Автономный край Косово, формально входящий в состав Сербии, но фактически находящийся под управлением ООН, вот уже почти десятилетие остается одним из наиболее опасных очагов противостояния в Европе. Судьба этой небольшой территории (всего 11 тыс. кв. км) с населением около двух миллионов человек способна серьезно сказаться на развитии событий не только на Балканах, но и далеко за их пределами. Великим державам, которым вскоре предстоит голосовать в Совете Безопасности ООН по вопросу о статусе Косово, следует иметь это в виду и подойти к решению проблемы предельно осмотрительно. Голосование будет длиться лишь несколько секунд. Но в нем сконцентрируется едва ли не все прошлое и будущее Европы. Для России же косовское урегулирование станет своего рода моментом истины, поскольку до конца выявит ее позиции и окажется показателем степени ее влияния в мире.
У ИСТОКОВ ТРЕХ ГОСУДАРСТВЕННОСТЕЙ
Ситуация вокруг Косово – последняя из территориальных проблем, оставшихся в наследство от бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия. Борьба за судьбу края между албанцами и сербами, стремление первых обрести независимость и отчаянные попытки вторых удержать откалывающуюся «провинцию» обернулись ожесточенной войной, жертвами и разрушениями, неутихающей напряженностью между двумя этим народами.
Хотя распад Югославии и сопровождался несколькими кровопролитными конфликтами, но ни в одном из них, пожалуй, устремления противостоящих сторон не были столь далеки друг от друга, как в косовском случае. Спор о принадлежности края выходит за рамки территориального и политического конфликта, поскольку в его основе лежит эмоциональное восприятие противоборствующими сторонами своих национальных и культурно-исторических идентичностей.
Для сербов Косово – источник и неотъемлемая часть национальной мифологии. Именно там и на прилегающих территориях зародилась и расцвела (соответственно в IX–X веках и в середине XIV столетия) сербская государственность. Туда же уходит корнями сербское православие: многие косовские монастыри были основаны в начале XIII века еще святым Саввой, наиболее почитаемым в Сербии.
Но главное событие, связанное с историей края, произошло в 1389 году. Сербское войско во главе с князем Лазарем дало бой превосходящим силам Османской империи, которые всё глубже продвигались в Европу. В ожесточенном сражении на Косовом поле пали правители обеих стран. Ни одна из сторон не одержала победу, а вскоре турецкая армия вернулась и оккупировала державу Лазаря. Тем не менее для сербов битва на Косовом поле служит символом национального героизма, способности пожертвовать всем ради защиты Родины от завоевателей, христианства от нашествия ислама, Европы от турок. Хотя за этой баталией последовали четыре столетия османского ига и дискриминации сербов, оставшихся верными православию, она до сих пор вдохновляет сербский патриотизм.
Западная историография, правда, часто ставит под сомнение сербскую интерпретацию событий. Мол, в действительности сербы битву вчистую проиграли, а никакого единоборства христианства и ислама, по сути, и не было: в те времена на стороне турок сражалось немало представителей христианских держав, да и вообще противостояние носило не столько религиозный, сколько геополитический характер.
Подобная трактовка представляется некорректной. Действительно, столкновения между христианством и исламом не носили исключительно религиозного характера ни в Европе, ни на Ближнем Востоке. В эпоху Крестовых походов как Византия, так и западные христиане не чурались привлекать на свою сторону магометан. Византийские военачальники даже вступали в альянсы с мусульманами против западноевропейцев. Точно так же во времена испанской Реконкисты ни конкистадоры, ни мавры не стремились соблюдать религиозную «чистоту рядов»: даже герою испанского эпоса Сиду доводилось воевать рука об руку с маврами против своих недругов-единоверцев.
Однако общая тенденция исторического развития не подлежит сомнению. Во времена позднего Средневековья на Балканах вспыхнула борьба между христианством и исламом как системами, представляющими различные религии, образ жизни, культуры и, наконец, геополитические устремления. Одолев сербов, Османская империя почти два столетия продолжала экспансию в центр Европы, пока в 1683-м объединенные австрийские и польские войска не нанесли ее армии поражение под Веной. Но и после этого европейцам понадобилось еще почти 200 лет, чтобы оттеснить турок обратно в Малую Азию.
