Россия в глобальной политике

Слом выстроенной российско-молдавским мирным соглашением 1992 г. системы взаимодействия в области безопасности может вернуть Молдавию и Приднестровье к состоянию вооружённого конфликта. Но это не мешает молдавским властям продолжать проверенную тактику прощупывания почвы.

Тридцать лет назад, 21 июля 1992 г., в Москве президенты Российской Федерации и Республики Молдова Борис Ельцин и Мирча Снегур в присутствии главы Приднестровья Игоря Смирнова подписали соглашение «О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова» (далее – соглашение 1992 года). Документ не только устанавливал режим прекращения огня и фиксировал перемирие в кровопролитном вооружённом конфликте, но и закладывал основы его урегулирования. Кроме того, договор определял зону безопасности, разъединяющую стороны конфликта, а также статус частей российских вооружённых сил в регионе и учреждал миротворческую операцию, которая с 29 июля 1992 г. реализуется на берегах Днестра.

Президент Молдавии Майя Санду, комментируя юбилейную дату в телеэфире, поставила под сомнение цели соглашения 1992 г. и заявила, что оно было достигнуто под давлением России: «Соглашение было подписано под угрозой со стороны 14-й армии, которая, очевидно, пришла сюда не с мирными целями и была в Приднестровье не для мира, а наоборот». По её словам, впоследствии Молдавия оказалась в ситуации, препятствующей развитию страны и решению приднестровского вопроса. «Понятно, что если бы не было российского присутствия и поддержки тираспольского режима со стороны Российской Федерации, этот конфликт уже мог бы быть решён. Нынешняя ситуация объясняется интересами Российской Федерации в регионе», – заключила Санду.

В Приднестровье в таком заявлении услышали угрозу расторгнуть мирное соглашение и предупредили о риске войны. Выход из мирного договора здесь рассматривают как угрозу возобновления военных действий.

Между тем официальный Кишинёв ни ранее, ни сейчас не инициировал переговоры с Российской Федерацией о выводе российских войск, а это допускается упомянутым соглашением (статья 4). Не было уведомлений и об одностороннем выходе из договора, хотя такая возможность предусмотрена (статья 8). Пока заявления Кишинёва скорее играют роль «пробных шаров», но Тирасполь всерьёз заговорил о гарантиях ненападения и предлагает подписать документ о мире и безопасности всем участникам формата «5+2», включающего, кроме сторон конфликта, посредников – Россию, Украину, ОБСЕ и наблюдателей – ЕС и США.  

Гарантия мира

Депонированное в ООН соглашение 1992 г. не первое в этом конфликте и, по сути, являет собой работу над ошибками. Этому документу предшествовал договор, подписанный немного ранее по итогам четырёхсторонних переговоров с участием Молдавии, Румынии, России и Украины, проходивших в апреле 1992 г. без участия Приднестровья. Соблюсти достигнутые этим форматом мирные договорённости не удалось, что привело к началу самого ожесточённого этапа конфликта. 19 июня 1992 г. под обстрелом молдавской армии из города Бендеры пришлось эвакуировать образованную тогда четырёхстороннюю группу наблюдателей.

Миротворческая операция, учреждённая месяцем позже новым соглашением, на этот раз росийско-молдавским, объединила военные контингенты России и конфликтующих сторон – Молдавии и Приднестровья. А позже к ней присоединились в рамках Объединённой контрольной комиссии – военные наблюдатели от Украины (с 1998 г.) и наблюдатели от ОБСЕ (с 2004 г.). Реализуемая под эгидой России по сей день эта операция так и осталась единственной международной гарантией в мирном процессе. Многократно в ходе переговоров по приднестровскому урегулированию и Тирасполь, и Москва поднимали вопрос о новых дополнительных международных гарантиях, но продвинуться по этому вопросу и прийти к общему знаменателю не удалось.

Слом выстроенной соглашением системы взаимодействия в области безопасности может вернуть Молдавию и Приднестровье к состоянию вооружённого конфликта.

А для сторон этого международного договора – России и Молдавии – такая ситуация будет означать возвращение к исходной точке. Тем более в Кишиневе никогда не скрывали, что вслед за ЕСПЧ расценивают наличие подписи Российской Федерации под соглашением 1992 г. как «признание Россией себя стороной конфликта, а не модератором или гарантом».

Не в первый раз

Целесообразность соглашения 1992 г., не говоря уже о реализуемой на его основании миротворческой операции, ставится под сомнения в Молдавии не в первый раз. Мало кто помнит сегодня, что ещё сам подписант документа – первый молдавский президент Мирча Снегур, спустя всего десять дней после подписания, в письме на имя Генерального секретаря ООН выражал сожаление, что «попытки урегулировать кризис политическими средствами блокируются деструктивными силами, которые продолжают серьёзно нарушать соглашение о прекращении огня». «Это вызывает у нас серьёзное беспокойство и заставляет усомниться в искренней заинтересованности противоположной стороны в мирном урегулировании конфликта», – писал Снегур 31 июля 1992 года.

