Судя по многим публикациям в отечественной прессе,
особенности сегодняшней украинской политической системы в России
либо неизвестны, либо недопоняты, либо намеренно представляются в
ложном свете. В российском сознании – не только массовом, но
частично и экспертном – распространены мифы о непримиримых
противоречиях между западом и востоком страны, о всевластии
олигархов, о расколе политической элиты на «нашу» и «не нашу»,
причем принято считать, что в случае прихода последней к власти
якобы возможна резкая дестабилизация двусторонних
отношений.
Но такие представления об Украине во многом ошибочны. За годы пребывания у
государственного руля Леонида Кучмы в стране возникла уникальная
для постсоветского пространства культура политического компромисса,
проецирующаяся как на внутреннюю, так и на внешнюю политику.
Полицентризм принятия решений обеспечил стабильность и
управляемость государства, вовлеченность в политический процесс
широких слоев элиты, а также создал условия для взаимодействия
Украины со всеми ее внешними партнерами.
Новый президент, безусловно, попытается как-то перестроить сложившийся политический
механизм, адаптировать его к меняющимся реалиям. Изнутри к этому
будут подталкивать перемены в расстановке политических сил, а извне
– сокращение возможностей проведения так называемой многовекторной
политики. После расширения Европейского союза Украине волей-неволей
придется выбирать между Европой и Россией: одну она выберет для
сотрудничества, а другую – для интеграции. Этот выбор определит
многое.
Тем не менее основные составляющие нынешней внешнеполитической конструкции не исчезнут в течение еще долгого времени. И если Москва нацелена на налаживание
взаимовыгодных отношений с Киевом, а не на возврат к конфликтному
состоянию 1990-х, их необходимо знать и
учитывать.
ОГРАНИЧИТЕЛИ, СДЕРЖКИ И ПРОТИВОВЕСЫ
Стабильность Украины основана на неспособности какой-либо одной политической или
экономической силы занять доминирующие позиции. Разноплановые
центры силы взаимно ограничивают друг друга, делая систему, с одной
стороны, достаточно инертной, но с другой – предохраняя ее от
резких сдвигов, которые могли бы, особенно в первые годы
независимости, привести к краху украинской государственности и
распаду страны. Можно определить несколько плоскостей, в каждой из которых компромисс проявляется по-своему.
Восток Украины – запад Украины. Расхождения во внутри- и внешнеполитических ориентирах
между западными и восточными регионами по-прежнему значимы. Однако
региональные элиты достигли взаимопонимания, в рамках которого
восток страны берет под контроль экономику, а запад получает
значительную роль в определении концептуальных основ
государственности и проведении внешнеполитического курса, а также политики в сфере образования и культуры. При этом Киев является скорее инструментом
распространения на всю страну этого modus operandi, чем
осуществляет самостоятельную политику в отношении обеих «половин»
Украины.
Положительную роль в достижении компромисса между регионами сыграло
то обстоятельство, что внутри каждого из них также можно обнаружить
лишь относительное, но не абсолютное доминирование тех или иных
предпочтений во внешней (см. таблицу) и тем более во внутренней
политике.
Украина избежала серьезных межэтнических противоречий. С определенной осторожностью
можно говорить, как минимум, о начале процесса складывания
украинской нации как сообщества граждан независимой Украины. Это
явление связано прежде всего с изменением самоидентификации части
русского населения страны. Перепись 2001 года показала, что доля
русских в составе населения Украины сократилась по сравнению с
1989-м с 22,1 до 17,3 %, или с 11,3 до 8,3 миллиона человек, что на
самом деле не совпадает с общими демографическими тенденциями. В
последние годы была приостановлена политика ускоренной украинизации
общественной жизни; в то же время к активной деятельности
приступило поколение, получившее образование в украиноязычной
школе. Сочетание этих факторов снизило на востоке страны опасения,
связанные с языковой дискриминацией. Ратификация Верховной радой в
мае 2003 года Европейской хартии региональных языков, закрепившая
за русским статус языка национальных меньшинств, прошла в стране
практически незамеченной.
