Тема борьбы за нефть и газ, которая стала особенно актуальной в предшествующие годы ценового бума, отодвинула на второй план в общественном сознании проблемы дефицита других природных ресурсов. Между тем ситуация с водой чревата разнообразными конфликтами уже в среднесрочной перспективе.
ВОДЯНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПЛАНЕТЫ
Из всех запасов воды на нашей планете для питья пригодны лишь 2,5 %, да и те распределены крайне неравномерно. Так, в конце 2006 года 80 стран, на территории которых проживает 40 % всего человечества, заявляли о том, что испытывают дефицит воды. Если на каждого жителя Земли в среднем приходится 7,5 тыс. кубометров воды, то в Европе – 4,7, а в Азии – всего 3,4. Расход воды в расчете на одного человека сегодня существенно различается даже в развитых странах, а между Европой и США – в разы. ООН оценивает дефицит пресной воды в 230 млрд кубометров в год, к 2025-му он увеличится до 1,3–2,0 триллионов. По некоторым расчетам, через четверть века нехватку живительной влаги будут испытывать уже две трети землян.
Ежегодно приблизительно 6 млн гектаров земной поверхности превращаются в пустыню. Из-за неудовлетворительных гигиенических условий, вы-званных дефицитом воды, ежедневно в мире умирают около 6 тыс. человек. На более чем 20 % суши антропогенная активность вышла за пределы емкости естественных экосистем, которые служат лишь для обеспечения потребностей человека и уже не обладают свойствами естественных объектов.
Ухудшается и качество воды. Каждый год из грунтовых вод человек отбирает 160 млрд кубометров, и до 95 % жидких промышленных отходов сливаются в водоемы абсолютно бесконтрольно. Кислотные дожди во многих странах давно не редкость. Если же загрязнения примут необратимый характер, то вода может стать невоспроизводимым ресурсом.
Секретариат ООН по водным ресурсам создан еще в 1978 году, 2003-й был объявлен Международным годом пресной воды, период же с 2005 по 2015 год провозглашен Десятилетием воды. В течение Международного десятилетия питьевой воды и санитарии в 80-х годах XX века удалось повысить соответствующую статью снабжения населения городов на 2 %. На сей раз численность людей, живущих в условиях дефицита питьевой воды, планируется сократить вдвое.
Сложность состоит в том, что почти на порядка 50 % суши влага подается из речных бассейнов, принадлежащих двум или более государствам, порой готовых обвинить соседей в дефиците воды. В этих условиях установление контроля над ее запасами все чаще становится причиной международных конфликтов, тем более если соседи исторически враждовали и одна из стран в состоянии ограничить водоток. В схватку за жизненно важные источники вступают группировки экстремистского и криминального толка, особенно там, где власть коррумпирована либо присутствуют признаки «падающего» государства.
Однако спектр проблем в сфере национальной и международной безопасности, так или иначе связанных с водой, гораздо шире. И рассматривать их следует в комплексе.
Лишение водоснабжения является проверенным способом уничтожения противника в ходе военных конфликтов: устраиваются плотины и перегораживаются реки, засыпаются и травятся колодцы и т. д. В пустынной местности источники воды оказываются в фокусе борьбы. Неудивительно, например, что практически при каждом обострении отношений с Южной Осетией грузинская сторона ограничивала подачу воды в Цхинвал.
Организуя антитеррористические мероприятия, уязвимым развитым обществам приходится принимать во внимание вероятность разрушения гидротехнических сооружений с катастрофическими последствиями. Поражение таких объектов предоставляет террористам возможности асимметричного противоборства. Несколько десятилетий назад немецкий социолог и юрист Карл Шмитт писал, как это может произойти на самом деле: «Я могу себе представить, что здесь, в Зауэрланде… объявится самый настоящий подрывник под видом детского врача, отправится за ближайшую гору и оттуда разрушит все плотины, перегораживающие поймы рек Зауэрланда и ближайшей местности, – эффект будет таков, что вся Рурская область превратится в болото».
Уже в ноябре 2006-го спецслужбы России предотвратили намерение экстремистов осуществить серию взрывов на гидротехнических сооружениях юга страны. «В случае проведения на одном из них диверсионно-террористической акции могут возникнуть катастрофические последствия, в том числе парализация жизнедеятельности целого района, большие человеческие жертвы, серьезные экономические потери», – заявил тогда глава ФСБ России Николай Патрушев.
