Я не отношусь к кабинетным профессорам, которые считают, что если вы не читали Платона, то не поймете, скажем, причины активности банд в Лондоне. В то же время уверен: чтобы понять суть «дела Скрипаля», нужно поставить его в правильный контекст.
Международную политику можно рассматривать с двух точек зрения. Кто-то назовет их стратегической и тактической, но в данном случае я бы предложил говорить о подходах шахматиста и игрока в покер. Мир спецслужб и то, что политики делают с полученной от них информацией, напоминает покер, где все играющие скрывают свои карты. Блеф, непроницаемые лица, крапленые карты в рукаве, попытки подсмотреть карты соперников – вот инструменты этого подхода. Но существует и шахматный уровень анализа мировой политики, когда все видят расположение фигур на доске. На этом уровне понимание зависит от интеллекта, широты взглядов и способности мыслить непредвзято, без идеологических шор и руководствуясь не только данными спецслужб.
Оба подхода имеют право на существование, но поскольку у меня, как и у большинства экспертов в мире, не говоря уже о простых обывателях, нет доступа к информации спецслужб, придется использовать только шахматный метод. Здесь понадобится контекстуальный взгляд. В нашем случае конкретный эпизод следует рассматривать в динамике мировых событий после окончания холодной войны и экстраполировать их в возможные сценарии дальнейшего развития ситуации. Подробнее об этом – в конце статьи.
Практически все, – включая меня, – кто публично писал или говорил об отравлении двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в британском Солсбери, будь то политики, эксперты или журналисты, не знают, кто это сделал и каковы были мотивы. Есть только догадки и утечки, последние, как водится, из сомнительных источников. Британские и другие западные СМИ представили различные сценарии произошедшего. Сначала речь шла о букете на могиле жены Скрипаля, затем о ручке двери его дома, его машине, одежде дочери, только что прилетевшей из Москвы, или об упаковке гречки, привезенной из России, – через соприкосновение с этими предметами яд мог попасть в организм жертв. Однако для британских политиков с самого начала было очевидно одно: виновата Россия, а президент Владимир Путин лично отдал приказ о совершении преступления. Уверенность премьер-министра Терезы Мэй и главы МИДа Бориса Джонсона подхватили мейнстримные западные СМИ, а также союзники Великобритании по НАТО и ЕС, многие из которых действовали по принципу «мы поддерживаем нашего союзника независимо от того, прав он или нет». Я бы хотел знать, каковы доказательства, помимо «отсутствия иного правдоподобного объяснения» и сообщения из Сирии о «доставке посылки», о котором Мэй нашептывала президенту Макрону и канцлеру Меркель. Как Тереза Мэй доказывала другим руководителям стран ЕС необходимость высылки российских дипломатов? Особенно учитывая тот факт, что они не допущены в англосаксонский альянс обмена разведданными – так называемый альянс «пяти глаз». Мне кажется, «объективных доказательств» было еще меньше, чем в феврале 2003 г., когда Колин Пауэлл убеждал Совет Безопасности ООН в наличии у Ирака оружия массового уничтожения. Кстати, тогда предшественники Макрона и Меркель – Ширак и Шредер – были более недоверчивы. И, как оказалось, не зря.
Журналистские расследования, назвавшие преступника до того, как были установлены мотивы и способ отравления, вызывают удивление, учитывая английскую судебную практику. Рассматривая дело о взрыве в лондонском районе Докленд (1996 г.) судья Королевского суда Вулиджа был вынужден распустить присяжных, потому что накануне The Sun опубликовала информацию, которая могла помешать беспристрастному разбирательству. Газета была оштрафована на 35 тыс. фунтов за неуважение к суду. В случае с отравлением Скрипалей ведущие британские политики и СМИ уже создали атмосферу, которая делает невозможным объективное расследование. Всех, кто выражал сомнения в причастности российских властей к преступлению, как, например, лидер лейбористов Джереми Корбин, обвинили в том, что они «играют на стороне Москвы», как выразился Борис Джонсон. Может ли человек в здравом уме, с минимальными представлениями о международной политике ожидать, что Тереза Мэй, Борис Джонсон и другие, убежденно обвинявшие Россию и ее президента в совершении преступления, возьмут свои слова обратно и начнут посыпать голову пеплом? А ведь это придется делать, не только если доказательства причастности Кремля не будут найдены, но и если веские факты укажут в другом направлении. Те, кто вторгся в Ирак в 2003 г. по сфабрикованным обвинениям (о наличии у Саддама Хусейна оружия массового уничтожения и его связях с «Аль-Каидой»), а в 2011 г. атаковал и разрушил Ливию, до сих пор не принесли извинений. Многие из них и сейчас во власти и ведут активную борьбу за «либеральный мировой порядок».
