Не так давно на страницах журнала «Россия в глобальной политике» (№ 5, 2007 г.) Влад Иваненко приводил доводы в пользу сотрудничества между российскими и европейскими фирмами в третьих странах, таких, к примеру, как Украина.
С одной стороны, эта идея бросает вызов распространенному в западной литературе мнению, будто Европейский союз и Россия обречены на конфронтацию из-за разного подхода к отношениям с соседними странами. С другой – тезис основан на том, что экономические отношения между ЕС и Россией развиваются гораздо успешнее, чем политические. Что предположительно позволяет использовать опыт, накопленный в экономической сфере, для стимулирования положительной динамики на политическом уровне. Но реально ли это?
Давно уже модно говорить о «кризисе» в отношениях между Евросоюзом и Россией. При этом совершенно не учитывается тот факт, что политические и экономические связи формируются совершенно по-разному.
За последний год в области политики возникали ситуации, близкие к полному фиаско. В речи, произнесенной на Конференции по безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года, президент РФ Владимир Путин положил начало новому, более трудному этапу во взаимоотношениях России и Запада. Но, критикуя США, НАТО и ОБСЕ, Путин также выразил готовность к сотрудничеству в таких областях, как разоружение и нераспространение ядерного оружия, обозначив тем самым традиционную озабоченность Москвы проблемами безопасности. К сожалению, мало кто уделил должное внимание этим позитивным моментам в речи российского лидера, так как большинство наблюдателей сосредоточились на конфронтационных высказываниях.
Жесткий обмен мнениями по различным аспектам политической и общественной жизни состоялся на саммите Россия – Европейский союз в мае 2007-го в Самаре. При этом сторонам не удалось согласовать даже текст заключительного документа. Хотя на следующей встрече в Мафре (октябрь 2007 г.) тон высказываний был менее резким, существенных сдвигов не произошло. Отчасти это объяснялось выжидательной позицией, которую ЕС занял в преддверии парламентских и президентских выборов в России. Кроме того, Евросоюз был поглощен решением внутриполитических вопросов – в частности, достижением консенсуса по новому базовому договору.
В отношениях России с некоторыми странами – членами Европейского союза существуют двусторонние проблемы (наиболее острые проявления последнего периода – Польша, Эстония и Великобритания), которые сказываются и на связях между Брюсселем и Москвой.
Наконец, более серьезные вопросы международной политики, такие, как будущее Косово, противоракетная оборона, Договор об обычных вооруженных силах в Европе и иранская проблема, также усиливают напряженность между ЕС и Россией. Таким образом, в политической сфере отношения находились в состоянии застоя или даже ухудшались.
Однако в экономической сфере картина куда более обнадеживающая. Президент Владимир Путин последовательно высказывался в пользу интеграции в мировую экономику. Хотя процесс вступления России во Всемирную торговую организацию продвигается очень медленно, все же определенный прогресс налицо. Единая Европа является важнейшим торговым партнером России, и Евросоюз полагается на Россию как важнейшего поставщика энергоресурсов. Рост прямых зарубежных инвестиций в российскую экономику за последние три года поражает воображение, хотя одна из причин рекордного прироста капиталовложений в 2007 году заключается в возвращении российского капитала из некоторых европейских стран. Но даже это свидетельствует о важности европейских финансовых учреждений для российского бизнес-сообщества.
Существуют очевидные различия между крупным предпринимательством, с одной стороны, и малым и средним бизнесом – с другой. Крупные компании, прежде всего в энергетическом секторе, сталкиваются с серьезными препятствиями в том, что касается доступа на российские рынки. Известно несколько случаев, когда зарубежных инвесторов в России вынудили отказаться от участия в крупных энергетических проектах под менее чем убедительными предлогами. В момент написания данной статьи западное бизнес-сообщество с большим нетерпением ожидало принятия в России закона, регулирующего участие иностранных партнеров в стратегических отраслях экономики. Российские инвесторы тоже сталкиваются с некоторой неопределенностью на европейском энергетическом рынке. В частности, Еврокомиссия требует отделить производство энергоносителей от их транспортировки и реализации. Некоторые страны – члены Европейского союза также вводят ограничения на зарубежные инвестиции.
Малые и средние фирмы, особенно те, бизнес которых не связан со стратегическими отраслями, не имеют столь серьезных проблем доступа на рынки. В то же время европейские компании, ведущие активную деятельность в России, жалуются на плохо развитую инфраструктуру, массовую коррупцию, непомерно раздутую бюрократию и неадекватные юридические механизмы. Однако, несмотря на эти трудности, зарубежные инвесторы единодушны в том, что условия для предпринимательства в России в последние годы существенно улучшились. Возросла стабильность и предсказуемость делового климата. Кроме того, российский бизнес все более интегрируется с западными рынками, хотя и не так быстро и глубоко, как бы этого хотелось некоторым российским предприятиям. Как видно на примере Германии, торговля с Россией быстро растет, но атмосфера недоверия на местах мешает российским инвесторам развивать желаемую активность. Россиянам зачастую приходится бороться за то, чтобы с ними считались так же, как с немецкими компаниями.