ГРЯДУТ ЛИ ВОЙНЫ ЗА ВОДУ?
Даже самые первые конфликты между политическими субъектами в истории человечества, по всей видимости, происходили из-за рек и источников. Тогда, за две с половиной тысячи лет до Рождества Христова, в Месопотамии, в шумерской цивилизации, велась острая борьба за право пользования водами Тигра и Евфрата.
Сегодня же многие эксперты сходятся во мнении, что после эпохи борьбы с терроризмом в ближайшие десятилетия последуют вооруженные конфликты за ресурсы и вода станет одним из главных объектов противоборства. Наиболее активно тревогу поднимают представители экспертного сообщества и политики на Западе, в то время как компетентная позиция российской стороны по данной проблеме пока не прозвучала.
Еще в 1995 году вице-президент Международного банка реконструкции и развития Исмаил Серагельдин выразил уверенность в том, что войны следующего столетия будут вестись не за нефть, а за воду. На саммите, посвященном проблеме изменения климата (Найроби, ноябрь 2006 г.), тогдашний министр обороны Великобритании Джон Рейд предупреждал, что насилие и политические конфликты станут вероятнее по мере превращения водных бассейнов в пустыни, таяния ледников, отравления водоемов. По его мнению, всеобщий водный кризис превращается в угрозу глобальной безопасности и британская армия должна быть готова к участию в разрешении вооруженных столкновений, возникающих в связи с истощением источников водных ресурсов.
Рейд не одинок в таких прогнозах. Фактически в одно время с ним Мишель Альо-Мари, в ту пору глава оборонного ведомства Франции, заявила: «Завтрашние войны – это войны за воду, энергию и, возможно, за пропитание». Ее слова заслуживают особого внимания на фоне продовольственного кризиса, охватившего планету. Бывший ректор Университета ООН Ханс ван Гинкель также указывал, что «международные и гражданские войны из-за воды угрожают стать основным элементом политической жизни XXI века».
Исследовательские структуры в Соединенных Штатах все более склонны увязывать проблемы гидроресурсов, от которых зависит стабильность во многих странах – экспортерах нефти, с энергетической безопасностью. В докладе, подготовленном Центром морских исследований и направленном в апреле 2007 года президенту США, отмечено, что сокращение водных ресурсов представляет «серьезную угрозу» национальной безопасности. Группа отставных адмиралов и генералов предупреждает руководство страны, что когда-нибудь Соединенные Штаты будут втянуты в ряд жестоких войн за воду. Близкие к администрации Буша экспертные структуры были не менее категоричны в своих выводах: «Водный вопрос критичен для национальной безопасности США и является интегральной составляющей в поддержке американских ценностей в гуманитарном и демократическом развитии».
Не дожидаясь обострения ситуации в глобальном масштабе, Соединенные Штаты готовятся с помощью оружия единолично распоряжаться близлежащими водоемами, до сих пор находившимися в совместном пользовании с соседями. В 2006-м американское правительство объявило о намерении использовать в составе сил береговой охраны Великих Озер, которые угрожающе загрязняются и уровень которых неуклонно падает из-за чрезмерного роста в прилегающей зоне численности населения и промышленности, патрули на судах, вооруженных пулеметами. Для тренировок вдоль берегов было создано 34 стрельбища, проведены многочисленные учения, в каждом из которых в сторону озер были выпущены тысячи боевых патронов.
ВОДА КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ
Вода может быть использована и как мощный инструмент реализации национальных интересов. Подобным образом поступают Китай, некоторые другие страны. Наиболее же ярким примером того, как в полной мере прагматично и рационально используются гидроресурсы и природно-географическое положение, является Турция.
Страна имеет опыт продажи значительных объемов питьевой воды, однако интерес представляет не только коммерческая сторона проблемы, поскольку власти Турции активно прибегают к «водным» рычагам политического воздействия на соседей. Максимальные выгоды извлекаются из того обстоятельства, что на территории страны находятся верховья Тигра и Евфрата, где к 2010-му планируется воздвигнуть 22 плотины, 19 гидроэлектростанций и водохранилищ.
