Россия в глобальной политике

С возвращением Дональда Трампа в Белый дом высока вероятность дальнейшего осложнения китайско-американских отношений. Не успев формально вступить в должность, новоизбранный президент объявил о намерении ввести новые таможенные тарифы на китайские товары^[1]. Риторика на старте предвещает мало хорошего для Китая.

Китайские эксперты о возвращении Трампа и перспективах китайско-американских отношений

Китайские специалисты по вопросам китайско-американских отношений практически едины во мнении, что после возвращения Дональда Трампа в Белый дом жёсткая позиция на китайском направлении сохранится. Китайцы исходят из того, что ключевыми для нового президента станут вопросы экономики^[2]. Поэтому пессимизм связан с ожиданиями повышения торговых тарифов, возобновления торговой войны с Китаем, усиления научно-технологического сдерживания, активизации работы американцев по снижению зависимости от цепочек добавленной стоимости, связанных с КНР^[3], введения новых ограничений на китайские инвестиции в США и на американские – в Китае^[4]. Некоторые считают, что Трамп может снова потребовать от Китая покупать больше американских товаров, в том числе продовольственной и энергетической продукции^[5].

Отмечается, что после американских мер непременно последует ответ Китая, что повышает риски эскалации^[6]. Китай больше не занимает сугубо оборонительную позицию. При необходимости КНР будет использовать своё преимущественное положение в глобальных цепочках добавленной стоимости для нанесения ответных ударов по Соединённым Штатам. Показателен случай с введением санкций в отношении американского производителя беспилотных летательных аппаратов “Skydio”^[7].

Повышаются риски принятия американцами ошибочных решений из-за того, что в правящих кругах США, по выражению китайцев, «серьёзно разнится уровень осведомлённости по китайским вопросам». В этой связи приводится в пример выдвижение Трампом на должность государственного секретаря США Марка Рубио. В отношении его компетентности по Китаю и жёсткости позиции высказываются весьма нелестные оценки.^[8]

Хотя использование международных партнёрств для оказания давления на Китай чаще относится к методам президентов от Демократической партии, китайцы считают, что Трамп в целом продолжит линию прошлой администрации по использованию союзников для оказания противодействия подъёму Китая.^[9] В этот раз республиканцы, вероятно, постараются избежать нанесения существенного вреда союзникам с помощью поиска более сбалансированных подходов^[10]. В том числе, например, с Германией.

Китай и Германия: стратегический аспект и исторический контекст

Современный этап отношений между ФРГ и КНР характеризуется отчётливой сменой китайского курса Берлина. Главным олицетворением новой политики стала китайская стратегия правительства ФРГ, принятая летом 2023 года. Это первый в истории Германии документ подобного рода.

В стратегии Китай определяется одновременно как «партнёр», «конкурент» и «системный противник». Причём если первые два понятия относятся к экономической сфере, то под «системным противостоянием» имеется в виду принципиальная разница в подходах ФРГ и КНР ко многим аспектам международного порядка. В преамбуле подчёркивается, что в последние несколько десятилетий Китай изменился, испытав «регресс в области гражданских и политических прав»^[11], что невольно напоминает американский дискурс.

Кратко резюмируя основные положения, можно выделить несколько ключевых постулатов:

• Берлин по-прежнему стремится к продуктивному и прозрачному партнёрству с КНР.
• Принцип «дерискинга», а не «декаплинга»: Германия не собирается саботировать и разрывать свои экономические связи с Китаем, однако намерена снизить риски, заключающиеся в излишней экономической зависимости от КНР.
• Германия намерена добиваться улучшения правового положения своих товаров на китайском рынке за счёт продвижения так называемого принципа честной конкуренции (равных условий).
• Берлин намерен отдельно укрепить сотрудничество с Китаем в сфере климата и защиты окружающей среды, здравоохранения, реструктуризации долгов стран, испытывающих значительные долговые проблемы, а также в сфере глобального управления^[12].

Впервые в современной немецкой истории на официальном уровне зафиксировано, что Китай – «конкурент» и «системный противник».

Очевидно принципиальное расхождение с политикой предыдущего канцлера Ангелы Меркель, которая ещё в 2017 г. заявляла, что отношения между ФРГ и КНР носят характер «всеобъемлющего стратегического партнёрства»^[13].

