К началу лета военное затишье на Украине превратилось в почти мёртвый штиль. Широко разрекламированный украинский контрнаступ пока так и не начался, вместо этого Киев наращивает активность на информационно-психологическом фронте. Российская сторона после взятия к 20 мая 2023 г. Артёмовска (Бахмута) прекратила активные наступательные действия, ограничиваясь воздушными ударами по военным целям по всей территории Украины.
Завершение боёв за Артёмовск
Несмотря на локальность и отсутствие стратегической значимости самого Артёмовска (см. на карте – 1), растянувшаяся на полгода эпопея с его штурмом стала пока крупнейшим сражением специальной военной операции (СВО) как по количеству задействованных сил и средств, так и по числу потерь. По оценкам, с украинской стороны через «Бахмутскую мясорубку» прошли десятки бригад украинской армии (ВСУ) и территориальной обороны, а безвозвратные потери в одном только Бахмутском районе составляют до четверти всех убитых украинских военных за всё время СВО.
Результат: при фланговой поддержке регулярной российской армии (ВС РФ) город методично, квартал за кварталом, дом за домом взят силами ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина и почти полностью разрушен. Несмотря на максимальную на всём фронте концентрацию собственных войск, ВСУ мало что смогли противопоставить российскому наступлению. С начала мая украинцы провели серию фланговых контратак к северу и к югу от города, разблокировав две ведущие к нему дороги и сумев на южном участке вытеснить российские силы на восточный берег канала Северский Донец – Донбасс. Вероятно, канал станет здесь новой линией боевого соприкосновения.
Опыт «фронта на аутсорсе» для России вышел неоднозначным. С одной стороны, «Вагнер» показал высокую эффективность: при кратно меньших, чем у противника, потерях пригожинцы добились результатов, которыми не могут на других направлениях похвастаться регулярные ВС РФ. С другой стороны, всю дорогу бои в Артёмовске сопровождались публичными разборками между Пригожиным, Министерством обороны и чиновниками различного уровня. Находящийся вне бюрократической вертикали и не стесняющийся рубить правду-матку Пригожин приобрёл немало сторонников. Со временем от предметной критики в адрес ведомства Шойгу он перешёл к политическим обобщениям, тем самым напомнив некоторым комментаторам Павла Милюкова и его известную речь «Глупость или измена».
Так или иначе, в начале июня «Вагнер» выводится по ротации из Артёмовска, передаёт свой сектор Министерству обороны и уходит в тыл на отдых и переформирование. Возвращение пригожинцев, видимо, будет зависеть от обстановки на фронте.
Эффектность против эффективности
Кто-то из коллег метко окрестил украинскую деятельность на всём протяжении СВО военным акционизмом. В самом деле: действия Киева рассчитаны в первую очередь на максимальный медийный эффект при минимальных затратах. До поры до времени это работает: Киев постоянно придумывает новые акции, вбросы, умело раздувает информационные поводы и играет на настроениях и собственной, и российской, и мировой публики.
Несмотря на то, что последний (а по сути – пока что единственный) значимый военный успех у ВСУ случился в августе-сентябре 2022 г., эта медийная активность может создать впечатление, что стратегическая инициатива прочно принадлежит украинской стороне, что Россия защищается, отступает, оправдывается и вообще не знает, что делать.
Так, в риторике Киева диверсия на Крымском мосту вызвала месть Кремля в виде бомбардировок энергетических объектов. Эти бомбардировки не погрузили Украину во тьму и холод – а значит, месть не удалась. В действительности главное следствие атаки на мост – осознание Кремлём важности сухопутного коридора в Крым и проведение работ по построению эшелонированной многорубежной обороны на юге Херсонской и Запорожской областей, насыщение этой обороны силами и средствами. Выдержит ли этот рубеж предполагаемое наступление ВСУ, мы загадывать не можем, но именно атака на мост вынудила Россию закапываться в землю.