Идеологии и партии. С самого начала независимости Украины ни одна из идеологий – левая,
национал-демократическая или либеральная – не пользовалась
поддержкой большинства избирателей. Ни одна из некогда крупных
партий не могла рассчитывать на то, чтобы править страной в
одиночку. Постепенно и левые, и национал-демократы утратили
поддержку. Рейтинг лидеров Коммунистической и Социалистической
партий составлял осенью 2004 года примерно по 6 %, что очень мало
для общества с такими социальными проблемами, как в Украине. В свою
очередь, влиятельнейший в начале 1990-х «Рух» после череды расколов
потерял все шансы самостоятельно попасть в парламент и вынужден был
войти в коалицию «Наша Украина», возглавляемую бывшим премьером
страны Виктором Ющенко. Место идеологических партий заняли разного
рода «объединения под лидера», иногда имеющие политические
платформы, но зачастую отстаивающие конкретные экономические
интересы той или иной финансово-промышленной группировки. Роль
«официальной» партии власти попеременно играли разные организации,
но свести номенклатуру воедино не удалось. Коалиция «За единую
Украину!», представлявшая власть на парламентских выборах 2002-го,
спустя несколько месяцев распалась на 8 фракций, поскольку
различные правящие группировки осознавали всю очевидность
несовпадения их интересов. При этом фракции используются как
инструмент согласования этих интересов, что парадоксальным образом
укрепляет многопартийность в стране. В ближайшее время роль партий
и квазипартийных образований вырастет в связи с переходом Украины с
2006 года на пропорциональный принцип избрания Верховной рады и
местных представительных органов. Наоборот, у
политико-экономических группировок больше не будет возможности
обеспечивать свое представительство через
депутатов-одномандатников. Низкий, трехпроцентный, проходной барьер
гарантирует сохранение в парламенте страны большого числа
фракций.
Олигархи – общество. Современная политическая Украина ассоциируется в первую очередь с
всевластием олигархов. В значительной степени это представление
соответствует действительности. В России наиболее известны
донецкий, днепропетровский и киевский кланы. Наряду с ними на
политику Украины оказывают мощное влияние харьковская, запорожская
и ряд других группировок. После парламентских выборов-2002
политическая роль олигархов получила формальное воплощение.
«Донецк» в лице Виктора Януковича обрел пост премьера,
«Днепропетровск» (Сергей Тигипко) – руководство Центробанком,
«Киев» (Виктор Медведчук) возглавил президентскую администрацию.
Кабинет Януковича сформирован по квотному принципу, и в нем, пусть
и не идеальным образом, представлено большинство группировок. Свою
долю олигархические структуры получают на всех этажах власти –
центральном, губернаторском и муниципальном, что поддерживает их
заинтересованность в сохранении нынешней системы
управления.
Механизм согласования интересов украинских олигархов отличается двумя важными чертами.
Во-первых, до сих пор роль арбитра в разрешении их противоречий
играл президент Кучма. Вполне возможно, что с его уходом
противоречия обострятся и система будет дестабилизирована.
Во-вторых, в Украине крупные группировки не стремятся уничтожить
более мелкие, а сосуществуют с ними. С одной стороны, такой подход
позволяет оппозиции сохранять свою финансовую базу. С другой – он
дает возможность правящим олигархам периодически вступать с
оппозицией в ситуативные коалиции, причем не только в бизнесе, и
иметь определенные гарантии на случай собственного перехода в
оппозицию.
Однако при всей своей индивидуальной и совокупной мощи украинские олигархи далеко не
всевластны, причем не только в отношении государства, но и в
отношении общества. Последнее обстоятельство наиболее важно.
Олигархи в состоянии манипулировать общественными настроениями
(через подконтрольные им СМИ, финансовый и административный
ресурсы), но они не смогли добиться легитимации перехода к ним
ключевых политических функций. Главным в этом ряду стоит провал
попытки отменить прямые выборы президента и передать это право
парламенту (зима 2003–2004 годов), обусловленный однозначно
выраженным нежеланием общества пойти на такой шаг.
Власть – оппозиция. В Украине существует мощная и временами достаточно эффективная
оппозиции, хотя, естественно, о ее внутреннем единстве говорить не
приходится. Оппозиции, в разном составе на разных этапах,
удавалось, с ее точки зрения, добиваться главного – предотвращать
концентрацию власти в руках президента и правительства. Антагонизма
между большинством провластных и оппозиционных политиков не
существует, поскольку в оппозиции всегда весьма широко представлены
вчерашние (и, возможно, завтрашние) функционеры. Соответственно нет
и войны на уничтожение, за исключением преследования бывшего
премьера Павла Лазаренко и небезызвестной Юлии Тимошенко. Возможно,
переломным в психологическом отношении моментом стал тот факт, что
бывший президент Леонид Кравчук, с которым, казалось, Кучма уже
никогда не сможет договориться, возвратился в конце 1990-х к
активной политической жизни, а позднее занял важные позиции уже
собственно в лагере власти. В парламенте 2002 года оппозиции были
выделены ключевые комитеты – по бюджету и финансам, по вопросам
европейской интеграции и ряд других, и практических попыток лишения
оппозиции комитетов не предпринималось даже в тот период, когда
пропрезидентское большинство могло легко это осуществить. В общем и
целом страх оказаться в оппозиции характерен для абсолютного
меньшинства украинских группировок и напрямую зависит от того, в
какой степени экономическое могущество группировки связано с
системным бизнесом, а в какой – с контролем над бюджетными потоками
и коррупционными схемами.
