Во Франции новый этап политического кризиса. Правительство Франсуа Байру не получило вотум доверия в Национальном собрании и уходит в отставку. Президент Макрон обещает быстро предложить другую кандидатуру. Попытка Эмманюэля Макрона весной прошлого года пойти ва-банк, объявив внеочередные выборы, создала ситуацию, когда ни у одной из политических сил нет устойчивого большинства. Французский лидер – мастер манипуляций. Но удастся ли в третий раз за год с небольшим слепить кабинет в условиях разношёрстного парламента – неизвестно.
Если нет, предстоят новые выборы, а там уже результат может быть таким, что самые лютые ухищрения не помогут. И крайне правые, и крайне левые настроены серьёзно, зубы на Макрона они наточили давно.
Обстановка во Франции – частное проявление общего кризиса политических систем стран «Большой семёрки». Только что об уходе объявил японский премьер Сигэру Исиба, ещё недавно твёрдо утверждавший, что никуда не собирается. Однако потери его партии на выборах в обе палаты парламента шансов не оставили. В Британии перестановки в правительстве из-за скандала с вице-премьером, но и без него популярность лейбористов за год низверглась до уровня предшествовавших им консерваторов. А в опросах лидирует откровенно популистская Партия реформ Найджела Фараджа. В Германии канцлер Фридрих Мерц обновляет антирекорды рейтингов, а пока ещё антисистемная «Альтернатива для Германии» стабильно находится на уровне правящей ХДС.
Относительно уверенно себя чувствуют власти в Италии и Канаде. Последнее, правда, заслуга Дональда Трампа. Его грубый наскок на соседнюю страну спас Либеральную партию, которая была обречена на проигрыш. Зато теперь она устояла, и после выборов у неё новый премьер Марк Карни вместо утомившего всех Джастина Трюдо. Ну и, конечно, особняком стоят Соединённые Штаты, где трамписты пока встречают минимальное сопротивление. Во всяком случае их политические оппоненты как будто бы попрятались в ожидании лучших времён.
Свести всё к одному знаменателю невозможно, в каждом случае своя специфика.
Основной вопрос – насколько политические системы способны противостоять кризисным волнам. И тут между ведущими странами пролегает водораздел.
США, Канада, Британия и Япония – отдельные суверенные государства. Да, можно спорить о пределах этого суверенитета. Соединённые Штаты стоят особняком, остальные в большей или меньшей степени от них зависят и политически, и экономически. Тем не менее правительства каждой из этих стран правомочны и в состоянии принимать быстрые решения, необходимые в период постоянных внешних и внутренних изменений. Они могут быть верными или ошибочными, но это относительно самостоятельный курс, за который власти сами несут ответственность и который, что важно, могут менять, поняв неэффективность.
В ином положении пребывают государства Европейского союза. Их суверенитет законно ограничен ради достижения целей интеграции. Европейская интеграция во второй половине ХХ века была, наверное, самым успешным политическим проектом Старого Света за всю историю. Отдавая часть своих суверенных прав наднациональным институтам (европейским и атлантическим), государства расширяли возможности за счёт взаимодействия. Но ситуация с тех пор изменилась. И громоздкость конструкции ЕС сковывает теперь то, что необходимо в современном мире: способность быстро принимать решения и воплощать их в жизнь.
Тесное экономическое переплетение и политико-идеологические рамки, ограничивающие действия правительств, ведут к тому, что проблемы отдельных стран и проблемы всего сообщества не гасят, а усугубляют друг друга. Но самое главное, отсутствует представление, как можно было бы в сложившихся институциональных условиях изменить линию поведения. Это представляется просто невозможным.
В итоге вместо критического переосмысления курса, будь то политический или экономический, делается попытка любой ценой преодолеть сопротивление материала. И продавить иногда с утроенной энергией то, что делалось до сих пор. С этим связаны и упорные попытки не допустить попадания во власть альтернативных сил, даже если они добились успеха на выборах, и превращение украинского вопроса в стержень всей европейской политики. Потому что, если эта тема вместе с сопровождающей её экзальтацией уйдёт, возникнет масса неприятных вопросов. Прежде всего у избирателя.
Тем более расхождение между запросами обществ и интересами истеблишмента видно уже невооружённым глазом. Так что момент истины для европейской политики приближается. Впрочем, что наступит после него, предсказать не получится. Ведь к эпохе до интеграции Европа уже тоже не вернётся. А антисистемные ныне силы, попав во власть, вероятно, окажутся в той же ловушке.
Российская газета
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике».
