В последний день лета 2010 года Барак Обама официально объявит об окончании иракской войны. Операция «Иракская свобода», начатая 20 марта 2003 года вторжением войск «коалиции добровольцев» под руководством США, завершена.
Вместо нее начинается операция «Новый рассвет», в рамках которой на территории Ирака еще на год остаются около 50 тыс. американских военных (не считая частные подразделения – как минимум еще около 10 тыс.). Но они не предполагают вести активные операции, а должны просто страховать местных военных и силы безопасности.
Это будет уже второе выступление американского президента, подводящее черту под иракской кампанией. Первое прозвучало 2 мая 2003 года. Тогда на борту авианосца «Авраам Линкольн» Джордж Буш провозгласил победу и торжественно объявил: «Тиран повержен, и Ирак свободен». То, что последовало потом, нисколько не напоминало ни победу, ни даже прекращение масштабных боевых действий.
Потери среди военнослужащих США начали быстро расти с лета 2003 года и достигли пика к 2007 году. Затем новая стратегия, предусматривавшая значительное увеличение контингента, стабилизировала ситуацию, что и позволило начать выход боевых частей.
Помимо борьбы с оккупационными силами Ирак пережил полноценную гражданскую войну, которая сейчас несколько утихла, но не прекратилась. За семь с половиной лет коалиция потеряла 4734 человека (4416 американцев, 179 британцев и 139 представителей других стран). О жертвах с иракской стороны официальной статистики нет, а оценочные данные различных организаций сильно разнятся. Наиболее часто встречающаяся цифра— от 100 тыс. до 120 тыс., но некоторые утверждают, что реальное число доходит до полумиллиона.
Распущена партия БААС, казнены бывший президент Саддам Хусейн и еще несколько представителей высшего руководства. Весной в стране прошли вторые после свержения прежнего режима парламентские выборы, похоже, достаточно честные, и их результаты вполне адекватно отражают расстановку сил. Именно поэтому до сих пор не удается сформировать правительство— Ирак расколот по этническим и религиозным линиям.
За всей этой статистической и фактической стороной событий скрывается не просто локальный вооруженный конфликт и даже не операция по смене одного из самых жестоких диктаторских режимов. Иракская война войдет в историю как переломный момент и для Ближнего Востока, и для мирового развития. С каким знаком его будут оценивать, пока предсказать трудно.
Свержение Саддама Хусейна и фрагментация Ирака изменили расстановку сил на обширном пространстве от Средиземноморья до Южной Азии. Светский тоталитарный Ирак служил надежной гарантией от распространения исламского экстремизма, зато вторжение и война превратили страну в полигон радикальной активности и привели «Аль-Каиду» туда, где ее никогда не было.
Однако выяснилось, что главная проблема заключалась не в этом. «Международный терроризм» при всей его опасности является не столько самостоятельной угрозой, сколько элементом обширной палитры угроз, связанных с размыванием мирового порядка, устоявшихся систем связей и отношений. Процесс продолжается, и операция в Ираке послужила его катализатором.
События в Ираке резко усилили Иран, традиционного соперника Багдада. Поведение Саддама накануне войны, когда он, точно зная, что у него нет ядерного оружия, вел себя так, будто ему есть что скрывать, по мнению некоторых экспертов, объяснялось его нежеланием показывать «слабину» Тегерану. Это стало роковой ошибкой Хусейна.
Джордж Буш сделал то, чего аятолла Хомейни не смог добиться за долгие годы войны с Ираком в 1980-е годы. Сегодня возможности Ирана много шире, чем восемь лет назад, его влияние распространилось не только на живущих в Ираке шиитов, но и на единоверцев в других странах Ближнего Востока. Это стимулирует претензии Ирана на роль ведущей региональной державы, что, в свою очередь, сильно осложняет весь комплекс переговоров о будущем иранской ядерной программы. Именно эта тема обещает стать мировой коллизией ближайшего года.
Другой сосед Ирака— Турция— также переживает трансформацию. Изменения в политике Анкары наметились еще в конце прошлого века, но иракская война вывела их на поверхность. Турция не поддержала вторжение и отказалась предоставить свою территорию в качестве плацдарма, а появление де-факто независимого курдского образования на севере Ирака создало дополнительное напряжение. Турция продолжает меняться, осознавая себя в качестве региональной силы и, соответственно, медленно дрейфуя от альянсов, с которыми она себя раньше соотносила— НАТО и Евросоюза.
По замыслу администрации Джорджа Буша смена режима в Ираке должна была преобразить Ближний Восток. С одной стороны, благотворные демократические перемены в Ираке, как предполагалось, стали бы образцом для развития остальных государств, с другой— антиамериканским диктаторам предстояло задуматься о своей судьбе. С первой задачей не получилось совсем ничего. Ирак не стал демократической витриной, а попытка продвинуть демократию в Палестине закончилась победой движения ХАМАС, которая привела западный мир в ступор и ближневосточный мирный процесс в тупик. Вторая отчасти была выполнена— на примирение с США и Западом пошел ливийский лидер Муаммар Каддафи, струхнувший после быстрого разгрома иракской армии.
Но локальный успех не изменил главного— ощущения того, что позиции США в регионе и их способность влиять на ход событий слабеют. Иракская война стала неудачей Вашингтона с разных точек зрения. Мотивация вторжения, оказавшаяся ложной, лицемерная риторика американского руководства, за которой угадывались меркантильные намерения, а также явное нарушение международных процедур применения силы подорвали доверие к действиям Соединенных Штатов.
Ирак наглядно показал то, о чем до этого рассуждали теоретически,— мировое доминирование одной державы, даже кратно превосходящей остальные страны по всем показателям мощи, невозможно.
Многочисленные провалы в процессе национального строительства в Ираке показали слабость американской административной машины и неадекватную оценку ситуации. Раскол среди союзников— не результат иракской кампании, он назревал и так, но демонстративное пренебрежение мнением европейских партнеров усугубило отчуждение.
После 2007 года США, наученные горьким опытом первых лет оккупации, начали брать положение под контроль, но это была уже не наступательная стратегия, а исправление допущенных ошибок. Ирак наглядно показал то, о чем до этого рассуждали теоретически,— мировое доминирование одной державы, даже кратно превосходящей остальные страны по всем показателям мощи, невозможно.
Будущее Ирака туманно, но трудно предположить, что США уйдут оттуда совсем. Успех антиамериканских сил будет означать стратегическое поражение Соединенных Штатов и непредсказуемые последствия в регионе, критически важном с точки зрения ресурсов и путей их транспортировки. Правда, в отличие от Афганистана, где перспектива выглядит просто безнадежной, в Ираке расчетливой политикой по поддержке местных властей можно сохранять управляемость.
В американском присутствии заинтересованы и многие соседние страны— арабские государства боятся дальнейшего подъема Ирана и его шиитских единоверцев. Поэтому «Новый рассвет» едва ли будет короче по времени, чем «Иракская свобода». Если, конечно, не случится иного катаклизма, который заставит Соединенные Штаты переключиться на что-то другое.
| Gzt.Ru