Исполнительная власть – парламент. Верховная рада является важным фактором сохранения
равновесия в политической системе страны и соблюдения
конституционных норм. Необходимость действовать преимущественно
через парламент, формировать большинство (в данном случае не так
важно, что это делается часто подкупом или, наоборот, оказанием
давления на депутатов) предохраняет украинский политический процесс
от радикальных шагов исполнительной власти. Не только спикер, но и
вице-спикеры парламента являются влиятельнейшими политическими
фигурами страны. Верховная рада парадоксальным образом, если учесть
все противоречия между представленными в ней силами, отличается
заметным корпоративным единством. При наличии пропрезидентского
большинства органы прокуратуры не смогли добиться снятия
депутатской неприкосновенности с Юлии Тимошенко, хотя личная
заинтересованность президента Кучмы в ее уголовном преследовании ни
для кого не являлась секретом. В сентябре 2004-го 425 депутатов при
списочном составе в 450 проголосовали за создание комиссии по
расследованию обстоятельств отравления Виктора Ющенко.
Корпоративное поведение парламентариев отчасти вызвано открыто
неприязненным отношением к Раде Леонида Кучмы, но в целом этот
феномен вряд ли можно объяснить желанием свести личные счеты,
организовать нечто вроде фронды по отношению к
президенту.
УСИЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО ВЛИЯНИЯ И ЕГО ПРЕДЕЛЫ
Во время второго президентского срока Кучмы были сняты наиболее острые вопросы из
тех, что накопились с 1990-х годов в сфере двусторонних отношений с
Россией. Разрешилась проблема газовых долгов и оплаты текущих
поставок. Заметно снизилась острота восприятия гуманитарной
повестки дня. Решена часть проблем, связанных с введением
действенного пограничного режима. С ратификацией договора о Едином
экономическом пространстве Украина объективно ослабила
сопротивление осуществляемым Россией интеграционным проектам в СНГ.
Резко повысилась интенсивность контактов на высшем политическом
уровне. В целом из российско-украинских отношений ушла политическая
конфронтация, и даже национально-ориентированные и/или прозападные
политические силы Украины больше не видят практического смысла в
разыгрывании карты противостояния России внутри
страны.
Возросло влияние России на политику и экономику Украины. Согласно опросу экспертов,
проведенному осенью 2003-го киевским Центром мира, конверсии и
внешней политики, среди зарубежных игроков наибольшее влияние на
Украину оказывала Россия (89,4 % опрошенных). США получили 73,6 %,
ЕС – 36,8 %, МВФ – 31,5 %, НАТО – 28,9 %, ООН и ОБСЕ – по 2,6 %.
Российский капитал, хотя российские компании можно лишь с большими
оговорками считать проводниками российского влияния, получил
контроль, по украинским данным, над 83 % активов украинской
нефтепереработки, 66,7 % – цветной металлургии (в производстве
алюминия – 90 %), 36 % – энергораспределения, 33 % – машиностроения
и банковского сектора, 20 % – черной металлургии и до 20 %
– газовой промышленности.
Усиление российского присутствия и влияния в Украине обусловлено несколькими причинами.
Во-первых, уже в 1999 году было ясно, что, поскольку расширение
Европейского союза остановится на украинской границе, приход
западных инвестиций в страну будет минимальным из-за наличия более
благоприятных условий в Центральной Европе и нежелания иметь дело с
украинской коррупцией. Россияне же, наоборот, были готовы играть по
знакомым им постсоветским правилам, а для Киева их приход был
единственным шансом спасти целый ряд отраслей. В 2003–2004
годах заявление об отсутствии
перспектив членства Украины в Евросоюзе подвело под данный фактор
общую контекстуальную основу. Во-вторых, Украина не смогла ни
реализовать альтернативные проекты на территории СНГ (ГУУАМ), ни
создать работающие оси с центральноевропейскими соседями, ни
закрепить за собой транзит энергоносителей из Каспийского региона.