Кстати, если где-либо в Европе нужно было воевать с османами, сербы всегда были наготове. В 1557 году Габсбурги построили на левобережье Дуная, возле города Комарно (нынешняя Словакия), мощную крепость, которая должна была служить им форпостом в борьбе с турками. Когда встал вопрос о том, кто будет самым стойким защитником, никто не сомневался: конечно сербы. И действительно, взять Комарно турецким войскам так и не удалось.
На протяжении столетий турецкого владычества сербы никогда в массовом порядке не изменяли своей религии и не выступали союзниками завоевателей. Из-за отказа принять мусульманство они жили как граждане второго сорта и облагались специальным налогом. Говоря языком сегодняшних либералов, сербы все это время отстаивали европейские ценности. Чего нельзя сказать о предках современных албанцев. (После того как в XV столетии Албания была захвачена турками-османами, началась исламизация этой страны. – Ред.)
История повторилась в XIX веке. Тогда Европа (и особенно православные балканские народы) приобрела нового важного союзника – Российскую империю. После двух героических восстаний в начале столетия сербы завоевали ограниченную независимость в рамках Османской империи. В русско-турецкой войне (1877–1878) сербы, естественно, выступили на стороне русских. В начале 1878-го они заняли северную часть Косово, но их дальнейшее продвижение было остановлено перемирием между Россией и Турцией. По условиям Сан-Стефанского мира (март 1878 г.) оккупированная часть Косово должна была отойти к Сербии. Однако для западноевропейских держав подобное расширение российского влияния на Балканах было неприемлемо, и на Берлинском конгрессе Сербия получила независимость, но без Косово, которое осталось в составе Османской империи.
Политический подъем Сербии и кратковременное присутствие ее войск в Косово пробудили албанцев, бывших до тех пор примерными подданными султана. После Берлинского конгресса представители албанских родов и общин собрались на так называемую Призненскую Лигу (июнь 1878 г.). Заверив султана в своей лояльности, албанцы подняли вопрос о национальной самостоятельности хотя бы и в рамках Османской империи. Это стало началом событий, которые привели к возникновению албанского государства накануне Первой мировой войны. Тем самым Косово имеет символическое значение и для албанцев.
Важную роль Косово сыграло и в истории современной Турции. В июле 1908 года тысячи косовских албанцев съехались в город Феризай, чтобы выступить против планов Австро-Венгрии проложить железную дорогу по территории провинции. Кто-то пустил слух, что этот проект служит лишь предлогом для австрийского вторжения.
В тот период в ветшавшей Османской империи набирало силу движение офицеров, называвших себя младотурками, среди которых был и Мустафа Кемаль-паша – будущий основатель Турецкой республики Кемаль Ататюрк. Сторонники перемен безуспешно требовали восстановить действие отмененной султаном Конституции 1876-го.
Когда в Феризае начались брожения, туда отправились агитаторы из числа младотурок, которые убедили албанцев направить в Стамбул телеграмму с требованием вернуть Конституцию. До приезда турецких эмиссаров местные жители о проблемах с Конституцией и ведать не ведали. Однако выдержанное в решительных выражениях послание от имени 30 тысяч подданных произвело на султана (не знавшего об обстоятельствах появления на свет письма) впечатление, и Конституция была восстановлена. С этого события фактически началось победное шествие младотурок.
ДРАМЫ XX СТОЛЕТИЯ
Во время 1-й Балканской войны (1912–1913) сербская армия оккупировала край Косово и присоединила его к Сербии. Это столкновение в «мягком подбрюшье» Европы, ставшее предвестником скорого мирового пожара, вызывало всеобщее беспокойство. Корреспондентом газеты «Киевская мысль» в зоне боевых действий был Лейба Бронштейн (который спустя несколько лет станет известен как Лев Троцкий, один из вождей русской революции). Он с возмущением описывал этнические чистки, которым подвергались албанцы. Итогом конфликта стало провозглашение независимости Албании. Однако западные державы быстро навязали ей протекторат. В ходе Первой мировой войны Косово заняли австро-венгерские и болгарские части, и местные албанцы приветствовали их как освободителей.
С 1918 года Косово входило в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. – Югославия). В 1941-м провинцию поделили «на троих». Южная часть досталась Болгарии, северная – Германии, а самый солидный «кусок» получила Италия, присоединившая его к подконтрольной Риму Албании. Этнические чистки продолжились, только на этот раз их жертвами стали сербы, которых изгоняли из Косово. В начале 1944-го немцы сформировали из косоваров дивизию СС «Скандербег» (по имени албанского национального героя. – Ред.). Это не отличавшееся высокой боеспособностью соединение до самого конца осталось верным германской армии.
