Если говорить о политэкономическом значении пандемии коронавируса, то, как мне кажется, оно состоит в первую очередь в том, чтó он выявил в нашей современной цивилизации, которая есть цивилизация глобального капитализма, а не в том, кáк он изменил или изменит её. О последнем сейчас говорят много больше, и лейтмотивом таких разговоров оказывается – в той или иной версии – то, что иногда называют «смертью глобализации», причём не только в экономике, но и «в головах людей».
Я с большим скепсисом отношусь к этой идее. Прежде всего потому, что она базируется на наивном представлении о нынешней (форме и фазе) глобализации как о чём-то беспрецедентном и уникальном. В действительности она – лишь очередное проявление того фундаментального свойства капитализма, которое Карл Маркс называл «всемирностью». В принципе капитализм не может не быть «всемирным», хотя конкретные механизмы и способы организации «всемирности», разумеется, менялись с ходом истории.
«Всемирность»/глобализация уже оборачивалась трагедиями вселенских масштабов, которым нынешняя пандемия коронавируса совсем не чета, – вспомним хотя бы обе мировые войны (ярчайшие проявления достигнутой к тому времени «глобализованности» мира), Великую депрессию, едва не опрокинувшую мировой капитализм, недавний финансовый коллапс 2008 г. или, если говорить о пандемиях, «испанку», по своей убийственности вполне сравнимую с Первой мировой войной. И что? «Всемирности» капитализма всё это не наносило ущерба – разве что модифицировало в чём-то её механизмы: возникло и отменилось Бреттон-Вудское соглашение, на смену старому колониализму пришли более изощрённые формы зависимости «периферии» от «центров» глобальной системы, индустриальное превосходство как основа мирового господства уступило место – на фоне нарастающего паразитизма Запада – глобальному финансовому контролю и так далее. Посмотрим, какие модификации в функционирование капиталистической «всемирности» внесёт нынешняя пандемия. Однако ясно, что возможное увеличение (в каких-то аспектах общественной жизни) роли национальных государств не может быть альтернативой глобализации или антидотом от неё. И нынешняя форма глобализации, и все предыдущие непременно опирались на исполнение национальными государствами соответствующих им функций, и представление о «закате» государственности как таковой в ходе и в контексте капиталистической глобализации является лишь грубым пропагандистским клише.
Однако уже на данном своём этапе пандемия коронавируса стала отличной лакмусовой бумажкой качества – и даже группы качеств – нашей глобальной капиталистической цивилизации. Она показала эту цивилизацию как фантастический блеф.
Наиболее зримо характер нашей цивилизации как блефа обнаружился на уровне её «ценностей» и «нормативных оснований». «Единство Европы», «атлантическая солидарность», «общие ценности», «гуманизм» и всё прочее в этом духе оказались жалкими фальшивками на фоне животного эгоистического страха каждого отдельного национального образования за своё сепаратное выживание.
Но только ли на уровне международных отношений животный страх восторжествовал над «ценностями»? Ныне мантрой, доносящейся отовсюду, является «ваша безопасность – наш высший приоритет». Недавно раздался одинокий голос вице-губернатора Техаса Дона Патрика о том, что «мы» не в праве «отдавать страну в жертву» борьбе с коронавирусом. Конечно, такая борьба должна продолжаться и даже активизироваться, но она – не самоцель.
Сохранение «страны» (хотя бы на уровне жизнеспособной экономики) тоже есть «высший приоритет». Им нельзя жертвовать, борясь с коронавирусом. Иначе победа над последним может оказаться Пирровой. Сама уникальность заявления Патрика свидетельствует о том, сколь основательно утрачено понимание того, что в условиях великих катаклизмов жизнь нельзя спасти, если для людей нет ничего выше самой жизни. Представление о том, что люди должны ценить нечто выше, чем саму жизнь, есть, если угодно, категорический нравственный императив сохранения достойной жизни, в каких-то ситуациях – жизни как таковой. Его забвение погружает нас – в лучшем случае – в то, что Аристотель (в «Никомаховой этике») называл «скотским образом жизни».
Но следует ли нам принимать всерьёз уверения власть имущих в том, что «ваша безопасность – наш высший приоритет»? Будь это так, самые «передовые» общества планеты не оказались бы столь беспомощны перед коронавирусом, как сейчас. Почему цикличность эпидемий в мире не заставила власти лучше подготовиться к их повторению – не к «новому» коронавирусу с его специфическим патогенезом, а к эпидемическим катастрофам в целом? Можно понять, почему до сих пор нет вакцины против коронавируса. Но нельзя понять, если принимать всерьёз уверения властей в приоритетности нашей безопасности, почему в обществах якобы «изобилия» в тотальном дефиците находится буквально всё, что нужно для борьбы с любой эпидемией, – маски, перчатки, защитные костюмы, гели для протирки рук, не говоря уже о более сложных и дорогостоящих вещах, типа приборов для вентиляции лёгких и койко-местах в больницах? Как объяснить то, что в будто бы «передовых» странах Запада, таких как Италия и Испания, при общем количестве заражённых до сих пор много меньше, чем в Китае, количество летальных исходов уже много больше? Чего стоят экономические и социальные институты этих «передовых» стран (но к двум упомянутым лидерам по коронавирусу уверенно подтягиваются Франция, Соединённые Штаты, Великобритания и другие столпы суперсовременного мира), если они не в состоянии обеспечить самое фундаментальное и «естественное» право человека, коим является право на жизнь? Иными словами, обеспечить ту самую нашу безопасность, которая якобы является высшим приоритетом для наших властителей.
Или для них высшим приоритетом является нечто совсем другое? В самом деле – как мы могли рассчитывать на то, что в сложных ситуациях не возникнет тотальный дефицит всего и вся, если так называемая «реальная» (производительная) экономика на Западе – за некоторыми исключениями – находится на издыхании? Если главными заботами стали «цифровой коммуникативный капитализм» и надувание финансовых пузырей? Неудержимое воспарение капитала от материальной прозы масок, гелей, больничных койко-мест и прочего к сказочным эмпиреям финансовых спекуляций и виртуального мира цифровых масс медиа и создало экономику блефа, в которой, казалось бы, элементарные вопросы (типа производства санитарных средств) можно решать только на спецсовещаниях президента и вице-президента с капитанами бизнеса.
При этом всё более грозно встаёт вопрос – а переживёт ли вообще «самая мощная и передовая экономика на свете» пандемию коронавируса? Параллели между нынешней ситуацией и Великой депрессией стали проводить уже и представители власти (в частности, губернатор Куомо). И что будет с демократией, если эта пандемия приведёт к увяданию «среднего класса» – с его костяком в виде огромной страты мелких и средних предпринимателей, который и без этого находился в США в процессе явной деградации? Сколь всё же хрупки экономика и демократия блефа! Может быть, и неплохо, что коронавирус открыл нам на это глаза.
