Рассматривать ту или иную страну в рамках
противопоставления «прозападный – пророссийский» стало уже
традиционным для отечественного экспертного сообщества. Однако к
Азербайджану такую бинарную оппозицию применить невозможно. Между
Москвой и Баку существуют серьезные расхождения во взглядах на
«большую игру» в Южном Кавказе, и то же время Азербайджан
демонстрирует приверженность укреплению добрососедских отношений.
Ему необходимо фактическое (а не формально-правовое) присутствие на
Северном Кавказе сильной российской государственной власти.
Москва также заинтересована в тесных связях с
Азербайджаном и в его стабильном развитии. Значимость Баку
подтвердило предложение российского президента Владимира Путина
американскому коллеге Джорджу Бушу совместно использовать для
решения проблемы ПРО Габалинскую радиолокационную станцию,
арендуемую Россией у Азербайджана.
Международное внимание к этой стране также растет
благодаря ее углеводородным ресурсам и общему повышению значения
Каспийского региона в качестве альтернативного источника
энергоносителей для европейского рынка. Находясь в точке
пересечения интересов различных держав, Азербайджан вынужден вести
выверенную и гибкую внешнюю политику.
ПОЛИТИКА «КАЧЕЛЕЙ»
В отличие от Армении, вышедшей из состава СССР на
основе союзного законодательства, Азербайджан не создавал
государственность с нуля, а возрождал ее. Первая Азербайджанская
Демократическая Республика (АДР) была провозглашена 28 мая 1918
года. В начале 1920-го на Парижской мирной конференции ее де-факто
признал Верховный совет союзных держав. Однако в Лигу Наций АДР не
попала, поскольку, как объяснялось в меморандуме Генерального
секретаря Лиги Наций, «территория Азербайджана являлась частью
Российской империи, ввиду чего возникает вопрос, достаточно ли
объявления… о независимости и признания Союзными Державами… для
того, чтобы считать Азербайджан де-юре полностью самоуправляемым
государством». Оказалось – недостаточно: уже в апреле 1920-го в
республике начали устанавливать советскую власть.
Как бы то ни было, в декларации Верховного Совета
Азербайджана, принятой на его внеочередной сессии 30 августа 1991
года, сказано о восстановлении государственной независимости. Новая
республика провозглашала свою политико-правовую преемственность в
отношении «старой».
«Восстановленная» азербайджанская государственность
существует уже на протяжении 16 лет, демонстрируя свою
жизнеспособность и эффективность. В первом квартале 2007-го рост
национальной экономики составил 40 %.
Азербайджан – мусульманская страна. В октябре 1991
года в республике была учреждена Азербайджанская исламская партия
прогресса. Затем появилась Азербайджанская исламская партия (АИП),
провозгласившая своими основными целями достижение «социальной и
экономической независимости Азербайджана путем установления в
стране исламских законов». В стране действуют такие экстремистские
организации, как «Джейшулла» («Армия Аллаха») и «Хизбулла» («Партия
Аллаха»).
В то же время Азербайджанская Республика – это
светское государство, декларирующее приверженность демократическим
идеалам и жесткое неприятие исламского фундаментализма. В 1995-м
АИП было отказано в перерегистрации. В мае 1996 года ее лидеры были
арестованы, а в 1997-м – осуждены за сотрудничество с иранскими
спецслужбами.
Постсоветский Азербайджан сумел доказать, что не
является слабой и зависимой геополитической субстанцией; он играет
ключевую роль на Южном Кавказе и Ближнем Востоке. Это, пожалуй,
единственный в СНГ пример государства с успешно диверсифицированной
внешней политикой.
Действуя по принципу «у нас нет друзей, нет врагов, а
есть одни лишь интересы», Баку сумел заставить великих мира сего
искать дружбы у малого государства. Несмотря на разнообразные
трудности, Азербайджан неизменно подбирал ключи к важным
международным игрокам. В отличие от Тбилиси он научился быть
«своим» одновременно в различных столицах крупных мировых
держав.
В период первой республики азербайджанская элита
играла роль сначала младшего брата Турции, а затем и «нефтяной
вышки» Великобритании. «Второй Азербайджан» действует намного
тоньше, стараясь «не складывать яйца в одну корзину». С одной
стороны, он участвует в прозападном ГУАМ (межгосударственная
организация, созданная Грузией, Украиной, Азербайджаном и
Молдавией. – Ред.), с другой – говорит о стратегической
заинтересованности в партнерстве с Российской Федерацией.