В-третьих, украинские экономические элиты и отражавшие их интересы
правительства Виктора Ющенко, Анатолия Кинаха и Виктора
Януковича готовы были вести себя
прагматично. Россиян пустили в те сферы, прибыльный контроль над
которыми со стороны украинцев был трудноосуществим. Наконец, свою
роль сыграли и политические факторы, а именно ухудшение отношений
между Киевом и Западом после так называемого «кассетного скандала»
(имеется в виду скандал, разразившийся в ноябре 2000-го и связанный
с обнародованием записей разговоров из кабинета президента Украины.
– Ред.) и роста подозрений в незаконной продаже Украиной
оружия.
Первые три фактора продолжат свое воздействие в обозримой перспективе. А поскольку
взамен усиления присутствия России украинские промышленники
получили более облегченный доступ на российские рынки, а с 2005
года – еще и перспективу снижения издержек производства после
отмены взимания Россией НДС с экспортируемых в Украину
энергоносителей (что было бы менее вероятно вне рамок общего
компромисса), нынешняя прагматичная модель взаимодействия, скорее
всего, сохранится. Однако попытки пересмотра ее Россией с целью
получения большей для себя выгоды будут наталкиваться на
противодействие. Россию уже сейчас последовательно лишают
возможности приобретения новой собственности в ключевых отраслях
(отказ «Северстали» в праве участвовать в тендере на
«Криворожсталь», создание Национальной энергокомпании Украины, в
том числе для блокирования проникновения в страну РАО «ЕЭС России»,
полная смена концепции газотранспортного консорциума, что
предусматривает строительство новых, а не управление существующими
ветками, и т. д.). Еще большее сопротивление будет вызывать игра на
получение политических уступок. Попытка Москвы проводить политику
свершившегося факта вокруг косы Тузла осенью 2003-го закончилась
появлением в Керченском проливе украинской пограничной заставы и
возвращением вопросу о российских территориальных притязаниях
статуса системообразующего в украинской политике
безопасности.
В настоящий момент ситуация вновь развивается в сторону более независимого от
российского фактора самовосприятия украинских элит. Украинские
олигархи сегодня довольно богаты (состояние лидера ведущей
«донецкой» группы Рината Ахметова оценивается польским журналом
Wprost в 3,5 млрд долларов, зятя Кучмы, Виктора Пинчука, – в 2,5
млрд, но они не единственные миллиардеры), и их капитал не нажит на
торговле российским газом. Что касается политического руководства,
то его решение послать войска в Ирак, а также неучастие Кучмы в
президентских выборах-2004 позволили Киеву восстановить нормальные
рабочие отношения с Западом.
Особое место в комплексе двусторонних отношений занимает вопрос о роли России в
украинской внутренней политике. Популярность российского президента
среди населения (во многом благодаря имиджу борца с олигархами)
позволила России вернуть себе статус ведущего игрока, утраченный в
1999 году, когда для своего переизбрания Кучма использовал сценарий
выведения во второй тур коммуниста и отказа сделать ставку на
голоса с востока страны. Сегодня и эксперты, и политики признают,
что без поддержки Москвы и лично российского президента выигрывать
выборы в Украине крайне трудно и что хорошие отношения с Кремлем
являются важным ресурсом в руках кандидата. Однако реальный
политический процесс дает и примеры обратного. Парламентские
выборы-2002 выиграла по партийным спискам «Наша Украина», хотя
Россия однозначно высказалась в пользу пропрезидентского блока «За
единую Украину!», коммунистов и объединенных социал-демократов, чьи
платформы считались на тот период более приемлемыми для Москвы.
Кроме того, возможно, поддержка России не столь уж и существенна.
Например, численность аудитории российских электронных СМИ и
доверие к ним в Украине находятся на невысоком уровне. У ОРТ эти
показатели составляют 15 и 9 % соответственно, у НТВ – 11 и 7 %, у
других каналов – 5 и менее 3 %.
ПРИТЯЖЕНИЕ ЕВРОПЫ И ПЕРСПЕКТИВА ЧЛЕНСТВА В НАТО
Интересно то, что одновременно усиливается и влияние на Украину Европейского союза.
Идея членства в Евросоюзе чрезвычайно популярна среди населения
страны. Согласно многолетним опросам, за вступление в ЕС
высказываются до 60 % опрошенных, против – максимум 20 %.
Естественно, такое восприятие основывается скорее на иррациональном
стремлении быть частью богатой Европы, чем на реальном понимании
того, насколько болезненным может оказаться интеграционный процесс.
