В последние недели афганская проблематика стала предметом особого внимания со стороны российских СМИ. Поводом стала идея России провести в сентябре очередное заседание Московского формата по Афганистану – специальной площадки мирного процесса, созданной по инициативе российской стороны около двух лет назад для урегулирования афганского кризиса. Сентябрьское заседание имеет все шансы стать уникальным. Если заявленный российской стороной визит талибской делегации в Москву состоится, впервые публично встретятся талибы с представителями правительства Афганистана. К очередному раунду московского процесса с пристальным вниманием отнеслись и в столицах западных стран, особенно в Вашингтоне. Ведь если подходы западных стран к афганскому кризису едины, то региональные державы, оказывающие значительное влияние на ситуацию в Афганистане, серьезно расходятся. И это в целом ослабляет позицию региона перед Западом. Последний, соответственно, беспокоит, что московский процесс может содействовать консолидации региона вокруг афганской проблематики.
Анализ развития ситуации в Афганистане за последние 17 лет позволяет рассматривать период после 2014 г. как переломный этап. И это связано не только с выводом основных частей контингента НАТО. После формирования в 2014 г. правительства национального единства (ПНЕ, коалиционное правительство с участием двух претендентов на пост президента – Ашрафа Гани и Абдуллы Абдуллы) положение почти во всех сферах страны ухудшилось.
Скандальные президентские выборы 2014 г. привели Афганистан к острому политическому кризису, грозившему перерасти в вооруженный конфликт. Затянувшееся противостояние удалось разрешить при внешнем посредничестве со стороны США. После длительных дискуссий стороны (Ашраф Гани и Абдулла Абдулла) был достигнут компромисс о признании победы Гани в на условиях предоставления Абдулле поста главы исполнительной власти и равного с президентом права назначения министров в будущем правительстве. В соглашение о формировании ПНЕ, в частности, входили положения о равном разделе власти, созыве Всеафганского съезда народов (Лойя Джирги) в целях реформы Конституции страны, проведении реформы избирательной системы и пр. Предполагалось, что необходимые преобразования законодательства и другие пункты соглашения будут осуществлены в течение двух лет, однако большинство из них до сих пор не были выполнены.
Параллельно с усилиями по урегулированию тяжелейшего внутреннего кризиса в стране Соединенные Штаты хотели подписать договор с Кабулом, который определил бы статус американских вооруженных сил и предусмотрел сохранение присутствия ограниченного воинского контингента на территории Исламской Республики Афганистан (ИРА) после вывода основных сил НАТО. Ранее президент Хамид Карзай долгое время избегал собственноручного подписания этого документа. После того как победителем на выборах 2014 г. был признан Ашраф Гани, одним из первых шагов Кабула стало подписание соглашения о стратегическом партнерстве с Вашингтоном, легализующего военное присутствие США на территории страны.
Гани предстояло начать свою деятельность на посту главы государства в сложных условиях, связанных как с выводом войск западной коалиции, так и с серьезным изменением баланса политических сил в ИРА. К ослаблению роли президента привело появление в государственной иерархии поста премьер-министра, а также рост политической активности парламента и представленных там партий, заинтересованных в усилении роли Национального собрания.
Проблема легитимности возникла перед афганским правительством с момента краха режима талибов, и из года в год она приобретает все более острый характер, а легитимность ПНЕ – на самом низком уровне за весь постталибский период.
В начале 2018 г. кризис легитимности достиг новой остроты. Продолжительные трения между президентом Гани и Атта Мохаммадом Нуром, на тот момент действующим губернатором северной провинции Балх, привели к появлению признаков сепаратизма, когда сначала глава Балха, а затем и другие чиновники отказались подчиняться указаниям центральных властей в лице президента. Хотя в середине 2018 г., после ухода Нура в отставку, кризис удалось урегулировать, вероятность роста сепаратистских настроений среди афганских политиков сохраняется.
Безусловно, внутренняя легитимность ПНЕ зависит и от уровня контроля официальной власти над территорией страны, иными словами, от ситуации в сфере безопасности. Динамика также негативна: в 2014 г. силы НАТО резко снизили уровень военного присутствия, что не могло не привести к усугублению обстановки; помимо этого, именно после 2014 г. в Афганистане заявили о себе сторонники «Исламского государства» (ИГИЛ, террористическая организация, запрещенная в России). Сложившейся ситуацией вкупе с политическим кризисом воспользовались талибы. Впервые за много лет нестабильность переместилась с юга и востока Афганистана на север, к границам СНГ: северная провинция Кундуз за годы правления ПНЕ дважды попадала под контроль антиправительственных вооруженных формирований. Количество уездов, перешедших под контроль талибов, постоянно растет. В конце 2017 г. специальный генеральный инспектор США по восстановлению Афганистана (SIGAR) Джон Сопко предупреждал о том, что уровень контроля официального Кабула над территорией достиг рекордно низкого показателя. Согласно отчету этой организации, под контролем или влиянием правительства на тот момент находилось около 56,8% от общего числа уездов. За два года афганские власти потеряли контроль над 15% территории.