Даже в ходе своего визита в Вашингтон в апреле 2006
года президент Азербайджана Ильхам Алиев не постеснялся подчеркнуть
свою приверженность сотрудничеству с Россией, выступая на заседании
влиятельного американского Совета по внешней политике. Кстати,
именно в отношении Баку российские дипломаты используют термин
«стратегический партнер» (Армению они называют «стратегическим
союзником»).
Благодаря хорошим отношениям с Америкой (которой в
1990-х были свойственны проармянские настроения) Азербайджан,
несмотря на авторитаризм его руководства, не попал в черный список
«недемократических» государств. Взаимная доброжелательность
облегчила Баку решение крайне сложных и деликатных задач, связанных
с передачей власти в стране от отца к сыну. США симпатизируют
антиалиевской оппозиции, но не переоценивают степень ее влияния. В
ноябре 2005 года – накануне очередных выборов в Милли меджлис
(парламент) Азербайджана – влиятельный американский сенатор Ричард
Лугар констатировал: «В Азербайджане не ожидается никаких
“оранжевых” революций». Схожие мысли высказали и другие
американские деятели, включая Джорджа Сороса. Как отметил президент
Фонда Джеймстауна Глен Ховард, специалист по Кавказу и Центральной
Азии, наличие у Азербайджана существенных запасов нефти «заставляет
Вашингтон игнорировать некоторые моменты внутриполитической жизни
этой страны».
Европейский союз – партнер для Азербайджана гораздо
более неудобный. Представители европейских структур давали в целом
критическую оценку политическому процессу, отмечая многочисленные
факты нарушения законодательства и злоупотребления властью
чиновниками всех уровней. И все же Азербайджан, как и считающиеся
более демократичными Грузия и Армения, был включен в программу
Европейской политики соседства. А лидеры республики подчеркивали
необходимость теснейшей интеграции с ЕС по всем направлениям. В
1999-м министр обороны Сафар Абиев заявил, что республика «осознаёт
себя составляющим элементом новой Европы».
Значительно бЧльших успехов Азербайджан добился в
экономическом сотрудничестве со странами Европы. Сторонниками
активного вовлечения Баку являются наиболее последовательные
союзники США, прежде всего Польша. Как отметил в апреле 2007 года
директор Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхам Шабанов,
«сегодня Польша выстраивает новую концепцию своей нефтегазовой
безопасности. В качестве основных партнеров она хотела бы видеть
Казахстан, Азербайджан, Грузию и Украину. Если точнее, Варшаве
нужна каспийская нефть, которая через Грузию и Украину должна быть
транспортирована в Польшу».
Баку продемонстрировал умение балансировать не только
на американо-российских качелях. В 1991-м постсоветский
Азербайджан, как и АДР, избрал своим стратегическим партнером
Турцию. Однако нынешние азербайджано-турецкие отношения больше не
являются вассально-ленными, какими они были в 1918–1920 годах.
В ходе армяно-азербайджанского конфликта вокруг
Нагорного Карабаха (1991–1994) Анкара оказала содействие Баку, в
1993-м она перекрыла армяно-турецкую границу. Однако
полномасштабной турецкой военной интервенции в Армении, как в
1918–1920 годах, не произошло. В начале 2000-х именно Турция стала
лоббистом Азербайджана в НАТО, поддерживала Баку в его спорах с
Тегераном по Каспию.
При этом Азербайджан сумел переломить негативные
тенденции в двусторонних отношениях с Ираном – традиционным
конкурентом Турции на Кавказе и Ближнем Востоке. Движение обеих
стран навстречу друг другу началось в 2004–2006 годах, когда
Тегеран, обеспокоенный возможностью превращения Азербайджана в
форпост для военной операции против Ирана, стал проводить более
взвешенную политику по отношению к Баку. Со своей стороны
Азербайджан понимал: случись на Ближнем Востоке война, она способна
перекинуться на Кавказ, что чревато экологической катастрофой в
Каспийском регионе. Поэтому он стал гораздо терпимее к южному
соседу. В 2004-м в городе Тебризе, расположенном на заселенном
преимущественно азербайджанцами севере Ирана, было открыто
генконсульство Азербайджана. В рамках политики «разрядки
напряженности» прошли визиты президентов Ильхама Алиева в Иран
(2005) и Махмуда Ахмадинежада в Азербайджан (2006).