Вследствие малого количества осадков страны, расположенные в бассейне Тигра и Евфрата, вынуждены прибегать к искусственному орошению сельскохозяйственных земель. Если намеченные Анкарой планы воплотятся в жизнь, значительно сократится количество воды, попадающей в Сирию и Ирак, которые находятся ниже по течению. Турция получает возможность дозированно выделять соседям воду, объем которой зависит от их сговорчивости. Кстати, в 1990–1991 годах, накануне войны в Персидском заливе, Турция – по договоренности с Сирией – уже оказывала давление на режим Саддама Хусейна посредством ограничения объемов отпускаемой воды.
Водный фактор используется Турцией и в отношении Сирии. В 1987-м оба государства подписали соглашение, регулирующее вопросы водоснабжения. Условием турецкой стороны стало требование к Сирии не оказывать поддержку Курдской рабочей партии. Характерно, что свои гидросооружения Турция строит как раз на территории проживания курдов, борющихся за создание собственного государства.
Любопытна ситуация вокруг поставок турецкой воды в Израиль. В августе 2002 года между обеими странами был подписан договор о поставках 50 млн кубометров воды в год, что обеспечивает лишь 3 % потребности Израиля. Стороны остановились на доставке воды по трубопроводу, что дороже по сравнению с использованием танкеров. При этом возможности трубопровода в 4–6 раз превышают первоначально предполагавшиеся объемы поставок танкерами. В то же время это обойдется гораздо дороже строительства в Израиле опреснительных установок, себестоимость же опресненной морской воды значительно ниже, чем турецкой.
Чтобы разобраться в ситуации, следует учитывать не столько экономическое, сколько политическое значение соглашения. В последние годы Турция превратилась для Израиля в стратегического партнера, подписан договор о расширении сотрудничества в области безопасности. Возможно, секрет кроется в том, что от подписания договора о поставках воды зависели перспективы закупок Турцией вооружения, произведенного в Израиле. «Нас интересует не только покупка воды», – недвусмысленно пояснил при обсуждении проекта документа министр национальной инфраструктуры Израиля Йосеф Парицкий. То есть соглашение о доставке воды по трубопроводу было выдвинуто Анкарой в качестве условия для расширения двустороннего военно-технического сотрудничества.
ПОТЕНЦИАЛ КОНФЛИКТА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И КИТАЕ
Конфликты различной остроты, предметом которых является пресная вода, имеют место на всех континентах. Сосредоточимся на ситуации, складывающейся вблизи России, а именно в Центральной Азии и Китае.
В Центральной Азии коллизии вокруг источников воды происходили и во времена СССР, однако тогда их удавалось сдерживать. Сегодня ситуация постоянно ухудшается в силу ряда причин. Так, ожидается, что через 15–20 лет водные ресурсы региона сократятся, как минимум, на треть.
Во-первых, в регионе остро ощущается изменение климата. Вот уже несколько лет в Ферганской долине стоит засуха, западные области Узбекистана практически полностью обезвожены.
Во-вторых, усиливается антропогенная нагрузка на экосистему. Регион отличается высокими темпами роста населения, ощущается нехватка продовольствия, ввиду чего невозможно сокращение посевных площадей. Между тем полив полей до сих пор производится архаичным способом, по арыкам, в результате чего на выращивание урожая тратится влаги в несколько раз больше, чем при применении современных технологий.
Особенно показателен печальный пример Аральского озера-моря, площадь которого за каких-нибудь пять десятилетий сократилась более чем на половину вследствие «холодной войны» стран региона за воды впадающих в Арал Амударьи и Сырдарьи. А ведь когда-то полноводное и богатое рыбой море было четвертым по величине озером мира.
В-третьих, не урегулированы межгосударственные отношения касательно использования водных ресурсов.
Наиболее острые противоречия возникают в связи с режимом работы Токтогульского водохранилища в Киргизии. В нем содержится примерно 40 % всех запасов пресной воды региона. Самой республике достаточно и десятой части всего годового стока влаги. Однако из-за недостатка средств Киргизия уже несколько лет вынуждена отапливаться электричеством, вырабатываемым на собственных гидроэлектростанциях. В итоге зимой воды сбрасывается больше, чем требуется Казахстану и Узбекистану; летом же сброс ограничен, хотя потребность в воде в это время года намного выше.
Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан заключили рамочное соглашение об использовании гидроресурсов Нарын-Сырдарьинского бассейна рек. В нем предусматривается ежегодное принятие соответствующих четырехсторонних документов с последующим заключением двусторонних соглашений. Однако в течение ряда лет узбекская сторона уклоняется от их подписания.
На саммите Шанхайской организации сотрудничества в августе 2007 года вновь обнаружились различия во взглядах на решение водно-энергетических проблем в регионе. В частности, президенты Таджикистана и Узбекистана обменялись колкостями по поводу планов Душанбе по строительству плотины Рогунской ГЭС. Ташкент опасается, что слишком высокая плотина позволит Душанбе регулировать стоки воды, орошающие узбекские долины. Хотя руководство Таджикистана и опровергло такие опасения, но трения усугублялись. В начале 2009-го заявление президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, сделанное в ходе его визита в Узбекистан и истолкованное таджикской стороной как поддержка позиции Ташкента, вызвало дипломатический конфликт с Москвой и чуть было не привело к отмене визита президента Таджикистана Эмомали Рахмона в Россию.
Нурсултан Назарбаев высказал на саммите ШОС-2007 ряд претензий к Китаю. Астана испытывает серьезные опасения в связи с осуществлением Пекином ряда водных проектов. Президента Казахстана можно понять, если учесть, что его страна занимает последнее место в СНГ по обеспеченности водой.
Руководство же КНР нацелилось на ускоренное освоение Западного Китая, одного из наиболее отсталых регионов страны. В Синьцзян-Уйгурском автономном районе завершается строительство канала, по которому часть вод из верховьев Иртыша будет перебрасываться на предприятия Карамайского нефтяного бассейна и для орошения сельхозугодий. Планируется увеличение забора воды в верхнем течении трансграничной реки Или, которая обеспечивает 80 % притока воды в озеро Балхаш. В настоящее время объем забора воды из Или в пределах КНР составляет 3,5 тыс. кубометров в год, увеличение объема до 5 тыс. вызовет обмеление и засоление озера Балхаш. Иртыш же является крупнейшим притоком Оби, одной из главных рек России, и питает озеро Зайсан в Казахстане. Реализация планов Пекина значительно сократит поступление воды в восточную и центральную области Казахстана, под угрозой водного голода окажутся города Усть-Каменогорск, Семипалатинск, Павлодар, канал Иртыш – Караганда, а уровень Иртыша в районе российского Омска может понизиться на 60 см.
В самом Китае дефицит качественной воды ощущается почти повсеместно, 70 % ее нельзя использовать даже в технических целях. Загрязнение рек самыми опасными отходами стало обычным явлением, а очистные сооружения на предприятиях практически отсутствуют. В большинстве случаев Пекин скрывает масштабы аварий и катастроф, что затрудняет оценку их последствий и принятие соответствующих мер соседями. Вдоль пограничной с Россией Сунгари стоят сотни промышленных предприятий, не оснащенных экологосберегающими сооружениями, а вода из реки прямиком попадает в Амур. Для ликвидации последствий загрязнений Россией уже привлекались и воинские формирования.
ПОДХОДЫ К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМЫ
Мод Барлоу, автор книги «Голубой договор» (Blue Covenant), выделяет три основные причины водного кризиса в мире:
- истощение запасов пресной воды,
- несправедливый доступ к водным источникам,
- корпоративный контроль над водными резервами.
Все это, по его мнению, составляет «главную современную угрозу планете и нашему выживанию». Автор предлагает начать с глобального договора – «завета» – о воде, который должен включать в себя три обязательства.
Первое – о сбережении воды, что требует от людей и государств защищать и сохранять мировые водные ресурсы.
Второе – о водной справедливости между мировым Севером, в достатке обладающим соответствующими источниками, и мировым Югом, который испытывает дефицит гидроресурсов.
Третье – о водной демократии между всеми правительствами, которые должны признать, что право на воду является фундаментальным всеобщим правом людей. Наряду с этим правительствам следует согласиться с тем, что граждане других стран также имеют право на воду.
