Вирус, появившийся на рынке в Ухани, сделал для демонтажа Европы без границ уже больше, чем все ультраправые политики вместе взятые. Среди многочисленных жертв COVID-19 – одно из основных достижений европейской интеграции: Шенгенская зона свободного передвижения.
Дата 14 марта 2020 г. вполне может войти в историю как веха в отношениях Америки и Европы. В этот день вступило в силу решение президента Дональда Трампа запретить въезд в США гражданам 26 европейских стран, впоследствии в список были добавлены Великобритания и Ирландия. Реагируя на вспышку пандемии коронавируса, администрация Трампа прибегла к мере, которая считалась немыслимой ещё несколько недель назад. Растущий трансатлантический разрыв стал еще более очевидным с учётом того, что европейские чиновники были застигнуты врасплох этим односторонним решением. Их не предупредили.
Сюрприз был крайне неприятным. Но на самом деле европейские страны принимают в условиях кризиса идентичные односторонние меры. Закрытие границ, карантины, запреты на поездки и другие действия, напоминающие ушедшую эру европейской истории, принимались в процессе распространения пандемии на весь континент. Стремясь сгладить кризис систем здравоохранения, Евросоюз решил закрыть свои внешние границы. Внутри ЕС Австрия, Польша, Венгрия и Чехия вновь вводят пограничный контроль.
Эта школа мысли рассматривает государства в качестве основных субъектов, движимых интересами, стремящихся к максимальной безопасности в нестабильном мире. Фундаментальная предпосылка реализма заключается в том, что государства могут полагаться только на собственные ресурсы. Самопомощь – руководящий принцип государств в международной системе.
В период холодной войны реализм был доминирующей концепцией, но он был в значительной степени отвергнут в 1990-е и начале 2000-х гг. как пережиток более ранней эпохи. За последние пятнадцать лет эта теория отыграла свои позиции. Подъём России и Китая, бурные события на Ближнем Востоке после «арабской весны» укрепили ощущение того, что реализм весьма устойчив. Как это часто бывает, международным отношениям как научной дисциплине потребовалось некоторое время, чтобы признать то, что очевидно для профанов. До этого преподавание и наука о международных отношениях ушла от подхода, в центре которого – обеспечение безопасности, а её источник – государство.
Убаюканные чувством безопасности и впечатлением процветания ЕС, учёные в этой области, как правило, стали избегать реалистского взгляда как невежливого ухода в сторону. Беглое знакомство с учебными программами, публикациями и конференциями за последние два десятилетия (особенно в Европе) – иллюстрация именно этого. То, как государства отреагировали и продолжают реагировать на пандемию, являет собой хрестоматийный реализм. Хотя время от времени на словах говорится о региональном и международном сотрудничестве, определяющей характеристикой последних двух недель является лозунг «помоги себе сам». Отсюда милитаризация границ и погоня за искусственными респираторами.
Другие теории международных отношений, ориентированные на международные институты, региональное сотрудничество, самобытность или варианты постмодернизма, не справились с прогнозированием или объяснением поведения государств в опасные времена. По мере распространения пандемии последствия для обществ повсеместно будут огромными.
Среди многочисленных жертв COVID—19 – одно из основных достижений европейской интеграции: Шенгенская зона свободного передвижения.
Особые отношения между США и Великобританией, которые развивались на протяжении десятилетий, показали свои пределы.
Первоначально преуменьшенный вирус вполне может иметь непропорционально большое влияние на наше мышление о международных отношениях.
Как и в прошлом, государства вновь отреагировали предсказуемо реалистски. Пандемия только подтвердила принципы «политики для чайников»: только сильные и эффективные государства способны справиться с кризисами.