Потепление в отношениях с Тегераном не мешает Баку
«дружить» с Израилем, в том числе на почве общих ценностей. Осенью
2006 года руководитель отдела пропаганды, информации и аналитики
Госкомитета по работе с азербайджанцами, проживающими за рубежом,
Джаваншир Велиев заявил, что в музеях Холокоста по всему миру будут
установлены стенды, посвященные «геноциду азербайджанцев» в Ходжалы
в феврале 1992-го (в ходе военной операции армянских формирований в
этом населенном пункте на территории Нагорного Карабаха погибло
большое число мирных жителей. – Авт.). По словам Велиева, «это
отвечает интересам не только азербайджанских, но и еврейских
организаций, о чем они неоднократно заявляли». Кроме того, Баку
умело использует непростые отношения между армянским и еврейским
лобби в США и Европе.
СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО И ТАКТИЧЕСКИЕ
РАСХОЖДЕНИЯ
Азербайджан, расположенный в Каспийском регионе и
являющийся связующим звеном между Южным Кавказом и Центральной
Азией, занимает важное место в российской внешней политике.
По словам американского политолога Збигнева
Бжезинского, «Азербайджан можно назвать жизненно важной пробкой,
контролирующей доступ к бутылке с богатствами Каспийского моря и
Центральной Азии. Независимый тюркоязычный Азербайджан, по которому
проходят нефтепроводы и далее тянутся на территорию этнически
родственной и оказывающей ему политическую помощь Турции, помешал
бы России осуществить монополию на доступ к региону и таким образом
лишил бы ее главного политического рычага влияния на политику
государств Центральной Азии».
При этом в условиях, когда Россия вовлечена в борьбу
с международным исламским терроризмом, ее отношения с политически
стабильным светским государством-соседом, занимающим непримиримую
позицию по отношению к религиозным экстремистам, чрезвычайно
важны.
Для российской внутренней политики азербайджанский
фактор имеет далеко не меньшее значение. По данным официальной
статистики, миграционный прирост азербайджанского меньшинства в
России составил с 1989 по 1999 год 62,8 тыс. человек. Согласно
Всероссийской переписи населения 2002-го, в 55 субъектах РФ
проживают 621,5 тыс. азербайджанцев, что делает данный этнос
тринадцатым по численности. Наши правоохранительные органы и
посольство Азербайджана в Москве полагают, что эти цифры занижены.
Гейдар Алиев, выступая на учредительном собрании Всероссийского
конгресса азербайджанцев (2000), оценил численность своих
соотечественников в России приблизительно в миллион человек. По
подсчетам директора Института экономики РАН Руслана Гринберга,
только денежные переводы в Азербайджан достигают ежегодно 1,8–2,4
млрд долларов.
В интервью «Новой газете» (7 августа 2006 года)
начальник Управления Администрации Президента РФ по межрегиональным
и культурным связям с зарубежными странами Модест Колеров,
перечисляя основных партнеров России, сказал: «Наш стратегический
союзник – Германия, Франция, Италия, Казахстан, Азербайджан –
прекрасная страна, Белоруссия». Примечательно, что в этом списке
«лучших друзей» не было Армении, до сих пор считавшейся главной
пророссийской силой на Южном Кавказе.
Во многом такая Азербайджана была вызвана еще и тем,
что в ноябре 2005-го эта страна остановила волну «цветных»
революций в СНГ. О том, что парламентские выборы (ноябрь 2005 г.)
состоялись, исполнительный секретарь СНГ Владимир Рушайло заявил
еще до того, как соответствующее заявление озвучил азербайджанский
Центризбирком. В течение всего последующего за этими событиями года
Москва не раз заявляла об отношениях с Баку как о
внешнеполитическом приоритете.
Вместе с тем независимая Азербайджанская Республика
никогда еще не достигала того высокого уровня сотрудничества с РФ,
прежде всего в военной и политической сферах, на который вышли
Россия и Армения. В отличие от Армении, Азербайджан не состоит в
Евразийском экономическом сообществе (ЕврАзЭС) и Организации
Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Азербайджан – член
ГУАМ, организации, которую иногда называют анти-СНГ и считают
противовесом российскому влиянию в ближнем зарубежье. И если еще
вчера первые скрипки в «обновленном ГУАМ» играли Грузия и Украина,
то сегодня возрастает (прежде всего качественно) роль
Азербайджана.