То, что Барлоу предлагает обеспечить абстрактным «всем» беспрепятственный доступ к воде любого государства, мягко говоря, смущает. Ведь ответ на вопрос, у кого воды достаточно и кому, напротив, она так нужна, не является секретом Полишинеля, компенсация же владельцам воды не предусматривается. Скорее всего, в условиях обострения глобальной борьбы за ресурсы такой подход найдет заинтересованных последователей. Сегодня мировой общественности уже пытаются навязать мысль о том, что природные ресурсы России есть достояние всего человечества. А если быть точнее, то ими должны свободно пользоваться те, кто в них нуждается. Словом, если отбросить казуистику и называть вещи своими именами, то странам, богатым пресной водой, к числу которых в первую очередь относится Россия, по-хорошему предлагают «поделиться».
Положение России уникально. Достаточно сказать, что 23,6 тыс. кубических км воды Байкала – это не только более 80 % российских запасов пресной воды, но и порядка 20 % мировых. В целом же наша страна располагает третью мировых ресурсов и находится по данному показателю на втором месте, уступая лишь Бразилии. При этом Россию отличает более выгодное географическое положение – близость к странам, испытывающим дефицит воды.
Трудно сказать, в чем состоял изначальный замысел организаторов V Всемирного водного форума, состоявшегося в Стамбуле (март 2009 г.), но его тема «Устранение границ, разделяющих воду» с учетом сказанного выше звучит, мягко говоря, неоднозначно. Эпоха всеобщей любви, благоденствия, равных возможностей, полного умиротворения и воцарения гуманизма наступит еще не скоро. Реалии же таковы, что в международных отношениях по-прежнему господствуют прагматизм и политические субъекты отстаивают национальные интересы (как правило, за счет других), а дефицит природных ресурсов растет со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В любом случае Россия быстро приближается к той точке, когда придется делать выбор. Хотелось бы, чтоб он был не спонтанным, а сознательным и подготовленным, с просчитанными последствиями.
НУЖНА ПРОДУМАННАЯ ГИДРОПОЛИТИКА
Все ли благополучно внутри самой России? В стране до сих пор немало городов и населенных пунктов, где вода подается лишь на несколько часов в сутки. Руководство государства правомерно обращает особое внимание на ее низкое качество, из-за чего в последние годы участились случаи массовых отравлений, вспышки инфекционных заболеваний. Без качественной питьевой воды не приходится говорить и об улучшении демографической ситуации, так как от нее напрямую зависят здоровье и продолжительность жизни россиян.
Наша страна занимает седьмое место в мировом рейтинге чистоты воды, что объясняется скорее ее огромными общими запасами. Самые грязные регионы – Урал, Западная Сибирь, Амур. На заседании Совета безопасности РФ 30 января 2008-го глава государства отметил, что в некоторых регионах от 35 до 60 % питьевой воды не удовлетворяют санитарным нормам. При этом «не удается остановить загрязнение целого ряда бассейнов рек в европейской части страны и Сибири, а наиболее высокими темпами оно идет вокруг российских мегаполисов и крупных городов». Владимир Путин упомянул «трансграничное загрязнение территории… в бассейнах рек Амур и Иртыш», указав, по сути, прямо на Китай. А Дмитрий Медведев в своем выступлении сообщил, что порядка 40 % поверхностных и 17 % подземных источников питьевого водоснабжения в стране не соответствуют санитарным нормам. На заседании был определен ряд мер по улучшению ситуации. Наведению порядка в использовании водных ресурсов должен способствовать и новый Водный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 января 2007 года.
Принимаются меры и по экономии воды, что приносит результаты. Например, сегодня среднестатистический москвич расходует 280 литров в сутки, а еще несколько лет назад потреблял 380 литров. Как сообщил, выступая на конференции министров V Всемирного водного форума в Стамбуле, министр природных ресурсов и экологии России Юрий Трутнев, за последние 5 лет удалось почти вдвое снизить использование воды на единицу валового внутреннего продукта.
Ситуацию в сфере российских водных ресурсов требуется оценивать всесторонне, просчитывая вероятные сценарии, в том числе самые неблагоприятные, и готовиться к адекватному реагированию.
Назрела необходимость в комплексной, целостной, концептуально оформленной водной политике (гидрополитике), которая связала бы воедино как внутренние, так и внешние аспекты. Целями ее следует определить: бережное отношение и защита имеющихся запасов; открытие новых ресурсов; рациональное использование наличных запасов; воздержание от загрязнения воды; удовлетворение насущных потребностей в воде с учетом их роста в будущем.
