Осень 2013 г. стала насыщенным политическим сезоном. Сентябрь начался с острого кризиса из-за применения в Сирии химического оружия, и вторжение извне с совершенно непредсказуемыми последствиями для всего мира казалось уже неизбежным. Но вдруг занесенный кулак повис в воздухе, а потом медленно опустился, потому что с подачи России начался большой дипломатический процесс. Красивое решение, предложенное Москвой, оценили даже ее убежденные оппоненты. И хотя само по себе сирийское урегулирование по-прежнему не просматривается, все признают, что события сентября стали вехой.
Другая веха – не столь масштабная, но обсуждавшаяся очень активно в октябре – ожидаемое подписание Украиной соглашения об ассоциации с ЕС. Событие, в общем, скорее бюрократическое, но за ним угадывается сдвиг исторического масштаба, от которого зависит, по каким принципам будет в XXI веке структурироваться огромное евразийское пространство.
Россия чувствует себя двойственно. Добившись внешнеполитического триумфа на «большой» арене, она испытывает нарастающие сложности с воплощением в жизнь региональной и потому более насущной повестки дня. Такое происходит отчасти из-за отсутствия необходимых инструментов, отчасти ввиду неумения их эффективно применять. И в этом противоречии, свойственном российской политике, отразились сразу многие процессы современных международных отношений, о чем и пишут авторы этого номера.
Дмитрий Ефременко размышляет о том, почему так непросто складываются отношения России и Украины в общем европейском контексте. После вильнюсского саммита «Восточного партнерства» игра не заканчивается, она вступает в новый этап, не обещающий пока разрешения коллизий. Михаил Троицкий и Самюэль Чарап рассуждают о том, как разрешить «дилемму интеграции» в Евразии, чтобы любые шаги не воспринимались как игра с нулевой суммой. Тимофей Бордачёв и его соавторы рассматривают инициированную Москвой евразийскую интеграцию, чего она несет больше – возможностей или вызовов. По мнению Марка Симона, на российскую идею в Европе реагируют скептически, но несколько встревоженно.
Когда Кремль выдвинул проект Евразийского союза, речь в основном шла о постсоветском пространстве, однако теперь интерес проявили и страны к востоку от бывших советских границ. Хонг Ван Сок напоминает, что Южная Корея – это тоже Евразия, и она стремится участвовать в созидании континентальной архитектуры. России это лестно, хотя и заставляет взглянуть на интеграцию под совершенно иным углом зрения, далеким от изначального и несколько рискованным. Фэн Шаолей пишет о том, что китайско-российские отношения – ключ к ситуации не только на евразийском пространстве, но и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Второй ключ – отношения Китая и США, которым Эвери Голдштейн предрекает неизбежную конфронтацию.
Роль и место Америки в мире, безусловно, являются определяющими для развития международной системы. Андрей Сушенцов исследует, может ли «перенапряжение» Соединенных Штатов привести их к отказу от излишних амбиций и обращению к традициям более сдержанной внешней политики. Сирийский зигзаг – признак происходящих перемен. Геворг Мирзаян описывает трансформацию «великой старой партии» – республиканцев, которые из респектабельных консерваторов превращаются в маргинальных реакционеров со всеми вытекающими последствиями, в том числе и для внешней политики. Тома Гомар анализирует, как самый громкий скандал года – бегство Эдварда Сноудена и лавина разоблачений тотального шпионажа АНБ против всего мира – влияет на позиции Америки. Наиболее неутешительный вывод автор делает, впрочем, не о США, а о Европе, которая предстала в максимально унизительном положении.
Пётр Стегний подводит итоги первой фазы «арабской весны», которая завершилась контрреволюцией в Египте и тупиком в Сирии. По его мнению, к ближневосточным перипетиям никто не был готов, но и по прошествии почти трех лет непонятно, что делать и к чему все идет. Кристиан Коатс Ульрихсен рассматривает парадокс Катара – главным защитником и покровителем народных революций стала сверхконсервативная абсолютная монархия. Акбар Ганджи подробно анализирует жизненный путь и мировоззрение одного из самых влиятельных лидеров Центральной Евразии – Али Хаменеи. Хотя перемены в Иране выдвинули на передний план президента с репутацией умеренного либерала, реальная власть остается у духовного лидера, и именно от него зависит, есть ли будущее у наметившегося американо-иранского «размораживания».
Еще одна насущная тема – межнациональные и межкультурные отношения в современных обществах, вызовы, с которыми сталкиваются любые государства. Валерий Тишков ставит вопрос о строительстве нации в России, полагая, что, несмотря на все перемены в окружающем мире, она, как и раньше, создается сверху вниз. Джагдиш Бхагвати и Франсиско Ривера-Батис затрагивают проблему, остро актуальную для России и Америки – что делать с мигрантами и какую политику должно проводить государство, чтобы превратить миграцию из источника конфликтов в залог развития.