Последний саммит ГУАМ (18–19 июня 2007 года) прошел в
Баку. Именно там азербайджанское руководство впервые получило со
стороны Украины публичную поддержку своих действий по «собиранию
земель». Президент Украины Виктор Ющенко охарактеризовал политику
Армении в Карабахе как «оккупационную» и выразил готовность
отправить украинские «голубые каски» в зону армяно-азербайджанского
конфликта. (Прежде он говорил о необходимости размещения украинских
миротворцев в Южной Осетии и Абхазии.) На бакинском саммите
состоялось также два диалога в формате ГУАМ – Япония и ГУАМ –
Польша.
В Москве ревниво следят за развитием
американо-азербайджанских отношений. Накануне визита Ильхама Алиева
в США (апрель 2006 г.) Азербайджан был назван «исламским союзником»
Вашингтона. Ранее этого титула удостаивалась Турция.
Между тем именно Баку является той точкой Южного
Кавказа, в которой позиции Москвы и Вашингтона в наибольшей степени
совпадают. И США, и РФ заинтересованы в стабильном,
модернизирующемся светском Азербайджане. Для Белого дома, равно как
и для Кремля, вопросы демократизации внутриполитической жизни
Азербайджана значат куда меньше, чем предсказуемость режима.
Явное недовольство Кремля вызывают «особые отношения»
(энергетическое партнерство, совместные транспортные проекты) между
Азербайджаном и Грузией, придерживающейся стратегического курса на
евро-атлантическую интеграцию и избавление от российского
«имперского наследия». Именно «грузинский сюжет» стал главной
причиной охлаждения отношений между Москвой и Баку в конце 2006 –
начале 2007 года.
Правда, грузинский сценарий не повторился,
наметившиеся разногласия не повернули двусторонние отношения
вспять. В отличие от Михаила Саакашвили Ильхам Алиев не сделал
антироссийский ресурс своим главным внешне- и внутриполитическим
оружием. Более того, в марте 2007-го глава Азербайджана совершил
неофициальный визит в Москву и на встрече с Владимиром Путиным
всячески подчеркивал, что дорожит добрососедскими связями с
Российской Федерацией. Критика России за политизацию ею проблемы
цены на «голубое топливо» велась официальным Баку не более месяца.
Впрочем, Азербайджан, который в значительно меньшей степени, чем
Грузия, зависит от российских энергоресурсов, может позволить себе
более гибкую политику в отношении Москвы.
Между Москвой и Баку есть расхождения по вопросу о
российско-армянском стратегическом союзничестве, которым во многом
обусловлены и неучастие Азербайджана в ОДКБ, и членство в ГУАМ.
Военное присутствие РФ в Армении (особенно после вывода российских
частей из Грузии и их передислокации в соседнюю республику) лидеры
Азербайджана рассматривают как повод для возможной эскалации
армяно-азербайджанского противостояния. Борьба с «рукой Москвы» —
выгодный политический «бренд» оппонентов Ильхама Алиева.
Однако, несмотря на сложность двусторонних отношений,
Россия и Азербайджан имеют значительный потенциал для развития
партнерства. Баку не считает российское военное присутствие
(Габалинская РЛС, предложенный Сергеем Ивановым проект создания
«Касфор» – объединенной силовой структуры в составе Азербайджана,
Ирана, Казахстана, России и Туркмении) причинением ущерба
национальному суверенитету. Многие азербайджанские представители,
начиная с президента Ильхама Алиева, неоднократно давали высокие
оценки миротворческому потенциалу России в процессе карабахского
урегулирования. Тот факт, что тезис о возможном размещении
российских миротворцев в зоне армяно-азербайджанского
противостояния был в течение 2006 года дважды озвучен именно в Баку
(это сделал Сергей Иванов, на тот момент министр обороны РФ),
говорит о многом.
Мощная азербайджанская диаспора в России еще один
важный фактор развития отношений. В свою очередь Азербайджан –
территория проживания дагестанских народов (лезгины, аварцы,
цахуры), оказывающих заметное влияние на этнополитические процессы
на российском Северном Кавказе.
ИЗВЛЕЧЬ УРОКИ ИЗ ПРОШЛОГО
Главный потенциал развития российско-азербайджанских
отношений заключается в том, что Баку и Москва учатся исправлять
ошибки начала 1990-х. Для России такой ошибкой был крен в сторону
Армении и отказ от диверсифицированной политики на Южном Кавказе.