Россия, будучи столь щедро наделена полноводными реками и водоемами, неизбежно окажется в эпицентре разворачивающейся борьбы за водные ресурсы. Поэтому требуется внятная официальная позиция, посылающая четкие сигналы нашим зарубежным партнерам. Для этого было бы целесообразно подготовить самостоятельный документ в сфере гидрополитики. В любом случае соответствующие положения должны стать существенным элементом концепций и доктрин, определяющих подходы к развитию России и обеспечению национальной безопасности. В сложившейся обстановке следует внимательно рассмотреть перспективы создания альянса государств, богатых гидроресурсами, чтобы скоординировать усилия по распоряжению ими.
Нужно предусмотреть комплекс мер по защите водных ресурсов России от террористических атак, а также от посягательств со стороны других политических субъектов. Обострение борьбы за ресурсы занимает все более важное место в системе факторов, определяющих содержание государственной политики в области обороны и военного строительства. Нельзя исключить вероятность силовых сценариев, диктующих необходимость использования потенциала Вооруженных сил РФ для защиты национальных интересов в данной сфере. Поскольку водная система страны относится к числу критических инфраструктур, важно наличие системы сбора и обработки информации, использования научно обоснованных методов, позволяющих своевременно вскрывать потенциальные угрозы.
Антитеррористическая составляющая может быть пояснена на примере Москвы. Город в силу своего статуса и символического значения, а также ряда других факторов и без того представляет собой привлекательный объект для террористов. Между тем услугами столичного водопровода пользуются в общей сложности 14 миллионов человек, то есть примерно 10 % российского населения. При этом мегаполис и окрестности занимают лишь 0,3 % территории России. Высокая концентрация населения резко повышает вероятность террористических актов на гидросооружениях Москвы.
Кстати, Департамент внутренней безопасности США, созданный после событий 11 сентября, стал в 2002-м ответственным за безопасность водной инфраструктуры. На соответствующие нужды единовременно выделялось более 0,5 млрд долларов, в последующие годы финансирование только увеличивалось.
Поскольку вода имеет конкретную – и все более возрастающую – стоимость, то распоряжение гидроресурсами имеет и коммерческую сторону. Дефицит пресной воды ограничивает социально-экономическое развитие целого ряда государств, в том числе сопредельных с Россией, что делает ее достаточно востребованным товаром. В развитых странах Европы цена кубометра воды приблизилась к трем евро. Стало быть, есть прямой смысл определиться с экспортной ориентацией водных ресурсов.
В 2008 году на встрече министров и губернаторов с фракцией «Единая Россия» председатель Госдумы Борис Грызлов предложил превратить воду в третью по доходности статью экспорта после нефти и газа. Нельзя не упомянуть и периодически реанимируемую идею переброски части стока сибирских рек в Центральную Азию с целью продажи воды.
Эту идею в течение многих лет последовательно поддерживает мэр Москвы Юрий Лужков, направивший еще в 2002-м соответствующую аналитическую записку на имя президента РФ Владимира Путина. Подробно история вопроса и аргументы в пользу реализации этой идеи приведены в его книге «Вода и мир», вышедшей в 2008 году. Лужков считает, что Россия получит и ощутимые политические дивиденды.
Вернуться к обсуждению отвергнутого когда-то проекта призывал на саммите СНГ в Санкт-Петербурге в мае 2007-го президент Казахстана. Заявления Нурсултана Назарбаева и его коллег на международных форумах свидетельствуют о серьезности ситуации с водой в Центральной Азии и содержат намек на то, что конфликты, связанные с водными ресурсами, способны выйти за пределы региона.
Россия может и иными способами участвовать в коммерческих проектах. Так, предприятия оборонной промышленности располагают перспективными наработками в сфере создания уникальных опреснительных установок, которые позволяют получать дистиллированную воду из морской в промышленных объемах. По оценкам экспертов, мировая потребность в таких установках уже сегодня составляет 5–7 млрд долларов в год.
При взвешенном и разумном подходе к использованию имеющихся гидроресурсов Россия сможет отстоять свои национальные интересы и извлечь определенные выгоды из складывающейся, пусть и весьма непростой, ситуации.
