Дональд Трамп формулирует свой политический курс в мемах. Стратегии, программы, планы действий составляют потом люди из его окружения. Но импульс задаёт хлёсткий рефрен главного героя. Поэтому обещание Трампа остановить украинскую войну за 24 часа хоть и звучит, мягко говоря, нереалистично, но зато отражает его желание. Судя по всему, осознанное. Отмахиваться от него не стоит.
Гадать на основе утечек и анонимных комментариев людей, якобы приближённых к Трампу, о том, что же избранный президент имел в виду, занятие пустое. Скорее всего, он и сам ещё не знает, что будет делать. Важно другое. Чем подходы трампистов к Украине будут отличаться от тех, что практикует нынешняя президентская администрация. И как Трамп вообще понимает урегулирование.
По первому пункту различие серьёзное. Джозеф Байден и его команда – представители когорты политиков, чьи взгляды сформировал конец холодной войны. Идеологическая и моральная правота Америки и её неоспоримое силовое превосходство определяли даже не возможность, а необходимость доминирования в мире. Появление держав-оппонентов, оспаривавших отдельные элементы либерального мирового порядка, встречало жёсткое противодействие. Этот порядок не подразумевал отступления от базовых установок, не допускал компромиссов по принципиальным вопросам. Действия России на украинском направлении сочли посягательством на либеральный порядок как таковой. Отсюда требование «стратегического поражения» России.
Трамп олицетворяет смену вех. Вместо глобального доминирования – силовое отстаивание конкретных американских интересов. Предпочтение отдаётся тем, что приносят явную выгоду (не в перспективе, а сейчас). Преобладание внутренних задач над внешними (такое выстраивание приоритетов всегда отличало сторонников Трампа, а теперь распространилось и на заметную часть Республиканской партии) означает придирчивость в выборе международных сюжетов. Сохранение морально-политической гегемонии США – не самоцель, а разве что инструмент. Украинский проект в такой системе координат теряет судьбоносность, которую он имеет в глазах адептов либерального порядка. И становится картой в более обширной игре.
Ещё одна особенность избранного президента – даже недоброжелатели в основном признают, что он не рассматривает войну как приемлемый инструмент. Жёсткий торг, игра мускулами, силовое давление, как в привычном Трампу бизнесе, – да. Но не разрушительный вооружённый конфликт, поскольку он нерационален. Трамп, судя по всему, не кривит душой, говоря о необходимости прекратить кровопролитие на Украине и в Газе.
Дальше – методы. Предыдущий срок Трампа даёт два примера его подхода к региональным конфликтам. Один – «соглашения Авраама», сделка, позволившая установить официальные отношения между Израилем и рядом арабских стран. Второй – встречи с Ким Чен Ыном, включая полноценный саммит в Ханое.
Первый случай – продукт челночной дипломатии зятя Трампа Джареда Кушнера. Могучие финансовые интересы Америки, монархий Залива и Израиля обусловили ряд теневых политических сделок. Нынешняя ситуация в регионе многократно хуже тогдашней, однако нельзя сказать, что договорённости рухнули. Каркас стоит. Впрочем, такая схема едва ли может стать образцовой. Система ближневосточных взаимоотношений очень особая, а размах украинского конфликта несравнимо больше.
Второй пример – отрицательный. Трамп попытался наскоком сдвинуть с мёртвой точки системное противостояние, прибегнув к зрелищному представлению. Ставку сделали на то, чтобы потрафить самолюбию собеседника – первого северокорейского вождя, встретившегося с американским президентом. Не вышло, поскольку помимо этого не было никаких идей, как распутывать сложнейшую проблему.
Просто проецировать наследие 2016–2020 гг. на предстоящий период нельзя. Трамп всё же обрёл некоторый опыт. Окружение у него теперь другое. А мандат, полученный на выборах, таков, о каком он тогда мог только мечтать. Сфера возможного шире прежнего, но едва ли приближается к пространству уступок, которые готова позволить себе Москва.
В российских интересах – сохранять спокойствие, не реагируя на ажиотаж. Да, объективно ситуация меняется. Но сейчас все будут говорить о том, что ненадолго открылось окно возможностей, и нельзя упустить этот шанс. В кризисах, подобных украинскому, «коротких» окон, куда можно проскользнуть, не бывает. Либо это ворота к новым устойчивым отношениям, а их наскоком не открыть, только подбором ключей. Либо портал в схватку, ещё более жестокую, поскольку начинается она после очередного разочарования.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Профиль