Напомним, сразу после подписания соглашения в радикально настроенных молдавских общественных и политических кругах Снегура критиковали за капитуляцию и исключение из процесса Румынии и Украины, которые претендовали на равные с Россией позиции ключевых игроков. Соответствующая редакция соглашения накануне московской встречи была подготовлена Высшим советом безопасности Республики Молдова. Игнорирование молдавским президентом такого проекта впоследствии было названо военным и моральным поражением[1].  

На официальном уровне инициировать выход Молдавии из Соглашения пытались в 2006 г., через год после подключения к переговорному процессу двух новых участников – Европейского союза и США. Предложение денонсировать российско-молдавский договор было оформлено группой парламентариев в качестве законодательной инициативы. В пояснительной записке к проекту соответствующего постановления утверждалось, что соглашение «было заключено в условиях войны при оккупации Российской Федерацией части территории Республики Молдова и позволяет российским войскам оставаться на территории Молдавии». Тогда молдавское правительство дало отрицательное заключение на том основании, что не было «благоприятного международного контекста, который бы позволил реализовать соответствующие действия»[2].  

Фундамент урегулирования

Нахождение в регионе конфликта российских войск в целом, как и взаимодействие в рамках трёхсторонней миротворческой операции в частности, являются важной составной частью всего процесса урегулирования конфликта мирными, политическими средствами. Это императивно прописано в соглашении 1992 года (статья 7). Если оценить текущее состояние основных элементов мирного процесса, то утверждение о ключевом значении миротворчества для сохранения статус-кво в регионе «замороженного» конфликта не будет казаться преувеличением. 

Приднестровское урегулирование включает в себя несколько уровней: взаимодействие в области безопасности, диалог высшего руководства сторон, дипломатический трек и совместные экспертные рабочие группы. Реально функционирующими сегодня являются только два из них – миротворчество и работа отраслевых экспертов. Последние, в свою очередь, не уполномочены на принятие решений, а представляют лишь вспомогательный трек.

На первом уровне – миротворческая операция и её руководящий орган – Объединённая контрольная комиссия (далее – ОКК). Сегодня Совместные миротворческие силы в штатном режиме несут службу на пятнадцати миротворческих постах в зоне безопасности. И это несмотря на то, что ещё до начала спецоперации на Украине Киев и Кишинёв полностью заблокировали пропуск грузов для материального обеспечения миротворческих сил и ротацию контингента. Систематически, хотя и со сбоями в соблюдении оговорённого графика еженедельных встреч, ведётся диалог и в рамках ОКК.

Ни одна из сторон не заявляла о прекращении своих полномочий в этом формате. Ещё в 2015 г. Украина расторгла имевшиеся российско-украинские межправительственные соглашения о военном сотрудничестве, включая соглашение о транзите по территории Украины российских миротворцев и грузов для обеспечения миротворческой операции. Но, тем не менее, вплоть до 2019 г. она проводила ротацию своих представителей в ОКК, хотя, надо признать, их вовлечение носило скорее символический, нежели предметный характер[3]. И даже в марте 2022 г., когда украинский посол в Кишинёве Марк Шевченко проинформировал комиссию о решении Владимира Зеленского вывести из Приднестровья группу из десяти военных наблюдателей, была сделана оговорка о временном приостановлении Киевом выполнения своих задач в составе Совместных миротворческих сил. «Это не может трактоваться, как прекращение участия Украины в Совместных миротворческих силах в зоне безопасности и других механизмах приднестровского урегулирования», – указал в своём уведомлении украинский дипломат.

Молдавия регулярно говорит о стремлении к сворачиванию миротворческой операции и даже сумела в 2018 г. успешно продвинуть в Генассамблее ООН принятие рекомендательной резолюции «О полном и безоговорочном выводе иностранных вооружённых сил с территории Республики Молдова». Но идеи Кишинёва о замене действующей операции на некий иной механизм мониторинговых гражданских наблюдательных миссий не нашли ни широкой поддержки, ни практического развития.

Все непосредственные участники трёхстороннего миротворческого механизма (Россия, Молдавия и Приднестровье) соблюдают принципы консенсуса при принятии любых решений и прямого взаимодействия по реализации общих плановых и оперативных задач, включая не только совместное несение боевой службы, но и еженедельный мониторинг зоны безопасности военными наблюдателями, совместное реагирование на инциденты.

Тем временем диалог высшего руководства сторон не ведётся с момента избрания молдавским президентом Майи Санду. Не проводят двусторонние встречи и дипломаты – политические представители Молдавии и Приднестровья. Формат «5+2» и вовсе находится в режиме длительной паузы – с 2019 года. Теперь и без того сомнительная перспектива возобновления его работы кажется ещё более отдалённой, принимая во внимание трансформацию отношений двух сопосредников «5+2» – России и Украины.

Многие годы урегулирования этого конфликта показали, что, как бы ни осложнялись отношения Тирасполя и Кишинёва, даже в условиях полного отказа от встреч на уровне лидеров сторон и уполномоченных ими дипломатов, в ОКК продолжалось обсуждение проблем в области безопасности, а работа миротворцев ни разу не прерывалась.