С такими же медийно-психологическими целями при молчаливом одобрении Запада Киев усиливает диверсионную деятельность в пограничных районах России. Ещё в первых числах марта две группы украинских диверсантов (ДРГ) напали приграничные деревни в Брянской области. Рейд был чисто «флаговтыкательным»: пофоткаться на фоне российских дорожных знаков, захватить символические трофеи вроде флага с местного сельсовета и уйти. Всё это сопровождалось волной вбросов в социальных сетях, дабы посеять панику среди населения и спровоцировать Москву на невыгодные ответные действия. Москва выводы сделала, укрепила границу, и следующая вылазка украинских ДРГ, по большому счёту, закончилась провалом: 22 мая ВСУ силами рота-батальон под ложным флагом при поддержке западной бронетехники перешли границу в Белгородской области в нескольких местах близ города Грайворон (см. на карте – 2). Бои продолжались больше суток, украинские диверсанты понесли тяжёлые потери в людях и технике и отступили обратно. В целом в медийном плане для Украины вышел пшик: даже недоброжелатели были вынуждены признать быстроту и эффективность ответных действий России, разгоняемую же проукраинскими ресурсами информационную волну про «Белгородскую народную республику» пришлось спешно сворачивать.
Ещё одна серия ярких акций – атаки беспилотников на Москву. Задача: дать хоть какой-то медийный ответ на ставшие уже ежедневными российские налёты на военные цели на Украине, показать, что Киев тоже не лыком шит, что Россия не может защитить своё небо, что безопасных мест нет, и всё в таком духе. Из заметных эпизодов здесь – налёт на Кремль в ночь на 3 мая и попытка налёта на Москву 30 мая. Мало пригодные для подобных атак аппараты со слабым зарядом, тем не менее, вызвали информационное бурление – несмотря на то, что 30 мая все атакующие дроны были сбиты силами ПВО ещё на подлёте к столице.
Более серьёзная история – действия морских беспилотников в акватории Чёрного моря. В Севастополе это уже стало рутиной, как и меры противодействия, а вот неудачная попытка атаковать 24 мая разведывательный корабль «Иван Хурс» – явление новое. Судя по имеющимся видео, корабль отбился буквально на тоненького, и в будущем, как и с воздушными дронами-камикадзе, следует ожидать повторения попыток. Полупогружной лёгкий пластиковый морской дрон – сложная цель, опыт борьбы с которой ещё предстоит нарабатывать.
Впрочем, даже осмысленные и разумные в военном плане действия подаются украинскими медийщиками так, что порой вместо «перемоги» выходит очередная «зрада». Так, «Иван Хурс» сразу после атаки был объявлен то ли потопленным, то ли серьёзно пострадавшим. Сеть наводнили фальшивые фото, сам же корабль на следующий день целым и невредимым вернулся в Севастополь. В этот раз в медийном плане хорошо отработал департамент информации МО РФ, показав корабль со всех сторон, устроив интервью с моряками.
Упомянутые выше фланговые атаки под Артёмовском (Бахмутом) подавались Киевом чуть ли не как долгожданное генеральное контрнаступление. Всё это в конечном счёте сработало против Киева: на ложь о том, что «Бахмут никогда не сдадим», наслаивалась новая ложь вроде «Бахмут наш», «идём вперёд», «город в полуокружении», «пригожинские наёмники бегут» и так далее.
В ожидании контрнаступа
Ещё самый первый «манёвр» российской армии, отступившей в конце марта – начале апреля 2022 г. без боёв от Киева и в целом из северных областей Украины, подавался противником как большая победа украинского оружия. Последующие события – оставление острова Змеиный, отступление в Харьковской области и уход из Херсона закрепили этот штамп в массовом сознании, причём, надо сказать, не только на Украине и на Западе, но и у нас. Робкие возражения, что Россия, в общем, даже отступая почти везде сохраняла инициативу, что Россия вполне осмысленно не держалась за территорию, игнорировались, и в итоге один миф породил другой: о неминуемой победе Украины на поле боя.
Прошлой осенью эти идеи приняли форму контрнаступа (укр.: контрнаступление): Киев публично заявил, что Россия в ближайшее время будет силой изгнана не только с новых территорий, но и из Крыма, и из ЛДНР. Назывались даже сроки: до 1 июня 2023-го – зайти в Крым, до конца года полностью вернуть контроль в границах 1991 г. и так далее. Первый же этап, ещё не начавшись, получил звучное наименование «Приазовское сражение».
Под эти даже не планы, а почти гарантии Киев требовал оружия: дальнобойной артиллерии, управляемых высокоточных ракет, новейших средств ПВО; самой громкой стала эпопея с натовскими танками. После долгих пререканий было поставлено порядка 50 танков разных типов, кроме этого натовские инструктора подготовили, по разным оценкам, от 5 до 10 свежих бригад (от 20 до 50 тысяч человек).
