На саммите государств — членов Таможенного союза руководители трех государств обсуждают перспективы развития. Вокруг встречи, как всегда, много слухов, в частности, о том, может ли обрести статус Украина. Тем более что накануне блицвизит в Сочи совершил президент Виктор Янукович. Впрочем, речь только о символической сопричастности — положение наблюдателя при Евразийской экономической комиссии, о котором говорят, не означает ничего, кроме подтверждения того, что Киев следит за развитием проекта.
Евразийская интеграция в рамках Таможенного союза, который должен через два года превратиться в Евразийский экономический союз, — начинание масштабное. Скептических оценок хватает, и не мудрено — пока все идет с большим скрипом. Впрочем, ничего другого ожидать и нельзя по одной простой причине — эта инициатива рассчитана на то, чтобы всерьез изменить правила игры для стран-участниц, в отличие от всех предыдущих попыток, которые ограничивались цветистыми лозунгами и клятвами в братстве.
Политическая идея о создании объединения, конечно, опередила степень экономической проработки. Отсюда и необходимость решать базовые вопросы уже в процессе движения. Надгосударственная институциональная надстройка — Евразийская экономическая комиссия — развивается быстрее, чем национальные бюрократии и политические системы осознают новую реальность. ЕЭК уже чувствует себя «руководящей и направляющей » силой интеграции, а столицы еще не готовы признать за ней это право. Все эти проблемы не уникальны, ровно с ними же сталкивались на соответствующих этапах и европейские государства. Хуже с планами на будущее. В евразийской интеграции, судя по всему, доля экспромта и движения наощупь больше, чем это было в Старом Свете. К тому же подспудно присутствует элемент соперничества в ЕС, который находится на намного более продвинутом уровне. Иначе трудно объяснить звучащие даже на высшем уровне заявления о необходимости создания Валютного союза, то есть введения общих денег, хотя это самая глубокая, а потому отдаленная и, кстати, отнюдь не обязательная фаза экономической интеграции.
Однозначного ответа, стоит ли стремиться к принятию в союз новых членов еще до того, как государства-основатели сами определились с моделью взаимодействия, не существует. Речь о трех странах — Киргизия, Таджикистан (члены ЕврАзЭС, на основе которой и строится Таможенный союз) и Украина. И если в первых двух случаях вопрос в основном экономический (целесообразно ли включать в объединение субъекты с неустойчивыми экономиками) и правовой (обе центральноазиатские страны вступали в ВТО сами и на очень тяжелых условиях), то с Украиной все упирается в политику.
Резоны для того, чтобы изо всех сил сражаться за присоединение Киева, известны. Украина — крупный рынок, страна с потенциально сильным народным хозяйством, энергетический транзитер, обладатель в основном стареющей, но по отдельным отраслям сохраняющей привлекательность промышленностью, которая может дополнять некоторые производственные цепочки. К тому же тут геополитический плацдарм, и хотя Евразийский союз, в принципе, не об этом, в российском сознании именно данная составляющая весьма сильна. Все эти аргументы заставляют искать способы вовлечения Украины — посредством нажима, уступок, посулов.
Элемент давления и принуждения (убеждения) присутствует в любом союзе, но он не может доминировать. Первоначальный импульс должен быть добровольным, в противном случае расширение станет препятствием углублению, да и долгосрочность вынужденного членства под вопросом. Участие в общем экономическом объединении — не единственная форма сотрудничества постсоветских республик с Украиной, рыночная экономика дает и иные возможности. В числе которых и наиболее радикальная — найти других более удобных и выгодных партнеров, чем Киев.