Характерно продолжение идеологизации отношений. При Меркель идеологический фактор присутствовал, но сознательно отодвигался на второй план. Основной принцип Меркель в данном вопросе заключался в том, что «экономические интересы идут прежде ценностей»^[14]. К примеру, в ходе визита в Китай в 2019 г. Меркель критиковала китайское руководство в связи с ситуацией в Гонконге, а затем заключила с Китаем крупную экономическую сделку^[15]. Показательна формулировка, использованная Меркель во время выступления перед бундестагом в июле 2020 г., когда канцлер отметила, что у Германии и Китая «разные представления о защите прав человека»^[16].

При Олафе Шольце идеологическая риторика в адрес Китая стала более акцентированной, что естественным образом раздражает Пекин. Пересмотр политики ФРГ в отношении Китая входил в список предвыборных обещаний Шольца и его социал-демократической партии. В «Программе будущего» партии СДПГ от 2021 г. говорилось о необходимости снижения экономической зависимости от Китая, о возрастании «конфликта интересов» и «конфликта ценностей» с КНР^[17]. Сформировавшаяся в 2021 г. «светофорная» коалиция сразу поставила перед собой задачу по созданию полноценной стратегии в отношении Китая^[18]. Ещё одним сигналом о скорых переменах стала статья Шольца, опубликованная в конце 2022 г. в журнале “Foreign Affairs”. В части статьи, посвящённой отношениям с Китаем, канцлер ФРГ обвинил Пекин в стремлении к гегемонии в Азии и за её пределами, в повороте в сторону нечестной экономической конкуренции, а также в нарушениях прав человека, которые «не могут быть внутренним делом». Шольц также отметил, что Германия заинтересована в развитии партнёрских отношений со странами Африки, Азии, Карибского бассейна и Латинской Америки, что может быть интерпретировано как своеобразное завуалированное предупреждение в адрес Китая^[19].

Нынешний китайский курс Берлина представляет из себя некий гибрид из подхода времён Меркель, в рамках которого Китай является важным экономическим партнёром, и из жёсткой американской линии, в рамках которой Китай определяется как главный конкурент и вызов. Эта двойственность проявляется и в реальных действиях немецких властей: например, в октябре 2022 г. правительство ФРГ разрешило китайской компании “Cosco” купить крупную долю в контейнерном терминале “Container Terminal Tollerort” в порту Гамбурга, а в ноябре 2022 г., напротив, запретило китайским инвесторам приобрести завод немецкого производителя компьютерных чипов “Elmos”^[20].

В ближайшем будущем есть вероятность новой корректировки китайского курса ФРГ в случае поражения социал-демократов на досрочных выборах в бундестаг в 2025 году. В таком случае во главе новой правящей коалиции может оказаться вторая крупнейшая немецкая партия ХДС/ХСС (христианские демократы), которая на данный момент составляет основу оппозиции.

Свои принципы в отношении китайского курса христианские демократы изложили в собственной стратегии, опубликованной в марте 2023 года. В ней подъём Китая назван «главным вызовом XXI века для всех государств, отстаивающих мировой порядок, основанный на правилах»^[21]. Китайская внешняя политика, заключающаяся, по мнению ХДС, в стремлении «сформировать китаецентричный мировой порядок», является «прямой угрозой интересам безопасности Европы». Христианские демократы подчёркивают провал политики «мир посредством торговли» и призывают к необходимости консенсусной трансатлантической политики в отношении Китая, то есть тесной кооперации по китайскому курсу с США и Канадой. В стратегии подчёркивается необходимость снизить экономическую зависимость от Китая и ограничить проникновение китайского капитала в немецкую экономику, особенно в сфере критически важной промышленной инфраструктуры^[22]. Таким образом, нынешняя позиция ХДС/ХСС представляет собой ещё более глубокую и радикальную ревизию китайского курса Меркель.