После войны Косово вернули в состав Югославии, но Иосип Броз Тито во избежание столкновений на национальной почве запретил изгнанным сербам возвращаться. В последующие 30 лет скрытое противостояние двух общин приобрело хроническую форму. Сербы считают, что и в мирное время албанское большинство выдавливало их из края, сознательно создавая условия, подталкивавшие к эмиграции.
Если перед Второй мировой войной в Косово проживало примерно одинаковое число сербов и албанцев, то в начале 1990-х, согласно переписи населения, албанцы составляли около 82 % всех жителей края, а сербы – 15 %. Подобное соотношение было обусловлено отнюдь не этническими чистками первой половины XX века – от них в равной степени страдали обе стороны. Решающую роль играет тот факт, что в албанских семьях, придерживающихся традиционных устоев, рождаемость гораздо выше, чем у сербов.
Соотношение данных по этническому составу населения невозможно игнорировать при решении косовской проблемы. Интересы живого человека важнее, чем какие бы то ни было исторические изыскания, статистика и геополитические интересы. Никакие конфликты нельзя урегулировать исходя из того, как тот или иной народ понимает историческую справедливость, – ведь у каждой нации есть свое видение истории.
КАК ОТДЕЛЯЛИ КОСОВО
«Запал» современного конфликта был подожжен в 1987 году, когда сербский лидер Слободан Милошевич отменил расширенные права, предоставленные Автономному краю Косово Конституцией СФРЮ (1974). В период углублявшегося кризиса коммунистических режимов было ясно, что федеративное устройство страны нуждается в обновлении. Но вместо того чтобы осторожно и продуманно взяться за дело, Милошевич сделал ставку на национализм.
«В этой стране никто не будет бить сербов!» Эта фраза, произнесенная перед многотысячной аудиторией не где-нибудь, а на Косовом поле 15 июня 1989-го, в день 600-летия легендарной битвы, стала началом стремительного политического взлета Милошевича. Но она же обрекла сербов на череду военных поражений.
Несмотря на напряженные отношения между косовскими сербами и албанцами в 90-е годы прошлого столетия, до этнических чисток дело не доходило. Ни неправительственная организация International Crisis Group, осуществлявшая в марте 1998 года мониторинг ситуации в крае, ни Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев ни о чем подобном не сообщали.
Однако события развивались в соответствии с политической логикой, обусловившей и тот факт, что от многонациональной Югославии уже почти ничего не осталось. Демократическая лига Косово во главе с Ибрагимом Руговой требовала независимости и соглашалась вести переговоры только о технических деталях переходного периода. Для Белграда это было неприемлемо, тем более что в независимом Косово тамошних сербов ожидала, скорее всего, незавидная судьба.
Начиная с 1996-го в крае действует Освободительная армия Косово (ОАК), представляющая собой вооруженное крыло партии Руговы. В ее руководство входили нынешние косовские лидеры Хашим Тачи и Агим Чеку. Деньги и оружие поступали от достаточно многочисленной албанской диаспоры на Западе.
Поначалу включенная Соединенными Штатами в перечень террористических организаций, ОАК была впоследствии вычеркнута из этого списка. Между тем командующий Освободительной армией Косово в 1998–1999 годах Рамуш Харадинай (он возглавлял правительство края в 2000–2006 гг.) обвинен Гаагским трибуналом в военных преступлениях. В 1996–1998 годах организация взяла на себя ответственность за убийство, как минимум, 25 югославских полицейских, местных сербов и «албанских коллаборационистов».
В июне – июле 1998-го Освободительная армия Косово при поддержке местного населения развязала полномасштабную войну, захватив часть территории края. В конечном итоге она потерпела поражение от Югославской народной армии, но в ходе боевых действий без крова осталось около 250 тысяч жителей Косово. Часть беженцев блуждала по территории региона, часть – нашла приют в Албании и Македонии. В Косово, безусловно, творились жестокости, однако они носили обоюдный характер. Обвинения же были выдвинуты главным образом против югославской армии.
Одно из них (массовое убийство гражданских лиц в селе Рачак осенью 1998 года), собственно, и спровоцировало включение в натовскую повестку дня вопроса о силовом урегулировании противостояния. Ссылка на рачакские события содержалась в одном из пунктов обвинительного заключения Гаагского трибунала в отношении Милошевича, но после смерти подсудимого остается только гадать, признали бы судьи его вину или нет. Во всяком случае, уже после фактического отторжения Косово от Сербии кое-кто на Западе выражал сомнения, действительно ли сербы ответственны за жертвы Рачака.