Помимо «опережающего» подхода, т.е. объявления виновного до выяснения деталей преступления, в «деле Скрипаля» много других необычных, сбивающих с толку аспектов. Со времен Римской империи адвокаты и следователи задавались вопросом: кому выгодно. В «деле Скрипаля» это очевидно не Россия. Страна и ее руководство меньше всего заинтересованы в эскалации напряженности с Западом, продлении и ужесточении антироссийских санкций. Утверждения, что Россия убивает агентов, предавших родину, для острастки потенциальных изменников, настолько притянуты за уши, что их нет смысла обсуждать всерьез. Сергей Скрипаль был признан виновным по решению суда, затем помилован и обменян на российских шпионов, задержанных в Америке. На Западе, в том числе в Великобритании, живут более высокопоставленные российские перебежчики – например Олег Гордиевский и Олег Калугин. Первый был резидентом КГБ в Лондоне, второй – высокопоставленный генерал КГБ. Они не были помилованы или обменяны. Убийство Скрипаля, обменянного на других шпионов, было бы не просто контрпродуктивным, но и абсурдным. Это действительно серьезное преступление, кто бы его ни совершил, но выгоду получили те, кто ненавидит Россию и желает ей зла. На Западе и среди стремящихся в этот элитарный клуб, включая Украину, немало тех, кто готов высылать российских дипломатов, блокировать строительство газопроводов или бойкотировать чемпионат мира по футболу в России. Тереза Мэй и Борис Джонсон, которых еще недавно критиковали в Европе и самой Британии за деструктивный Brexit, приобрели даже некоторую респектабельность. С первых полос исчезли статьи о махинациях Cambridge Analytica – компании, которая в значительной степени сформировала общественное мнение в пользу Brexit, (хотя, конечно, это внутреннее дело Великобритании) а также о вмешательстве этой фирмы в президентские выборы в США (удивительно, но никто не призывает к санкциям против Великобритании за наглое вторжение в «демократический процесс» в Америке).
Отсюда вытекает следующий пункт. Запад обвинил Россию в целом ряде грехов, включая нарушение международного права. Как бы мы ни относились по правовым, нравственным или геополитическим соображениям к таким действиям России, как аннексия/воссоединение с Крымом в 2014 г., поддержка Восточной Украины и участие в Сирии, все они были рациональными, хотя часто реактивными. Москва защищает свои национальные интересы, как их понимает не только Кремль, но и обычные россияне, хотя иногда действительно приходится преступать нормы международного права. И даже руководствуясь исключительно геополитическими соображениями, Москва старается держаться в рамках закона. Отправив в Крым своих военных в марте 2014 г., чтобы не допустить кровопролития и обеспечить безопасность на референдуме о статусе полуострова, Россия вмешалась во внутренние дела Украины. Однако результаты референдума являются смягчающим обстоятельством для такого беспечного обращения с международным правом. Если мы проведем аналогию с натовскими бомбардировками Сербии в 1999 г., которые в итоге привели к выходу Косово из состава страны, или вторжением в Ирак в 2003 г., членство Украины в НАТО и присутствие ВМС США в Севастополе действительно можно считать экзистенциальной угрозой для России. Кремль мог бы процитировать Дина Ачесона, известного американского дипломата и юриста, госсекретаря с 1949 по 1953 г., который, комментируя Карибский кризис, отметил: «Силе, позициям и престижу Соединенных Штатов бросило вызов другое государство, и право просто не отвечает на вопросы абсолютной силы – силы, тесно связанной с источниками суверенитета». Дуг Бэндоу недавно написал, что «США рассматривают расширение НАТО до российских границ как естественную эволюцию американского глобального доминирования. Москва воспринимает вступление Украины в альянс, созданный для сдерживания России, как угрозу своей безопасности. Вашингтон так же отнесся бы к присоединению Мексики к Варшавскому договору. Однако Кремль не воспользовался рекомендациями Ачесона и не стал полностью игнорировать нормы международного права, придерживаясь исключительно силовой политики. Поэтому покушение на бывшего двойного агента с применением нервно-паралитического газа российского производства не поддается пониманию. Такое преступление совершается с одной целью – быть пойманным.