Следует особо подчеркнуть, что нормальные российско-азербайджанские
контакты не должны означать «забвения» Армении – нашего
многовекового геополитического союзника, поддерживающего российское
присутствие в Закавказье. Просто следует идти по пути
сбалансированной и диверсифицированной политики.
Для Азербайджана же серьезной ошибкой стали
политические контакты с чеченскими сепаратистами. Цели и лозунги
Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН) были во многом
созвучны политической идеологии Народного фронта Азербайджана
(НФА). Азербайджанские националисты видели в ОКЧН возможного
союзника по «антиколониальной борьбе». Прочеченскую позицию занимал
второй азербайджанский президент Абульфаз Эльчибей, а министр
внутренних дел республики (в 1992 г.), лидер партии «Боз гурд»
Искендер Гамидов называл себя личным другом лидера чеченских
сепаратистов Джохара Дудаева. Небольшой отряд чеченцев сражался в
Нагорном Карабахе на азербайджанской стороне.
Когда российско-чеченский конфликт перешел в 1994
году в вооруженную фазу, на стороне чеченских сепаратистов воевал
численно небольшой отряд азербайджанцев – в основном приверженцев
партии «Боз гурд». (В интервью британской радиостанции Би-би-си
Гамидов говорил о 270 добровольцах.) Летом 1999-го президент
самопровозглашенной Чечни Аслан Масхадов назначил своим полпредом в
мусульманских странах Зелимхана Яндарбиева, его головной офис был
открыт в Баку. Между чеченскими сепаратистами и азербайджанским
криминалитетом установились контакты в теневом бизнесе.
Азербайджан оказал «неоценимую», по словам главы
«внешней разведки» Ичкерии Хож-Ахмеда Нухаева, «помощь в размещении
[чеченских] беженцев». После 1994 года в стране было
зарегистрировано 4,7 тыс. чеченцев. (В 1989-м, согласно Всесоюзной
переписи населения, там проживало всего 456 чеченцев). Коренные
азербайджанцы в целом сочувствовали Чечне. В январе 1995 года в
Баку был открыт Культурный центр Чеченской Республики Ичкерия.
Тогдашний президент Азербайджана Гейдар Алиев,
заявляя, что «Чечня – внутреннее дело России», рассматривал
«чеченский вопрос» прежде всего как гуманитарную проблему. Ведь к
2000 году численность беженцев из Чечни достигла 10 тыс. человек. В
результате проблема Чечни стала одной из ключевых во
взаимоотношениях независимого Азербайджана и России.
Однако обстоятельства толкали Баку к ревизии
чеченской политики.
Во-первых, азербайджанское руководство всегда
рассматривало карабахский конфликт как борьбу с армянским
сепаратизмом, а эффективная защита такой точки зрения невозможна на
международном уровне в условиях поддержки другого сепаратизма –
чеченского.
Во-вторых, эскалация напряженности в
российско-азербайджанских отношениях чревата, в частности,
введением Москвой жесткого визового режима, что могло бы серьезно
ударить по Азербайджану, учитывая многочисленную азербайджанскую
диаспору в России и ее социально-экономическую значимость для
республики.
В июле 2000-го деятельность офиса ичкерийского
представительства в мусульманских странах была приостановлена.
Межэтнические столкновения между выходцами из Чечни и
азербайджанцами, произошедшие в 2000–2001 годах, способствовали
снижению уровня оказания массовой поддержки «чеченскому делу». В
2001-м российские и азербайджанские спецслужбы провели совместную
операцию по задержанию трех полевых командиров-сепаратистов.
Все эти шаги вызвали резкое недовольство чеченской
стороны. В марте 2001 года к президенту Гейдару Алиеву обратилась с
открытым письмом группа чеченских беженцев. В мае Аслан Масхадов
объявил, что Азербайджан «перестал быть дружественной для Ичкерии
страной». Свою роль сыграли и события 11 сентября 2001 года. В
октябре 2002-го официальный Баку осудил захват заложников в Москве
(«Норд-Ост»), а в сентябре 2004 года – теракт в Беслане. В
государственных СМИ Азербайджана существенно изменились акценты в
освещении пребывания чеченских беженцев на территории республики.
Таким образом, налицо серьезные улучшения в
российско-азербайджанских отношениях по «чеченскому вопросу».