Справедливости ради надо сказать, что великие державы прилагали немало усилий, чтобы найти и дипломатическое решение конфликта. В феврале 1999-го по предложению Соединенных Штатов в замке Рамбуйе под Парижем прошла мирная конференция. Проект соглашения, подготовленный в основном под давлением Вашингтона, предусматривал, что сербская армия покидает Косово, войска НАТО получают свободу передвижения по всей территории Югославии, а окончательный статус края будет определен через три года. Но то, что решающее слово в решении судьбы края останется за Белградом, не было четко оговорено в проекте.
Сербия была готова вывести свою армию из Косово и не препятствовать размещению там международных сил, но отказывалась предоставлять чужим войскам свободу передвижения по ее территории. Сербы также настаивали на том, что окончательный статус Косово должен быть согласован с Белградом.
Конференция завершилась безрезультатно, и 24 марта 1999 года самолеты НАТО начали бомбардировки Югославии. ОАК открыто выступила на стороне Североатлантического альянса, помогая определять цели и пользуясь американской поддержкой при проведении собственных операций против югославской армии. В ответ Белград санкционировал изгнание из албанских селений всех их жителей.
Вопреки надеждам западных лидеров на то, что война будет короткой и Югославия быстро капитулирует, боевые действия затянулись. Население мужественно противостояло атакам, а оборона осуществлялась достаточно умело и эффективно. По окончании кампании оказалось, например, что югославская армия, в том числе размещенные в Косово части, понесла минимальные потери. Тем не менее противостоять в одиночку объединенным силам Запада Белград, конечно, не мог, и в конце концов было достигнуто (при дипломатическом содействии России) соглашение о прекращении конфликта. Авианалеты НАТО прекратились, и 10 июня 1999-го Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1244.
Белград завоевал то, чего и добивался на конференции в Рамбуйе. Резолюция подтвердила территориальную целостность страны, включая Косово; положения о вступлении войск НАТО на территорию Югославии за пределами края в документе отсутствовали. Предусматривалось, что голос Белграда станет решающим при определении статуса провинции. Если бы подобный документ рассматривался в Рамбуйе, Сербия приняла бы его, а войны и жертв можно было бы избежать.
Государства, которые участвовали в бомбардировках Югославии, взяли на себя моральное и юридическое обязательство создать в крае более благоприятные условия, чем те, что были там раньше. В Косово разместили военные формирования НАТО, а гражданское администрирование осуществляла Миссия ООН в Косово (UNMIK).
Но почти все обязательства, содержащиеся в резолюции № 1244, остались на бумаге. Как только из Косово ушла югославская армия, там вспыхнули этнические чистки. Албанские боевики убивали и изгоняли сербов. Православные церкви и монастыри подвергались разграблению и разрушению.
Последняя крупная волна антисербских бесчинств, убийств и уничтожения памятников культуры прокатилась по краю в марте 2004 года, спустя почти пять лет после размещения там миротворцев, то есть тогда, когда обстановка оценивалась как относительно стабильная. Силы НАТО и администрация ООН оказались не в состоянии обеспечить безопасность, а нестабильность выплескивалась и за границы провинции. В соседней Македонии в 2001-м дело дошло до вооруженных столкновений между славянским населением и албанским меньшинством, причем последнее применяло оружие, доставленное из Косово.
По данным Белграда, к началу 2007 года 230 тысяч сербов, изгнанных из Косово, так и не смогли вернуться в свои дома. Оставшееся в крае сербское население может жить лишь в анклавах, находящихся под вооруженной охраной НАТО. На местные силы безопасности сербам лучше не полагаться: косовская полиция состоит в основном из бывших боевиков ОАК.
МОРАЛЬ ВМЕСТО ГЕОПОЛИТИКИ
Контактная группа по бывшей Югославии (США, Великобритания, Германия, Франция, Италия и Россия) в свое время согласовала принципы косовского урегулирования. Главный из них гласил: «Сначала гуманитарные стандарты – потом статус». Но с подачи западных участников этот подход сменился на практически противоположный: «Сначала статус – потом стандарты».
Желание как можно скорее предоставить краю независимость вызвано нарастающей озабоченностью тем, что, если международное сообщество быстро не признает государственность косоваров, те способны спровоцировать новую вспышку насилия. Считается также, что определение статуса содействовало бы притоку в Косово как помощи международных финансовых организаций, так и частных инвестиций. И хотя план Мартти Ахтисаари, специального представителя Генерального секретаря ООН в Косово, закрепляет режим международного протектората над краем, фактически он означает подготовку к предоставлению ему полноценной независимости.