В последние два года растет количество терактов, особенно в крупных городах страны, в т. ч. в Кабуле. Об ухудшении ситуации в сфере безопасности в целом свидетельствует рост потерь среди афганского населения – как среди мирных жителей, так и в рядах сотрудников правоохранительных органов. Потери афганских правоохранительных структур в 2017-2018 гг. достигли высоких показателей, в результате чего, по данным SIGAR, за 2017 г. численность армии и полиции сократилась более чем на 35 тысяч человек.
Социально-экономическая ситуация в стране за годы работы ПНЕ также ухудшилась. По данным совместного исследования Центральной статистической организации Афганистана (ЦСОА) и американской финансовой компании “ICON International”, опубликованного в мае 2018 г., на момент публикации за чертой бедности проживало 54% афганского населения. Только в период 2016–2018 гг. уровень бедности возрос на 15,7%. 70% населения Афганистана страдают от плохих жилищных условий, а 44% вынуждены проживать в стесненных обстоятельствах в переполненных домах.
В условиях ухудшающегося социально-экономического положения и роста безработицы национальные армия и полиция фактически стали главным источником рабочих мест для населения, несмотря на беспрецедентно высокие показатели потерь афганских силовых структур. Это объяснимо, поскольку львиная доля выделяемой США финансовой помощи расходуется на нужды силовых ведомств.
Ухудшение ситуации в сфере безопасности, обострение социально-экономических проблем и межэтнических противоречий при ПНЕ привели к недовольству граждан, что проявилось в росте уровня протестных настроений. Так, 2015–2017 гг. отличались ростом числа демонстраций и митингов, большую активность в ходе которых проявили афганские конфессиональные и национальные меньшинства. В ноябре 2016 г. в афганской столице прошла протестная акция, собравшая около 70 тыс. человек, в основном хазарейцев-шиитов. Причиной акции протеста послужили трагические события в южной провинции Забуль, где боевики группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ) убили семерых заложников из числа хазарейцев-шиитов, среди которых были три женщины и 9-летняя девочка. В мае 2016 г. тысячи хазарейцев-шиитов потребовали пересмотра решения правительства о маршруте проекта по строительству ЛЭП из Туркменистана в Афганистан.
Протестная акция в июне 2017 г. послужила предпосылкой для серьезного обострения политического кризиса. В ходе демонстрации, причиной которой стало недовольство ситуацией в сфере безопасности, произошло столкновение с полицией, приведшее к человеческим жертвам. Когда демонстранты приблизились к президентскому дворцу, полицейские открыли огонь на поражение по участникам акции. В результате обстрела и потасовок погибли до 8 человек. Позднее неизвестные боевики-смертники произвели нападение на церемонию похорон одного из погибших, в которой принимали участие Абдулла Абдулла, а также политики-оппозиционеры. Атака послужила поводом для обвинений команды президента со стороны политиков-таджиков.
Во время очередной демонстрации оппозиции в кабульском районе Дехмазанг произошел взрыв, в результате которого погибли около 80 участников акции. Ответственность за теракт, направленный против демонстрантов, взяла на себя группировка ИГИЛ, в то время как движение «Талибан» выступило с осуждением теракта. Афганские политические деятели, в т. ч. президент Гани, также осудили теракт, однако организаторы санкционированного митинга обвинили в трагедии команду президента, в частности, главу Совета национальной безопасности (СНБ) Мохаммада Ханифа Атмара, и призвали подключить к расследованию инцидента международные организации.
Несмотря на рост общественного недовольства, для афганского протестного движения, активизировавшегося после прихода к власти ПНЕ, взрыв в Дехмазанге стал своего рода переломным моментом. Опасение активистов за себя и своих соратников послужило предпосылкой к резкому сокращению числа уличных протестов. Таким образом, действия ИГИЛ, фактически, привели к уменьшению давления на президента Гани. Впрочем, вопрос о безрезультативности антиправительственных протестных движений остается открытым. Зависимость ПНЕ от иностранной помощи делает степень его отчетности и ответственности перед собственным населением минимальными. Таким образом, влияние гражданского общества на важные государственные решения в Афганистане сегодня сводится к нулю.
В условиях дефицита внутренней легитимности и существования серьезных проблем почти во всех жизненно-важных сферах одной из главных опор ПНЕ становится внешняя легитимность. В числе других государств Россия приветствовала формирование ПНЕ в 2014 г., выражая надежду, что данный шаг поможет афганцам стабилизировать ситуацию. Тем не менее, уже после первого года работы ПНЕ уровень двухсторонних отношений между Москвой и Кабулом под воздействием целого ряда глобальных и региональных факторов постепенно начал снижаться. Сегодня российско-афганские межгосударственные отношения находятся, пожалуй, на одной из самых низких отметок за последние 17 лет. Возможно, предстоящее в начале сентября заседание стран-участниц Московского формата по Афганистану сможет оживить сотрудничество между Кабулом и Москвой, а также содействует укреплению политической легитимности Правительства национального единства ИРА.
