Существование буферных государств может обеспечить более предсказуемые контуры конкуренции великих держав и повысить вероятность компромисса в опасном мире. Участвуя в проработке этого элемента складывающейся мировой системы, Москва могла бы продемонстрировать свой статус влиятельной державы первого ранга.
Место, которое должна занять Россия в Европе, уже давно является предметом споров. Столкнувшись с враждебностью Москвы, многие на Западе утверждают, фактически объявляя систему ЕС и либеральную демократию синонимами Европы как таковой, что Россия «уходит из Европы». Напротив, другие воспринимают специальную военную операцию России на Украине как свидетельство того, что Москва по-прежнему хочет, чтобы Запад предоставил ей привилегии и статус великой державы в рамках системы европейской безопасности.
Если оставить в стороне цивилизационные или нормативные определения Европы, бесспорно одно: Россия остаётся одной из самых могущественных стран Европы и превосходит прочие европейские страны по населению.
Некоторые институты в евроатлантическом регионе могут служить гарантией безопасности против России или без неё, но альтернативы построению безопасности вместе с Россией – по крайней мере, в некоторой степени – просто нет.
Соответственно, любой новый порядок европейской безопасности должен будет столкнуться с задачей стабилизации протяжённой границы между Россией и НАТО. А эту задачу невозможно выполнить без предварительного определения статуса безопасности Украины. Нынешние разговоры о гарантиях безопасности для Украины, создают впечатление, что этот вопрос важен исключительно для Запада. Однако прояснение места Киева в системе континентальной безопасности также во многом отвечает и интересам России.
В Европе после холодной войны боролись две концепции, отдельные элементы которых брали на вооружение и Россия, и Запад: неделимая безопасность (то есть представление о том, что одно государство не должно повышать свою безопасность за счёт другого) и право выбирать меры безопасности без какого-либо вето третьих сторон. Несмотря на то, что Россия подтвердила это «право выбора» в таких документах, как Хельсинкский заключительный акт и Парижская хартия, она выступает против того, чтобы вопрос о членстве Украины в НАТО решали исключительно Украина и НАТО. Сама идея о том, что она не имеет права голоса в отношении ориентации расположенных на её границах государств в сфере безопасности, выглядит для России крайне сомнительной.
В результате создаётся атмосфера, в которой процветают ошибочные представления, растёт неопределённость и усиливаются разногласия, превращая государства с неясным статусом безопасности, в частности Украину, в чёрные дыры. Как пишут Джордж Биб и Анатоль Ливен, хотя Россия «показала, что она в состоянии блокировать дальнейшее расширение НАТО на бывшие советские республики, <…> она не может добиться признания Западом того, что имеет законное место в системе безопасности Европы». Отчасти это связано с тем, что после Маастрихтского договора 1992 года континентальный порядок в Европе был сосредоточен вокруг системы ЕС. При этом окружающие государства развивали большую или меньшую степень интеграции в эту систему, не имея возможности формировать её условия, правила и стандарты.
Одна только военная сила не в состоянии изменить эту реальность. Дипломатия предлагает более многообещающий путь. Чем скорее будет согласован статус Украины в системе европейской безопасности, тем скорее смогут быть установлены более предсказуемые правила для границы между НАТО и Россией.
В отношениях между Россией и Западом продолжает царить недоверие. Два года полномасштабной военной конфронтации лишь подтвердили существующие обоюдные негативные предубеждения в отношении намерений другой стороны. Президент Путин мог бы сделать первый шаг к выходу из этого тупика, послав чёткий сигнал о том, что Россия не стремится уничтожить украинскую государственность и считает идею гарантий безопасности для Украины легитимной. В ответ западные лидеры должны публично подтвердить, что опасения России по поводу безопасности также являются легитимными.
Тогда все стороны могли бы договориться о действиях в нескольких переговорных треках для формулирования идей о том, как одновременно удовлетворить интересы безопасности Украины, России и членов НАТО. Они будут касаться разных вопросов и включать в себя разные группы участников. Крайне важно, чтобы это были параллельные инициативы без взаимной увязки. Руководящим принципом должно быть: «Не обязательно согласовывать всё, чтобы согласовать хоть что-то». Неудачи на определённых направлениях не должны ставить под угрозу весь процесс.
В качестве проявления доброй воли Соединённым Штатам и России следует посвятить один из этих треков стратегической стабильности, где стороны (в принципе) разделяют важные интересы, связанные с безопасностью и статусом. За этим могло бы последовать публичное одобрение обеими сторонами необходимости восстановления диалоговых связей по «второму треку» между экспертами ради восстановления доверия и содействия взаимопониманию.
Отягощённые многовековым историческим багажом вопросы, касающиеся границ, возможно, придётся в обозримом будущем оставить открытыми, хотя норма территориальной целостности должна быть подтверждена в качестве ключевой опоры европейского порядка безопасности. Более насущная задача касается поиска взаимоприемлемого компромисса по статусу Украины и глубине её военно-политических отношений с Западом, чтобы предотвратить дальнейшие ненужные человеческие жертвы, укрепить безопасность Украины, позволить государствам НАТО сохранить лицо и одновременно успокоить Россию.
Мир становится многополярным. Это создаёт возможность возрождения сфер влияния. Многих игроков, как крупных, так и мелких, нервирует эта перспектива. Между тем отношения Москвы со многими её соседями, от Азербайджана до Казахстана, предполагают, что многовекторная внешняя политика отнюдь не является несовместимой с российскими интересами. Подобный подход должен определять и отношение Кремля к Украине, сочетая уважение к интересам российской безопасности с признанием права на свободу политических решений, например на стремление к более глубоким отношениям с Европейским союзом.
Это помогло бы модернизировать концепцию сфер влияния, сделав её совместимой с реалиями XXI века. Бинарный западный дискурс провозглашает, что единственная альтернатива «международному порядку, основанному на правилах», – это «закон джунглей». Между тем существование буферных государств может обеспечить более предсказуемые контуры конкуренции великих держав и повысить вероятность нахождения компромисса в нашем опасном мире. Участвуя в проработке этого элемента складывающейся мировой системы, Москва могла бы продемонстрировать свой статус влиятельной державы первого ранга.
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
