В последние годы заметно обострение конкуренции и подчеркивание различий между двумя формами региональной интеграции – Европейским союзом и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Апогеем стал украинский кризис, самый опасный геополитический конфликт между Россией и Западом на постсоветском пространстве. Геополитика берет реванш с удвоенной силой, что влечет за собой серьезные геоэкономические последствия.
Попытки построить Общеевропейский дом или «Большую Европу от Лиссабона до Владивостока» в тупике. Движение к сближению двух частей евразийского континента зависит ныне от прогресса в урегулировании украинского кризиса. ЕАЭС по-прежнему рассматривается в основном как российский геополитический проект. Несмотря на внутренние различия и слабости, эта структура остается пока наиболее продвинутой формой (ре)интеграции на постсоветском пространстве. Поэтому служит важным фактором отношений не только Евросоюза и России, но и ЕС с другими странами Восточной Европы и Центральной Азии.
«Взаимосвязь как оружие» (термин Леонарда Коэна), применяемое конкурирующими союзами, также бросает серьезный вызов ЕС как глобальному актору в торговле и финансах. Два конкурирующих союза рискуют еще больше разойтись, и возникнут преграды, сложно преодолимые, особенно в условиях явно растущего протекционизма. Государства между двумя объединениями, включая участников «Восточного партнерства», тоже будут страдать, поскольку окажутся геополитическим и геоэкономическим полем битвы и превратятся в «стратегическое чистилище».
Пробная совместимость ЕС и ЕАЭС
Институт Клингендаль попытался определить способы, которые позволят ЕС справиться с новыми геополитическими и геоэкономическими реалиями как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. В докладе «От конкуренции к совместимости. Достижение евразийского баланса в отношениях ЕС и России» (From Competition to Compatibility. Striking a Eurasian balance in EU-Russia relations) мы предложили стратегию «пробной совместимости» ЕС и ЕАЭС.
Мы понимаем геополитические аспекты стремления России углубить евразийскую интеграцию. Ряд постсоветских государств уговорили (или вынудили) передать ей свои полномочия в сфере развития торговых отношений с третьими странами, в том числе с ЕС. Кроме того, в рамках ЕАЭС ведется работа по унификации норм и стандартов. Как бы то ни было, развивается новая региональная организация. Поэтому Евросоюзу в любом случае придется принимать это во внимание. Важно отметить, что ЕАЭС фокусируется на внутренней консолидации, прежде чем двигаться к более широкой интеграции и заключать привилегированные торговые соглашения с основными внешнеэкономическими партнерами, в частности Евросоюзом и Китаем. На данный момент речь идет об укреплении позиции и доли российского бизнеса на внутренних рынках ЕАЭС благодаря его относительным преимуществам там. Это чревато негативным воздействием на конкурентоспособность компаний из других стран союза, поскольку исчезнет стимул к модернизации, требуемой для игры на глобальном уровне и более развитых рынках. Такие внутренние противоречия дают определенные возможности Евросоюзу как основному источнику модернизации и трансфера технологий. Это признается даже в (пока бездействующем) «Партнерстве для модернизации» ЕС и России.
Как глобальный торговый и финансовый игрок Евросоюз заинтересован в объединении «конкурирующих регионализмов» и преодолении новых разделительных линий посредством конвергенции торговли и финансовых систем. Поэтому прежде всего мы рекомендуем привлечь Евразийскую экономическую комиссию на формальной или неформальной основе к работе над унификацией норм и стандартов. Различия между ЕС и ЕАЭС часто кажутся преувеличенными, поскольку сближение норм и стандартов уже произошло на ранних стадиях. Разработана общая база, на которой можно строить отношения и предпринимать усилия, чтобы не допустить нормативного расхождения. Кроме того, при обсуждении торговых отношений все стороны понимают, что любые договоренности должны соответствовать правилам ВТО, которые касаются и ЕАЭС. Это еще один элемент общности.
Помимо последствий для текущих торговых и финансовых отношений, ситуация «конкурирующих союзов» – возможности, упущенные для более тесного сотрудничества, которое могло бы стать дополнительным стимулом процветания государств по обе стороны от разделительной линии.
В нынешних политических условиях соглашение о свободной торговле между Евросоюзом и ЕАЭС остается отдаленной перспективой, но ворота должны быть открыты на случай улучшения ситуации. Обе стороны обсуждают, какими могли бы быть варианты подобного «мегасоглашения» в будущем, когда геополитическая обстановка изменится и ЕАЭС откроется для переговоров о свободной торговле с основными экономическими партнерами.