В этой ситуации все взоры обращены в сторону России. Москва никогда не одобряла политику Запада в отношении Косово и бывшей Югославии в целом. Несмотря на то что Россия сыграла важную роль в прекращении войны-1999, ей единственной из стран – членов Контактной группы не был выделен собственный сектор ответственности в крае. А ведь появление российских десантников в Приштине в июне 1999 года было встречено настоящим ликованием сербского населения, видевшего в присутствии россиян наиболее надежную гарантию своих прав.
Формально вопрос состоит в следующем: воспользуется ли Россия правом вето в Совете Безопасности ООН, если туда поступит проект резолюции, который, с одной стороны, предоставит Косово независимость, а с другой – не будет базироваться на согласованных Контактной группой по бывшей Югославии принципах, прежде всего таких, как возвращение изгнанных в ходе конфликта сербов и обеспечение их безопасности? Однако значение того, какую позицию Москва займет по Косово, выходит далеко за рамки частного эпизода. Фактически речь идет о том, готова ли Россия отстаивать свои традиционные связи с дружественными народами на Балканах (в первую очередь с сербами – народом, близким ей в религиозном, культурном, историческом и этническом плане), либо она предпочтет отказаться от них. Но и это лишь часть проблемы. Случай Косово станет лакмусовой бумажкой того, насколько Москва, заявляющая о своем возвращении на глобальную арену, способна на деле защищать свои традиционные сферы интересов и моральные принципы.
Какова сегодняшняя позиция России по косовскому вопросу? Москва требует, чтобы возможная резолюция отвечала универсальным принципам международного права и была поддержана заинтересованными сторонами, то есть и Сербией тоже. Россия подчеркивает, что к Косово нельзя подходить с иными мерками, чем те, что применяются в аналогичных случаях: например, в Абхазии, Южной Осетии или Приднестровье.
Отторжение Косово от Сербии без согласия Белграда действительно создаст прецедент для указанных конфликтных областей на постсоветском пространстве. Однако провести параллель между Косово, Абхазией и другими непризнанными государствами можно будет лишь при следующем сценарии. Россия накладывает в Совете Безопасности ООН вето на резолюцию о предоставлении Косово суверенитета. Тем не менее край провозглашает независимость, а какая-нибудь из великих держав ее признаёт. Такое развитие событий дало бы Москве полное моральное право на признание независимости постсоветских образований.
А что, если Россия поддержит косовскую резолюцию, допускающую независимость края от Белграда, или даже просто воздержится при голосовании в СБ ООН? Тогда аналогии с территориями в Грузии и Молдавии уже не будет.
Представим себе зеркальную ситуацию: Россия не воспрепятствовала отделению Косово, и спустя некоторое время ставится вопрос о независимости, например, Абхазии либо Южной Осетии. В Совет Безопасности ООН вносится соответствующая резолюция. Как поведут себя западные страны? Они решительно выступят за территориальную целостность Грузии. И если затем Сухуми или Цхинвали заявят о своей независимости, то она будет нелегитимна, как и ее признание со стороны России. Косово же между тем уже суверенно, причем в полном соответствии с международным правом, поскольку отделение края санкционировано Советом Безопасности ООН.
В большой политике часто приходится поступаться моральными соображениями ради достижения конкретных целей либо соблюдения государственных интересов. Однако в случае с Косово ситуация такова, что именно отстаивание моральных принципов – жесткое и последовательное, вплоть до угрозы применения вето, – полностью отвечает интересам России.
На этом пути, во—первых, Российской Федерации следует выступить гарантом права меньшинства на возвращение к своим очагам.
Во-вторых, если благодаря российским усилиям Косово останется в рамках сербского государства, Москве придется взять на себя обязательство гарантировать в будущем права и косовских албанцев.
В-третьих, Россия не должна допустить ревизию Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в соответствии с которым изменение границ возможно лишь с согласия соответствующих стран.
Претворение подобной политики в жизнь требует мужества и твердости, может осложнить отношения с важными международными партнерами, стремящимися найти быстрое решение косовской проблемы в пользу албанцев. Но в конечном итоге приверженность принципам морали и права всегда оказывается более выгодной позицией, чем попытки обойти их в угоду сиюминутным интересам.
