Выход из опасной спирали эскалации в отношениях с Россией критически важен для национальной безопасности США. Вера в то, что мы должны расквасить нос Путину, основана на предположении, что он не нанесёт ответного удара. Это потенциально опасное предположение.
Понимание природы нашего разрастающегося конфликта с Россией имеет решающее значение для сдерживания его опасных последствий. Многие американцы воспринимают поведение России как явную агрессию, пример действий реваншистского лидера, намеренного восстановить былую империю Москвы, задушить демократию и даже вытеснить Соединённые Штаты из Европы. Они убеждены, что ситуация требует решительных действий и бескомпромиссности, свойственной Черчиллю. Вопрос лишь в том, насколько сильными должны быть наши меры сдерживания, чтобы отрезвить противника. Будут ли достаточными перспективы карательных санкций или мы должны угрожать опосредованной войной, а, может быть, даже прямым боестолкновением с Россией, чтобы защитить Украину и то, что мы когда-то называли «свободным миром»?
Однако войны не всегда являются результатом наступательных амбиций. Некоторые начинаются, когда оборонительные меры одного государства воспринимаются другим как угроза и порождают спираль действий и противодействий. Каждая сторона считает свои шаги разумными и необходимыми, обвиняя другую в агрессии, и требует соблюдения своих «красных линий» безопасности. В таких ситуациях, полагаясь исключительно на сдерживание и наказание, можно усилить восприятие угрозы другой стороной и раздуть пламя конфликта.
Резко контрастирующая риторика американской и российской стороны о надвигающемся кризисе на Украине в полной мере соответствует этой модели. С западной точки зрения, расширение НАТО вызвано местным спросом, а не призывом Запада, поскольку жители Восточной Европы, слишком хорошо знакомые с тяжёлой рукой Москвы, искали защиты в альянсе. Настойчивое требование России к НАТО отказаться от дальнейшего расширения на восток рассматривается одновременно как угроза безопасности и дестабилизирующий вызов принципу, согласно которому все государства, в том числе и соседи России, должны иметь возможность свободно вступать в оборонительные союзы. НАТО не сделала ничего даже отдаленно сопоставимого с размещением Россией около ста тысяч военнослужащих у границ Украины, её продолжающейся поддержкой пророссийских формирований, воюющих на востоке Украины, и аннексией Крымского полуострова в 2014 году.
Сказать, что Россия видит ситуацию иначе, было бы огромным преуменьшением.
Поддержка Западом предполагаемых демократизаторов в бывших советских республиках расценивается как циничное поощрение этнических националистов, намеренных лишить русской идентичности и гражданских прав значительную часть населения этих стран. С точки зрения Москвы, Америка отстаивает право на вмешательство в Боснии, Косово и Сирии для защиты местного населения от жестоких центральных правительств, но отказывает России в таком же праве на территории Украины и Грузии.
Действия каждой из сторон соответствуют этим представлениям. Растущая обеспокоенность по поводу НАТО послужила толчком к расширению российской военной деятельности по противодействию альянсу и вблизи границ США. Президент Владимир Путин недавно заявил, что американцы реагируют на озабоченность России только тогда, когда сталкиваются с военной силой. В 2018 г. он прокомментировал презентацию нового современного ядерного оружия, заявив, что оно стало реакцией на долгие годы, в течение которых Вашингтон игнорировал проблемы безопасности России. «Вы нас не слушали. Послушайте сейчас», – потребовал он. В свою очередь, действия Москвы подогрели американские опасения по поводу российского реваншизма и подтолкнули НАТО к активизации военно-морского и воздушного патрулирования вблизи российских границ в Восточной Европе. Мнение о том, что Россия понимает только язык силы, всё более популярно в Вашингтоне.
Такие углубляющиеся циклы «действий-противодействий» бывает довольно трудно разорвать. Они требуют взаимного самоанализа, сопереживания и морального мужества, которые достаточно редки среди отдельных людей, не говоря уже о правительствах. Нередко нужна и смелость идти против ветров, дующих во внутренней политике. Президент Джо Байден прекрасно понимает, что его политические оппоненты будут быстро выдвигать обвинения в потворстве агрессору, если он снизойдёт хотя бы до обсуждения заявлений Москвы прекратить военное участие НАТО в делах Украины. Как это ни удивительно для американцев, многие россияне считают, что Путин уже давно слишком охотно идёт на сделки с Западом и слишком мягко защищает безопасность России от посягательств Америки. Отказ Путина от настойчивого требования отвести НАТО от границ России не только поставит под угрозу национальную безопасность страны, но и может вызвать недовольство в рядах российских националистов.
Несмотря на эти трудности, выход из опасной спирали эскалации в отношениях с Россией критически важен для национальной безопасности США. Немногие американцы считают, что мы должны защищать Украину непосредственно с помощью обычных вооружённых сил, но многие в нашем правительстве и СМИ выступают за нетрадиционные методы ведения войны: нанесение ущерба российской экономике посредством драконовских санкций, вооружение и обучение украинцев, как уничтожать российских захватчиков, а также использование кибероружия для нанесения ущерба или вывода из строя российской техники.
Путин угрожает полным разрывом отношений с США в ответ на жёсткие американские санкции, и в последние месяцы он сильно склонился в сторону Китая, чтобы показать, что у него есть альтернативы в случае столкновения с Западом. Бывший российский генерал, ныне работающий в Государственной думе, предупредил, что в случае необходимости Россия может нанести удар по силам НАТО в Восточной Европе. Всего несколько месяцев назад Россия провела успешное испытание противоспутниковой ракеты, а её государственное телевидение объявило, что она способна вывести из строя всю группировку американских спутников Глобальной системы позиционирования (GPS), от которой зависят наши фондовые рынки, банковские платежи, энергосистемы, цифровое телевидение и облачные вычисления. В отличие от России, Соединённые Штаты не создали наземную резервную систему, которая могла бы функционировать в случае потери GPS.
Русские также страдают от ошибочных предположений. Путин, быть может, хотя бы отчасти прав в том, что Вашингтон пойдёт на переговоры, лишь когда столкнется с перспективой применения силы. Но он ошибается, если считает, что Вашингтон продолжит переговоры в случае применения силы. Нынешняя спираль эскалации между США и Россией усугубится, а не ослабеет после даже ограниченного вторжения России на территорию Украину. Любой обмен атаками на критически важные объекты российской и американской инфраструктуры может иметь глубокие последствия.
Ещё есть время для дипломатии, чтобы предотвратить подобную эскалацию. Но это будет возможно только в том случае, если Вашингтон и Москва признают необходимость преодолеть взаимные угрозы и найти компромисс по основным проблемам: требование русских, чтобы НАТО отошла от их периферии, и настойчивое требование Запада, чтобы Восточная Европа была защищена от нападения России.
The National Interest