Пока Евросоюз допускает только ограниченное сотрудничество и выборочное вовлечение России в обсуждение вопросов общего интереса. Брюссель сосредоточен в основном на укреплении прочности государств так называемого «общего соседства», включая участников «Восточного партнерства». Однако предлагаемая «пробная совместимость» может стать элементом селективного сотрудничества с Россией, основанного на общих интересах, и одновременно повысит устойчивость, подкрепит позиции и стимулирует экономическое развитие государств «общего соседства».
«Не выбирай и не проигрывай»
В контексте «пробной совместимости» мы рекомендуем Евросоюзу более активно сотрудничать с отдельными членами ЕАЭС. Согласно предложениям исследовательской службы Европарламента, страны «общего соседства» должны иметь возможность поддерживать хорошие отношения с обеими сторонами, т.е. «не выбирать и не проигрывать». Мы рекомендуем Брюсселю способствовать свободному выбору государств, в том числе в многовекторной политике, нацеленной на сбалансированные хорошие (торговые) отношения и с Россией, и с ЕС. В конце концов Евросоюз не заставляет страны идти на соглашение об ассоциации или углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли (AA/DCFTA) как высшую форму интеграции, доступную участникам «Восточного партнерства». Лишь предполагаемое членство в ЕАЭС (вступление в Таможенный союз) несовместимо с AA/DCFTA. Продолжение хороших торговых отношений в контексте соглашения о свободной торговле СНГ всегда оставалось допустимым вариантом даже для Украины, пока Россия не заблокировала такую возможность на двусторонней основе.
До этого Евросоюз вместе с Россией и Украиной обсуждал, поможет ли гибкость в реализации AA/DCFTA учесть российские торговые интересы, например, если переходный период будет более длительным или не все элементы европейской нормативно-правовой базы примут в единой жесткой формулировке. По геополитическим причинам Россия блокировала намечавшиеся договоренности, которые могли бы стать выходом для Украины. Некоторые сектора украинской экономики производили бы продукцию для внутреннего рынка Евросоюза в соответствии с нормами ЕС, а другие продолжали бы работать на рынки СНГ по несколько иным стандартам.
К сожалению, трехсторонних договоренностей достичь не удалось. Такой вариант пошел бы на пользу не только Украине, но и двум другим постсоветским государствам, заключившим соглашения AA/DCFTA с Евросоюзом, – Молдавии и Грузии. Хотя их экономики значительно меньше, а на торговых отношениях с Россией негативно сказывались санкции, ранее введенные Москвой, подобные трехсторонние договоренности стали бы вариантом и для них. После избрания в Молдавии более пророссийски настроенного президента, ориентированного на ЕАЭС, страна оказалась вновь в состоянии неопределенности, и трехсторонние переговоры могли бы стать выходом из положения.
Поскольку трехсторонние контакты временно прекращены, единственным реальным вариантом для ЕС остается продолжение работы с участниками «Восточного партнерства» преимущественно на двусторонней и, когда такая возможность появится, на более широкой региональной основе. В принципе дверь для участия России в более широком региональном формате всегда открыта, но все зависит от сотрудничества Москвы в реализации Минских соглашений.
На двусторонней основе Евросоюз возобновил более активный диалог с Арменией. После того как Армения под давлением России вступила в ЕАЭС, Брюссель предложил Еревану подумать о тех элементах проекта соглашений AA/DCFTA, которые можно было бы сохранить, полностью уважая при этом обязательства Армении как члена ЕАЭС. Эти переговоры – интересный пример того, как государство – член ЕАЭС может развивать отношения с Евросоюзом и сохранять максимально доступные взаимосвязи с ним. ЕС, в свою очередь, получает пространство для того, чтобы содействовать модернизации экономики и общества. Такой функции нет в ЕАЭС, поскольку организация более ограничена по мандату, к тому же ее развитию мешают геополитические и протекционистские намерения России. «Восточное партнерство» постепенно трансформируется, сотрудничество с его участниками становится более дифференцированным, учитываются их обязательства перед третьими странами и другими организациями.