Есть еще аргумент «отсутствия иного правдоподобного объяснения», который постоянно звучит в обвинениях России в отравлении Скрипаля. Даже когда Бориса Джонсона поймали на лжи о том, что в лаборатории Портон-Даун подтвердили использование разработанного в России нервно-паралитического вещества «Новичок» для отравления Скрипалей, Форин-офис продолжал настаивать на «отсутствии иного правдоподобного объяснения». Различные более или менее правдоподобные объяснения допустимы в ходе полицейского расследования, но они не подходят для суда или публичных обвинений. Не говоря уже о таких принципах, как презумпция невиновности, бремя доказательств, которое всегда лежит на обвинителе и толкование любых сомнений в пользу обвиняемого. Кто-то может сказать, что в публичном международном праве в отличие от уголовного эти принципы не всегда интерпретируются однозначно. Но в данном случае речь идет об уголовном преступлении, которое используется для подрыва мира и безопасности на планете.
У престижного издания European Journal of International Law есть онлайн-блог, где юристы обсуждают различные вопросы международного права. Удивительно, но большинство комментариев о «деле Скрипаля» касается того, следует ли рассматривать отравление в Солсбери как вооруженное нападение (разумеется, со стороны России) в соответствии со ст. 51 Устава ООН, какие действия британское правительство может предпринять для защиты страны, или данное отравление – это военное преступление (опять же совершенное Россией), или это нарушение права на жизнь Скрипалей. Только в одном комментарии – Кармен Мадгеру – задаются вопросы о доказательствах, мотивах и контексте преступления. Заголовок передовицы в The Independent от 4 апреля «Можем ли мы доказать причастность Москвы к «делу Скрипаля» — неважно» лучше всего иллюстрирует настроения британской политической элиты. Почему общество, в котором много интеллектуалов и высокообразованных людей начинает мыслить некритично, когда речь заходит о России? По моему мнению, ответ следует искать в двух взаимосвязанных феноменах: нынешнем геополитическом соперничестве в мире и его западном «интеллектуальном» сопровождении – русофобии.
Когда Россия находилась на грани коллапса в 1990-е гг., олигархи дергали власть за ниточки, и в стране царил хаос (на Западе считалось, что Россия движется по верному пути к либеральной демократии и свободному рынку), НАТО приближалось к границам страны. Слабые жалобы Москвы просто игнорировали. В 1990-е гг. многие, особенно на Западе, верили, что наступил «конец истории», и мир под руководством США скоро превратится в либеральную демократию, как того требует свободный рынок. Продвижение и экспорт демократии и либеральных ценностей посредством убеждения, подкупа или применения военной силы должны были в результате привести к созданию единообразного мира. Некоторое время казалось, что мир действительно движется в этом направлении. Однако уже в начале 2000-х гг. появились признаки того, что Вашингтон переоценил свои возможности и ситуация развивается не так, как ожидалось. Войны в Афганистане и Ираке шли не по запланированному сценарию (да и как могло быть иначе?). Попытки демократизировать Большой Ближний Восток и осушить болото, где якобы осели террористы, дестабилизировали и разрушили общество, создав условия для распространения «Исламского государства» и других исламистских террористических движений. Вместо конца истории мир сделал шаг к столкновению цивилизаций. В это время Китай продолжал свой мирный экономический подъем и, как и следовало ожидать, стал претендовать на адекватное место на геополитической карте мира. В 2000-х Россия, жертва шоковой терапии 1990-х, стала выходить из кризиса, инспирированного гарвардскими экономистами и советниками Бориса Ельцина. Однако для многих криптофукуямистов все эти события и тенденции не сложились в картину, которая представлялась им в 1990-е годы. Многое вызывало недовольство Соединенных Штатов и их союзников.