Но, несмотря на существующие и потенциальные проблемы, экономические отношения между Россией и ЕС процветают, увеличиваются способы и повышаются уровни взаимодействия, хотя это в большей степени относится к одним европейским странам и в меньшей – к другим.
Может ли экономика стать катализатором для политики?
Есть несколько причин полагать, что ответ на данный вопрос может быть утвердительным.
Во-первых, существует давняя и устойчивая традиция экономического сотрудничества Западной Европы с Россией и СССР. Даже идеологические разногласия советского времени не препятствовали этому. И нет оснований считать, что взаимодействие прервется даже в случае усиления политической напряженности. Это означает, что экономические контрагенты ничем не рискуют и ничего не потеряют, если попытаются придать новый импульс отношениям на политическом уровне.
Во-вторых, поскольку политика и экономика связаны друг с другом, должны существовать и возможности взаимовлияния. Политические и экономические интересы переплетаются, проявляется заинтересованность важных действующих лиц, способных воздействовать на обе сферы отношений.
В-третьих, в экономике легче и привычнее устанавливать четкие, количественно определенные нормы, чем в политике. Опыт, уже накопленный в процессе обсуждения, принятия и выполнения экономических решений, может быть перенесен и на политические процессы.
Для начала нужно научиться мыслить категориями небольших конкретных дел. Хотя аналитики часто жалуются на то, что ни у России, ни у Евросоюза нет широкого взгляда на то, как должны развиваться отношения, подобное глобальное видение нужно разложить на ряд более мелких последовательных шагов.
Хиски Хауккала, научный сотрудник Финского института международных отношений, руководитель проекта по расширению Европейского союза, привел в своей статье, опубликованной в том же номере журнала, убедительные аргументы в пользу более интенсивного сотрудничества России и Европейского союза, чтобы со временем они превратились в мощную силу. Это позволит им играть важную роль на мировой арене, несмотря на возможное усиление Китая и сохранение весомой роли США.
Но даже если принять такое представление о будущем и согласиться с необходимостью углубления взаимодействия, нужно разработать план воплощения этой мечты в реальность. Частью данного плана должны стать последовательные шаги в экономике, направленные на восстановление положительной динамики на политическом уровне.
Во-первых, необходимо определить области экономического сотрудничества, способные обеспечить прочный фундамент и преемственность в построении отношений. Это также те области, которые могли бы содействовать укреплению взаимного доверия.
Во-вторых, следует найти опытных людей, занимающих ключевые посты в различных сферах деятельности и готовых выйти за рамки своих непосредственных обязанностей и добиваться улучшения отношений на политическом уровне. Они могут делать это и в силу осознания той непреложной истины, что углубление сотрудничества на политическом уровне будет также приносить плоды в сфере экономики. Участники экономического процесса, скорее всего, обладают большим опытом, чем политики, в налаживании эффективного сотрудничества. Это дает им определенные преимущества, когда нужно проявлять сдержанность и добиваться согласования позиций.
В-третьих, следует выделить области, где действовали бы общие стандарты и в которых российские и европейские предприниматели могли бы оказать давление на свои правительства, заставив их сотрудничать в выработке и соблюдении этих стандартов. Это могут быть сферы деятельности, где интересы политических и экономических кругов пересекаются, – например, борьба с коррупцией либо разработка справедливых и действенных механизмов предоставления политического убежища и обеспечения судебной защиты.
Конечно, у капитанов бизнеса и политиков разные приоритеты, поскольку стремление получить прибыль любой ценой может заслонять другие проблемы. Кроме того, коррупция в экономике способна препятствовать достижению поставленных целей. Например, введение общих стандартов, требующих прозрачности сделок, может противоречить чьим-то корыстным интересам.
Некоторые расценят такой подход как попытку ограничить отношения исключительно общими экономическими интересами. И в самом деле, если политики не возьмут на себя руководство подобного рода переориентацией, она чревата в конечном счете затуханием политического процесса.
Нет оснований полагать, что бизнес перестанет лоббировать свои интересы в политических кабинетах, но разумно ожидать от политиков, что они постараются не выпускать инициативу из своих рук. Кроме того, процесс необходимо направлять, и механизмы экономического сотрудничества следует использовать в политике, но не ограничивать взаимодействие исключительно экономическими интересами.
Хочется надеяться на то, что новая политическая элита России займет более конструктивную позицию в отношении Евросоюза в частности и Запада в целом. Но если такое не произойдет, необходимо подумать о том, как использовать экономические отношения для стимулирования сотрудничества на политическом уровне. Это не означает, что капитаны экономики должны требовать проведения курса, который наилучшим образом отвечал бы их узким интересам.
Идея заключается в том, чтобы перенести эффективные механизмы сотрудничества из сферы бизнеса и экономики в политическую область. Очевидно, что это невозможно сделать автоматически. Но задача политиков в том и состоит, чтобы адаптировать действенные инструменты экономического взаимодействия к политическим нуждам.