Этот формат испытывает серьёзные трудности, но и сегодня он остаётся дееспособным, а миротворческая операция по-прежнему составляет фундамент урегулирования и создаёт условия для мирных политико-дипломатических переговоров.

Ставить телегу впереди лошади

Выход Молдавии из соглашения 1992 г. в период стагнации переговорного процесса и в условиях отсутствия других международных механизмов предупреждения новых актов военной агрессии поставит перед Россией вопрос о безопасности более 200 тысяч проживающих в Приднестровье российских граждан. Важно при этом понимать, что в соответствии с соглашением (статья 8) будет утрачен миротворческий статус трёх военных контингентов, что, в свою очередь, снимет с воинских формирований ограничения, наложенные миротворческим мандатом. А обеспечение соблюдения в зоне безопасности режима прекращения огня в таком случае будет оставлено без внешнего контроля.

Кроме того, в приднестровском городе Бендеры – районе с повышенным режимом безопасности со времён окончания вооружённой фазы конфликта – действует двойная юрисдикция, что привело к нахождению там одновременно представителей силовых структур обеих сторон конфликта – Приднестровья и Молдавии. Так, в городе, наибольшая часть которого контролируется приднестровскими властями, действуют и молдавские органы: полиция, дорожная полиция, прокуратура, таможенные и пограничные отделения, суд и даже пенитенциарное учреждение. Представители вышеназванных структур вооружены. Такое двоевластие периодически приводит к инцидентам, спорам и столкновениям между силовиками, подчинёнными разным сторонам. Это много раз становилось предметом совместного реагирования и обсуждений в ходе заседаний ОКК.

Не стоит упускать из виду и то, что денонсация соглашения 1992 г. неизбежно потребует выхода Молдовы из ещё одного российско-молдавского договора – соглашения «О правовом статусе, порядке и сроках вывода воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Молдовы» (далее – соглашение 1994 г.), которое было подписано в 1994 г. и так же, как соглашение 1992 г., было депонировано в ООН. В этом документе указано, что вывод войск будет синхронизирован с «политическим урегулированием приднестровского конфликта и определением особого статуса Приднестровского региона Республики Молдовы». А значит – выход из договора может прочитываться как односторонний отказ от продолжения мирного урегулирования. И если таких планов, равно как и альтернативных предложений, в Кишинёве нет, инициатива расторжения мирных соглашений будет выглядеть как попытка поставить телегу впереди лошади.

Сложность состоит ещё и в том, что соглашение 1994 г. не предусматривает возможности расторжения в одностороннем порядке. В документе оговорено разрешение споров, но для этого требуется создание специальной смешанной российско-молдавской комиссии. Пока такую работу никто не инициировал.

Заключение

Очевидно, молдавские стратеги просчитывают возможные сценарии развития ситуации в случае выхода Молдавии из мирных соглашений.  Наверное, они понимают, что на стыке российских обязательств по обеспечению безопасности своих граждан и отсутствия прежнего миротворческого мандата может просматриваться богатая вариативность потенциальных решений Кремля. В диапазоне возможных действий не стоило бы исключать вынужденное наделение дислоцированных в Приднестровье российских воинских формирований мандатом специальной гарантийной военной операции, требуемой для защиты своих граждан и соотечественников, а также охраны остатков неутилизированных вооружений 14-й армии Советского Союза в приднестровском селе Колбасна.

В ряду возможных сценариев имеет смысл также рассматривать и официальное признание Приднестровской Молдавской Республики с последующей реализацией миротворческих функций на её территории на основании задокументированного согласия этой страны или соответствующего двустороннего договора, позволяющего, кроме всего прочего, нарастить из числа проживающих в Приднестровье граждан России численность российских военных формирований. Сегодня для этого есть объективные ограничения, вытекающие из обязательств России по соглашению 1992 г. и целого ряда других документов, принятых в целях его исполнения.

Какими бы ни были в таком случае потенциальные сценарии, выигрышные для Молдавии варианты и исходы не просматриваются.

Имело бы смысл вспомнить о факторе отсутствия «благоприятного контекста», о котором правительственные молдавские чиновники говорили в 2006 году.  Нужно быть отчаянным авантюристом, чтобы считать подходящим для обострения отношений с Россией контекст, который формируют вокруг «замороженного» молдавско-приднестровского конфликта текущая геополитическая ситуация и реализуемая в соседней Украине специальная военная операция. В пользу того, что в Кишинёве это понимают, говорит недавнее заявление спикера молдавского парламента Игоря Гросу, который убеждён, что «пока не время искать формулу присоединения Приднестровья в существующей напряжённой атмосфере».

Впрочем, это не мешает молдавским властям продолжать проверенную тактику вбрасывания пробных шаров и прощупывания почвы. Поэтому стоит ожидать очередных заявлений Майи Санду, позволяющих одновременно систематически и планомерно раздражать Москву и подтверждать преданность евроинтеграционному курсу и согласованной с Брюсселем и Вашингтоном внешнеполитической повестки.