Какие-то из этих сил уехали под Артёмовск или были раздёрганы по другим участкам фронта, но в целом резервы собраны и ожидают приказа – которого, впрочем, до сих пор не последовало. Сначала задержку в Киеве объясняли погодой (снег, дожди, плохой грунт), затем – недостатком подготовки, недостатком оружия (нужно ещё!). С Запада следовали отповеди – ничего не знаем, оружия поставили в избытке, к наступлению всё готово.
Где-то середины весны украинские спикеры начали аккуратно съезжать с темы: мол, не нужно ждать от контрнаступа слишком много, вряд ли он положит конец конфликту, не факт, что мы достигнем всех целей и так далее. Схожие заявления пошли и с Запада: так, ещё в марте Марк Милли, глава Объединённого комитета начальников штабов США, публично усомнился в возможности успеха ВСУ. Позже появились сливы секретных документов Пентагона, в подробностях описывающие, в каком жалком состоянии пребывают ВСУ.
Конечно, всё это может быть тщательно продуманной дезинформацией, но вероятно и другое: при подготовке реального, а не интернет-наступления натовские и украинские штабисты столкнулись с недостатком сил со своей стороны, действительно прочной российской обороной на линии Васильевка – Угледар (см. на карте – 3) и, как следствие, отсутствием уверенности в успехе. Попытки же отложить операцию, чтобы лучше подготовиться, могут привести к эффекту Курской дуги, где точно так же в 1943 г. Вермахт тянул с наступлением, копил силы, а в это время Красная армия быстро усиливала оборону, ещё больше увеличивая перевес над противником.
Воздушные операции России: от «мопеда» до «Кинжала»
Перепробовав различные подходы к воздушным атакам, к апрелю-маю 2023 г. Россия перешла к почти ежедневным концентрированным ударам по армейским складам и военным объектам в глубине украинской территории, задействуя широкую номенклатуру средств – от поршневых дронов-камикадзе «Герань» до новейших гиперзвуковых ракет «Кинжал».
На Украине под страхом уголовного наказания запрещено снимать воздушные атаки и работу ПВО, но даже в этих условиях в сеть попадает довольно много: наиболее впечатляющими стали кадры мощнейших взрывов на боеприпасном заводе в Павлограде 1 мая и на военных складах в Хмельницком 13 мая. Также стало известно об успешном поражении военного аэродрома под Староконстантиновым 29 мая и о затоплении в Одессе последнего украинского военного корабля «Юрий Олефиренко» 31 мая.
Настоящая охота идёт на американские комплексы ПВО “Patriot”, которые развёрнуты в Киеве на лётном поле аэропорта Жуляны; 16 мая два из них были поражены. Ещё одна заслуживающая внимания атака по украинской столице произошла 30 мая: в этот день с неясным пока результатом была поражена штаб-квартира управления разведки Украины. Всего же за май на Киев состоялось 17 массированных налётов.
Что дальше?
Сейчас ход за Украиной: ВСУ могут наконец решиться на широкое контрнаступление на южном направлении либо воспользоваться отводом с фронта «Вагнера» и, создав численный перевес, попытаться отбить Артёмовск. Эти варианты мы разбирали в прошлом обзоре, не станем повторяться.
Впрочем, цена провала высока, а это значит, что масштабной общевойсковой операции может и вовсе не состояться. В таком случае следует ждать новых ярких, но бессмысленных акций, возможно, в сочетании с локальными фронтовыми атаками с ограниченными целями.
В последние дни ВСУ кратно усилили обстрелы приграничных районов России, в первую очередь в Шебекино Белгородской области (см. на карте – 4), откуда пришлось эвакуировать мирных жителей. Это может быть как обычным террором, так и попыткой оттянуть российские силы с фронта, чтобы облегчить собственное наступление. Стоит ждать новых трансграничных атак, и не исключено – ещё больших масштабов, чем 22–23 мая.
Россия же, видимо, в ближайшие недели будет, как и раньше, воевать на минималках: продолжать воздушные атаки по военной и критической инфраструктуре противника, локально наступать в Марьинке и Авдеевке (см. на карте – 5), отражать атаки ВСУ в старых пограничных областях, а самое главное – встречать долгожданный контрнаступ, если он всё-таки состоится.
