иерархию. Китай, в принципе, сумел не просто это сделать, но ещё и максимально воспользоваться ситуацией для собственного укрепления. У России получилось намного хуже, но и она ревизии мироустройства стала добиваться далеко не сразу. Долгое время задача заключалась в том, чтобы найти для себя достойное место внутри этого миропорядка.
Однако система оказалась негибкой. Она концептуально исключала баланс сил, что само по себе делало её шаткой. Но ещё важнее, что она не допускала достаточной степени культурно-политического многообразия, которое необходимо для устойчивого функционирования мира. А он неоднороден по определению. Однородность пытались навязать разными средствами, вплоть до военных, в итоге круг замкнулся.
По легенде, Петр Первый после Полтавской битвы поднял тост за своих «учителей-шведов». Сейчас российское руководство тоже может отрапортовать, что многому научилось у Запада. В действиях России на Украине легко обнаружить элементы – от военных до информационных, – которые присутствовали в кампаниях Америки и НАТО против Югославии, Ирака, Ливии.
Напряжение копилось давно. Украина стала решающей линией фронта. Это не идеологическая битва по модели холодной войны второй половины ХХ века. Происходит попытка оспорить гегемонию в пользу гораздо более распределённой мировой модели. В прежних понятиях это сферы влияния, сейчас мир намного более прозрачен и взаимосвязан, так что замкнутость возможна только до некоторой степени. Во всяком случае, так мы думали до нынешнего времени.
Непосредственным поводом стала схватка за стратегически важную территорию, как это тоже часто бывало в прошлом. Штамп про «возвращение истории», кочующий из одного СМИ в другое, в целом отражает реальность. Столкнулись два типа воздействия. С одной стороны, классическая жёсткая сила. Та, что руководствуется простыми, неотполированными, зато понятными категориями. В первую очередь – крови и почвы. С другой – продвинутый способ распространения интересов и влияния. Сила в нём реализуется как набор идеологических, коммуникационных и экономических инструментов. А используемые категории эффектны, но текучи, их именуют «ценностями».
После холодной войны верх практически всегда брали более современные средства, назовём их модным, хотя неточным словом «гибридные». Но, по большому счету, они никогда не встречали серьёзного сопротивления, особенно лобовым вооружённым способом.
Российское руководство, решаясь на крайне резкие шаги, вероятно, отдавало себе отчёт о последствиях. Или даже осознанно стремилось к ним. Страница сотрудничества с Западом перевёрнута. Это не означает, что на смену ему придёт изоляция, но означает закрытие важного направления. Холодная война пришла надолго. Через какое-то время переполох, который наделала военная операция, вероятно, начнёт утихать. И возобновится некое взаимодействие. Но линия проведена, отмена санкций, даже при благоприятном сценарии, займёт многие годы, восстановление связей пойдёт медленно и выборочно. Перестройка экономических приоритетов потребует иной схемы развития, в чём-то его стимулировав, а в чём-то затормозив. Российскому обществу, его наиболее активной части, предстоит осознать, что прежний образ жизни более недоступен. «Крепость Россия» самоотверженно решила устроить себе проверку на прочность. Заодно став агентом кардинального изменения всего мира.
Профиль