Еще один интересный пример селективного сотрудничества, основанного на «принципиальном прагматизме», – Белоруссия. В отношениях с Минском Евросоюз отказался от большей части введенных ранее санкций и начал диалог с гражданским обществом, частным бизнесом и постепенно с высшим руководством. Минск делает выбор в пользу многовекторной политики, стремится к стабильности и процветанию, основанным на «интеграции интеграций», это отвечает интересам и ЕС. Здесь Евросоюз также может предложить содействие в модернизации, финансовую поддержку, которую российская сторона не хочет или не может предоставить. Для ЕС и Белоруссии ситуация обоюдовыгодная, она не затрагивает тесных отношений Минска с Москвой или его участия в других региональных организациях, включая ЕАЭС.
Пока продолжается геополитический и геоэкономический конфликт с Россией, сотрудничество с отдельными членами ЕАЭС, в том числе в контексте «Восточного партнерства», дает Евросоюзу реальную возможность сохранить мосты над этим геополитическим разломом.
Большая Европа, Евразия, Азия
Хотя сейчас движение к Большой Европе от Лиссабона до Владивостока практически остановилось (а существует и реальная опасность раскола внутри «небольшой» Европы), экономические факторы близости и взаимодополняемости не исчезли. Россия останется как минимум важным поставщиком энергии и других природных ресурсов в Европу, а Старый Свет по-прежнему важный источник высоких технологий, необходимых для модернизации российской и евразийских экономик.
В то же время Китай в рамках инициативы «Один пояс, один путь» предлагает широкую евразийскую интеграцию в ряде секторов (в основном затрагивающих инфраструктурную взаимосвязанность). Мы намеренно расширили наш анализ, чтобы включить в него варианты большой евразийской интеграции. «Ориентация на Азию» заставила Москву не только всерьез принять эту инициативу, но и задуматься о возможностях сопряжения Экономического пояса Шелкового пути с ЕАЭС. Россия не готова разрабатывать всеобъемлющее соглашение о свободной торговле между строящимся ЕАЭС и Китаем, предлагая лишь двусторонние непривилегированные торговые договоренности, но ситуация может измениться.
Сотрудничество ЕС с Китаем сфокусировано в основном на инвестициях. Но Шелковый путь представляет собой новый вызов, так как он предполагает связать Китай через Центральную Азию с рынками (Юго-)Восточной Европы. Недавний саммит в формате «16+1» в Риге – сигнал для Брюсселя: Евросоюзу нужно более серьезно подходить к торговым и инвестиционным отношениям с Китаем и поднять их на более высокий уровень. Участие Белоруссии в качестве наблюдателя говорит о перспективах привлечения стран «Восточного партнерства». Стремление Китая к взаимосвязанности «Большой Азии» и Евразии противоречит российским протекционистским тенденциям и может дать Евросоюзу еще одну возможность продвигать широкую евразийскую интеграцию «от Лиссабона до Шанхая» в тандеме с Китаем.
* * *
Евразийская интеграция по версии ЕАЭС является вызовом для Евросоюза, так как несет риски ослабления взаимосвязей, большего протекционизма и дальнейшего расхождения норм и стандартов. Поскольку ЕС по-прежнему заинтересован в расширении взаимосвязей на евразийском континенте, «пробная совместимость» пойдет на пользу. Евросоюз должен воспринимать ЕАЭС всерьез и стремиться к большему сближению норм и стандартов.
Кроме того, Евросоюзу следует активизировать конструктивные отношения с отдельными членами ЕАЭС и участниками «Восточного партнерства», руководствуясь принципом «не выбирай и не проигрывай» – пусть поддерживают хорошие отношения с обеими сторонами, укрепляя свои позиции. ЕС также может содействовать модернизации этих стран, что в перспективе повысит их конкурентоспособность и ориентированность на европейские и глобальные рынки.
В принципе то же самое можно предложить России, возродив «Партнерство для модернизации» и развивая трехстороннее и более широкое сотрудничество с общими соседями. Когда Россия обуздает нынешние геополитические амбиции и перестанет принуждать постсоветские государства, которые предпочитают многовекторную политику сдерживанию в рамках ЕАЭС, к дружбе/партнерству, перспективы будущей зоны свободной торговли в «Большой Евразии» станут более определенными.
Наконец, стремление Европейского союза укреплять взаимосвязи в Большой Евразии может найти партнера в Китае, который продвигает инициативу Нового Шелкового пути, включающего Центральную Азию, Россию и страны (Юго-)Восточной Европы. Таким образом ЕС и ЕАЭС окажутся связаны более широкими рамками – от «Лиссабона до Шанхая». Это позволит преодолеть нынешние протекционистские тенденции, стимулирует межрегиональное сотрудничество и обеспечит процветание всей Евразии.