Китайские и немецкие эксперты о перспективах отношений Китая и Германии после возвращения Трампа

В оценках перспектив китайско-немецких отношений представители китайского экспертного сообщества не столь однозначны, хотя превалирующая точка зрения связана с тем, что они продолжат в той или иной степени ухудшаться. Негативные факторы влияния на развитие отношений уже перевесили позитивные. По мнению китайской стороны, это связано с тем, что немцы продолжают связывать вопросы экономического сотрудничества с повесткой прав человека и проблемами безопасности и на фоне политики «дерискинга» продвигают повестку снижения зависимости от китайской экономики^[23]. Всё это накладывает ограничения на потенциальные положительные эффекты от торговли на общий климат отношений.

Трансатлантическая координация по вопросам прав человека, идеологии и дипломатии, призывы к поддержанию единых позиций с партнёрами из США и стран Евросоюза, преднамеренное подчёркивание разницы между политическими системами и ценностями двух стран, межпартийные разногласия по Китаю внутри Германии, – все это аргументы в пользу сценария постепенной деградации, чередующейся с периодами стагнации в отношениях между КНР и ФРГ^[24].

Есть мнение, что проведение Трампом политики деглобализации чревато частичным «декаплингом» цепочек добавленной стоимости с участием Китая и Германии, подталкиванием последней к Соединённым Штатам. Усиление конфронтационности в американском подходе к Китаю способно дестабилизировать производственные цепочки Германии, что в свою очередь может заставить немецкие компании задуматься об ускорении переноса производственных мощностей в Юго-Восточную и Южную Азию, Восточную Европу и даже Соединённые Штаты^[25]. Однако эффективность экономической диверсификации и «дерискинга» ФРГ подвергаются сомнению^[26].

Возможно, что Германия, по выражению китайцев, будет «разыгрывать китайскую карту». На фоне заявлений Трампа о намерении сократить объёмы американской поддержки Украине ФРГ и другие страны Евросоюза могут поставить вопрос таким образом: если американцы согласятся сохранить военную и дипломатическую поддержку, то немцы могли бы занять более жёсткую позицию по Китаю^[27]. Но может быть справедливым и противоположное утверждение: если Трамп всё-таки пойдёт на сокращение вовлечённости США в вопросы европейской безопасности и одновременно не предоставит Европе дополнительных экономических возможностей, то в Берлине могут счесть допустимым активнее укреплять экономические отношения с китайцами^[28].

В немецком экспертном сообществе преобладает точка зрения о том, что, несмотря на ужесточение китайского курса, Берлин будет стараться избегать радикального «декаплинга» и торговой войны с КНР. Недавнее исследование Кильского института мировой экономики показало, что экономический эффект от радикального экономического разрыва с Китаем будет для Германии сравним с последствиями мирового финансового кризиса 2008 г. и кризиса 2020 г., вызванного пандемией коронавируса.^[29]

Немцы считают, что Германия не готова вводить санкции и торговые пошлины на китайские товары, поскольку опасается ответных мер и негативных последствий для собственной экономики. Поэтому от Берлина следует ожидать сопротивления политике Еврокомиссии, которая, напротив, настроена на то, чтобы поддержать курс США на введение антикитайских санкций^[30].

В ФРГ не исключают вероятности того, что Евросоюзу в целом следует подготовиться к возможному введению торговых пошлин со стороны США. При таком развитии событий Германии неразумно ввязываться в торговый конфликт с Китаем и вводить против КНР какие-либо ограничительные экономические меры^[31].

С другой стороны, ряд немецких исследователей полагает, что принятая при Шольце стратегия в отношении КНР имеет слишком размытый характер, что приводит к двойственности и невозможности установить чёткие цели китайского курса Берлина. Похожая амбивалентность характерна и для китайской стратегии партии ХДС/ХСС с несколько большим акцентом на «дерискинг». Таким образом, немецкий подход к Китаю можно охарактеризовать как «политическая индифферентность», то есть сознательный отказ от принятия единого, конкретного решения и выбор в пользу двойственности и вариативности исходов. КНР рассматривается Берлином как «вызов», но совсем не как «экзистенциальная угроза», а значит – ожидать радикальных изменений курса в отношении КНР не стоит^[32].

Авторы:

Всеволод Чересов, эксперт Центра информационно-аналитического обеспечения внешнеполитической деятельности НИУ ВШЭ

Артём Семёнов, главный эксперт Центра информационно-аналитического обеспечения внешнеполитической деятельности НИУ ВШЭ