Но не стоит сбрасывать со счетов и жизненный опыт миллионов
украинцев, поработавших за последнее десятилетие на Западе или
увидевших результаты экономической трансформации Польши: они делают
осознанный выбор. Экономические элиты Украины исходят из того, что
европейский рынок гораздо перспективнее российского. Европейский
союз еще до расширения стал основным партнером Украины по экспорту,
причем товарооборот в 2000–2003 годах увеличивался на 16–18 %
ежегодно при положительном для Украины сальдо. После расширения
Евросоюза, видимо, постепенно вытеснит Россию и с общей первой
позиции среди торговых партнеров. Задача вступления в ЕС
неоднократно декларировалась Киевом на самом высоком
уровне.
Однако стойкое
нежелание Европы признать за Украиной перспективу членства
вынуждает Киев задумываться об альтернативных вариантах своей
интеграции с Западом. Членство в НАТО популярно среди меньшинства
украинцев (30–32 % «за», 45–47 % «против»). Кроме того, отношение к
альянсу ухудшалось под воздействием косовских, а потом иракских
событий. В то же время руководство страны действует, не
особо прислушиваясь к общественному мнению по этому вопросу, поскольку
негативное восприятие НАТО не трансформируется в политическую
поддержку оппозиционных сил.
В элитах сильно
позитивное восприятие НАТО. Во-первых, Украина изначально
ориентирована на получение внешних гарантий своей территориальной
целостности. Во-вторых, НАТО, в отличие от Европейского союза,
декларирует политику открытых дверей. В-третьих, считается, что,
поскольку сотрудничество с НАТО в большей степени определяется
геополитическими соображениями, вступление в этот альянс не
потребует полной внутриполитической трансформации. В-четвертых,
масштабное практическое сотрудничество с НАТО превратило
значительную часть военного истеблишмента и большинство офицерского
корпуса Украины в сторонников членства. В кругах ВПК могут
оставаться определенные сомнения, однако эти сомнения не
перерастают в резко отрицательное отношение, поскольку украинская
военная промышленность выживает за счет экспорта, а не внутренних
закупок и так как на аналогичных предприятиях Центральной Европы
вступление в альянс не сказалось негативно.
В Киеве отдают себе
отчет в ограниченной пользе «натовской» интеграции по сравнению с
«еэсовской», а также в легко прогнозируемой негативной реакции
России. Отсюда следует определенная непоследовательность
политических заявлений, заметная и до выборов. Однако практическая
политика в последние годы была однозначно нацелена на наращивание
взаимодействия с НАТО. Среди самых важных событий последних лет
стоит отметить решение Совета национальной безопасности и обороны
(май 2002) о вступлении в альянс в будущем, Меморандум о
взаимопонимании (март 2004), предоставивший НАТО право быстрого
доступа на территорию страны, и заседание Комиссии Украина – НАТО
на высшем уровне (июнь 2004). Украина требует принятия по отношению
к ней так называемого Плана подготовки к
членству.
Отдельные «громкие»
шаги, как, например, изъятие Украиной в августе 2004 года из
военной доктрины положений о ее будущем вступлении в ЕС и НАТО,
даже если их можно было бы вычленить из предвыборного контекста, не
выходят за рамки дипломатической игры. Киев направляет Брюсселю
сигнал о возможности дрейфа в сторону России точно так же, как 5–7
лет назад он угрожал России дрейфом на Запад в периоды обострения
отношений. Станет ли возможным отказ от ставки на евроатлантическую
интеграцию, будет известно только после выборов, но пока это
представляется маловероятным.
***
Сегодняшняя Украина
сложна. Она не заслуживает упрощенного восприятия и тем более
примитивных методов воздействия, каковые, к сожалению, применялись
внешними игроками в ходе выборов 2004 года. На нее можно эффективно
влиять только при уважении ее реалий.
Вне зависимости от
результатов выборов России следует проводить по отношению к Украине
сбалансированную политику, не допуская ни эйфории, ни навешивания
ярлыков. Нужно всегда помнить, что это не просто стратегически
важная, но и дружественная страна и что сейчас, в отличие от начала
1990-х, только мы сами можем спровоцировать ее народ и руководство
на отход от этой позиции.
И все же обойти главный и потому наиболее болезненный вопрос не удастся. В ближайшие пять, максимум десять лет решится, будет ли общая граница условной
линией, соединяющей народы России и Украины, или она станет новым
рубежом раздела Европы. Украине предстоит здесь сделать свой выбор,
а России – свой и жить с его последствиями.