Тревожный сигнал для Кремля и для Запада прозвучал в августе 2008 г., когда Грузия, которой тоже обещалт членство в НАТО, ввела войска в Южную Осетию, в результате были убиты около 15 российских миротворцев. Переворот в 2014 г. на Украине, также стремящейся в НАТО, стал еще одной красной чертой для России, которая за это время стала сильнее в экономическом и военном отношении. Реакция Кремля (аннексия/воссоединение с Крымом, поддержка сепаратистов на востоке Украины) использовались для дальнейшего экономического укрепления России. Когда президент Путин в послании Федеральному собранию 1 марта 2018 г. продемонстрировал новейшее стратегическое вооружение, разработанное в ответ на выход Вашингтона из Договора по ПРО, Запад негодовал. Как можно так открыто бросать вызов «либеральному», основанному на правилах мировому порядку?
Россия делала именно то, что все документы по национальной безопасности США обещали любыми доступными средствами предотвратить. Еще в 1992 г. The New York Times следующим образом суммировала суть доктрины Пентагона: «Секретный документ обосновывает существование мира, в котором доминирует одна супердержава, чье положение подкрепляется конструктивным поведением и достаточной военной мощью, чтобы сдерживать одно или несколько государств, способных бросить вызов американскому господству». «Наша первостепенная задача – не допустить появления на территории бывшего СССР или в других регионах нового соперника, который представляет угрозу, сопоставимую с опасностью, исходившей в прошлом от Советского Союза. Эти соображения лежат в основе новой стратегии региональной обороны и требуют от нас не допустить доминирования враждебной державы в регионе, ресурсов которого при консолидированном контроле будет достаточно, чтобы обеспечить глобальное господство. К таким регионам относятся Западная Европа, Восточная Азия, территория бывшего Советского Союза и Юго-Западная Азия». Заметьте, эти задачи декларировались в 1992 г., когда Россия переживала упадок, а Китай еще не поднялся. В стратегии национальной безопасности, представленной Дональдом Трампом в декабре 2017 г., отмечается, что «соперничество великих держав, считавшееся феноменом прошлого столетия, вернулось в мировую политику. Китай и Россия усиливают свое влияние на региональном и глобальном уровнях. Сегодня они укрепляют свой военный потенциал, чтобы лишить Америку доступа к кризисным точкам и оспаривать наши возможности действовать свободно в критически важных коммерческих зонах в мирное время». Те, кто имеет представление об истории международных отношений, знает, что рано или поздно появятся центры силы, которые уравновесят доминирование США. Самоуверенность одной супердержавы всегда приводит к тому, что ей бросает вызов другая супердержава или группа держав. Международное право не может этого сделать, оно служит лишь инструментом консолидации.
Параллельно с этими геополитическими тенденциями невероятные масштабы приобрело их идеологическое сопровождение – русофобия, которая имеет исторические корни (конфликт Польши и России в XVII веке, войны Петра Великого и Карла XII, «большая игра» Британской и Российской империй в Центральной Азии, противостояние СССР с Западом). Экс-глава Национальной разведки США Джеймс Клеппер, например, утверждает, что для русских «практически на генетическом уровне характерно присваивать, проникать и получать выгоду». Консервативный тележурналист, отставной офицер Ральф Питерс заявил: «Проблемы России созданы в России. Мы пытались помочь, а не навредить. Но русские не захотели помогать себе сами и предпочли жестокость и враждебность в отношении верховенства закона и цивилизации». Что бы произошло, если бы в генетическом несовершенстве и нецивилизованности обвинили представителей другой нации или религии?
Когда в подобной накаленной атмосфере бывшего российского двойного агента и его дочь обнаруживают с признаками отравления в Солсбери, британские власти не могут не прийти к выводу, что к преступлению причастна именно Россия. Внушить это обывателям дома и союзникам за рубежом тоже оказалось несложно. Русофобские идеи проникли очень глубоко. Тех, кто высказывает сомнения или призывает к сдержанности, называют «марионетками Кремля». Кто и по каким мотивам совершил это преступление пока неизвестно (и мы можем вообще этого не узнать). Ясно одно: это дело уже на полную катушку используется Вашингтоном и его союзниками в геополитической борьбе с Россией, потому что нужно любыми средствами предотвратить появление соперников.
