Готово ли российское общество противостоять терроризму? Этот вопрос возникает сам собой, когда эмоционально или сдержанно, в досужих беседах или перед объективом телекамер, в парламентских выражениях или с применением непечатной лексики политики, эксперты, журналисты и обыватели обсуждают события в Беслане, Будённовске, Москве и прочих «местах встреч» страны и террористов. Растерянность, ксенофобия, готовность обвинять во всех грехах кого попало, в том числе профессионалов, благодаря которым число спасенных отличается от нуля, взаимное недоверие власти и населения, мусульман и немусульман, русских и «инородцев» производят удручающее впечатление и служат питательной почвой для эсхатологических прогнозов политологов и политтехнологов.
Осознание происходящего, готовность к действиям и умение реагировать «по ситуации» – вот три компонента, сочетание которых позволит дать положительный ответ на поставленный вопрос. И главное здесь – понимание того, с чем, собственно, столкнулась Россия: кто ее противники и союзники, какие именно шаги должны быть предприняты, чтобы страна и общество выдержали испытание терроризмом, и чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах.
НАСТУПЛЕНИЕ «ЗЕЛЕНОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА»
Первое, что необходимо констатировать: современный терроризм – это надолго. Скорее на десятилетия, чем на годы. С таким злом нужно уметь жить, воспринимая его так же, как, скажем, эпидемии или проблемы на дорогах. Для того чтобы не погибнуть в автокатастрофе, не заболеть, а заболев, вылечиться и прожить как можно дольше, существуют не только специализированные системы, составляющие изрядную часть современной цивилизации, но и набор правил, известных всем и каждому с детства. Их не все и не всегда соблюдают, но пенять в этом случае не на кого, кроме себя самого. Выживание страны в столкновении с терроризмом во многом зависит от того, как скоро эти правила будут выработаны и станут частью национальной культуры.
Показателен опыт Израиля. «Интифада Аль-Акса» с беспрецедентным по масштабам использованием смертников планировалась палестинским руководством как акция, в ходе которой «сломаются» либо израильское общество, либо израильская армия. Предполагалось, что в первом случае при «расчетных потерях» один к трем Израиль просто перестанет существовать, так как число покинувших страну израильтян превысит число иммигрантов и естественный прирост населения. Во втором случае ожидался удар со стороны Армии обороны Израиля с ориентировочными потерями палестинцев в несколько десятков тысяч человек, что позволило бы говорить об избыточном применении силы и рассчитывать на вмешательство миротворческого контингента ЕС по югославскому образцу. Однако ни один из этих сценариев не реализовался. Хотя потери израильтян составили один к двум, израильское общество консолидировалось, израильские левые, бывшие последовательными союзниками Арафата, потерпели сокрушительное поражение на парламентских выборах, израильская армия избрала тактику точечного уничтожения лидеров террористов, а страна продолжила жить и развиваться, несмотря на террор. Пример, достойный подражания.
Политически корректные слова о том, что терроризм не имеет национальности и вероисповедания, хороши как призыв остановить национально-религиозную паранойю, но неверны по сути. На территории России действуют отнюдь не баскская ЭТА, не ирландская ИРА, не «маоистско-троцкистские» партизаны из стран Юго-Восточной Азии или Латинской Америки, не итальянские «Красные бригады», не японская секта «Аум Синрикё». Боевики и смертники-«шахиды», уничтожающие гражданское население нашей страны, имеют прямое отношение к «зеленому Интернационалу». Это неформальное военно-политическое объединение осуществляет передел власти в исламском мире, стремится оказывать воздействие на мусульман вне его границ и максимально расширить свое влияние, проводя агрессивную религиозно-идеологическую, политическую и территориальную экспансию.
Непосредственными исполнителями и участниками терактов могут быть люди любой национальности, хотя война, идущая на российском Кавказе на протяжении последних 10 лет, привела к тому, что население страны и международные наблюдатели связывают терроризм в России почти исключительно с событиями в Чечне. Сегодняшний уровень вовлеченности «зеленого Интернационала» в войну против России мог бы быть значительно выше, если бы не распыление его сил и средств на многочисленные «фронты» нового джихада, в частности, в Ираке. Последнее тем более вероятно, что костяк исламистских террористических организаций составляют афганские арабы, находящиеся в состоянии войны с Москвой с 1980 года. На Кавказе исламисты возродили – с учетом местной специфики и своего четвертьвекового партизанско-террористического опыта – систему, которая в 1980-е действовала в Афганистане. При осуществлении терактов с привлечением самоубийц применяются палестинские «технологии». На зарубежном опыте основана и практика массового захвата заложников.
ПЕРЕДНИЙ КРАЙ РОССИЙСКОЙ ОБОРОНЫ
Согласно логике руководителей и участников террористической войны против России, во имя победы неосалафитского учения, известного как ваххабизм, российские мусульмане, включая местных лидеров, духовных авторитетов и гражданское население, должны либо подчиниться его догматам, либо быть уничтожены. Как следствие, они являются объектом первоочередной атаки исламистов. Именно российские мусульмане, в первую очередь представители национальных элит, в т. ч. вайнахи – чеченцы и ингуши, могут составить «передний край» действенной обороны России против террористической опасности, включая систему предупреждения терактов. Ксенофобия, действия антикавказских и антимусульманских группировок, включая скинхэдов, работают только на террористов и помогают им укрепить свои позиции. Проблема в том, что, несмотря на всю риторику в духе «пролетарского интернационализма», в России на протяжении десятилетий сохранялся серьезный конфликтный потенциал в сфере межнациональных отношений, при этом роль верховного арбитра отводилась Центральному комитету КПСС. Никто не мог предположить возможность исчезновения этого арбитра, и когда его не стало, система пошла «в разнос».
Россия исторически обречена на сосуществование в ней сотен народов, исповедующих разные религии, говорящих на разных языках, сохраняющих уклады, которые устанавливались в течение столетий. Вопрос о «национальной гордости великороссов» стоит столь же остро, как и во времена Ленина. Советская национальная политика была несовершенна, во многом плоха, иногда чудовищна, но, по крайней мере, она была. Появление в 1990-е годы, в период повального разочарования в прошлом, множества местных национализмов вместо единой политики отнюдь не укрепило страну. Понимание соседей по общему дому могло бы стать одной из основ прочного гражданского общества. Но для этого необходимо непосредственное личное общение граждан либо постоянно действующий информационный поток, обеспечивающий получение людьми правдивой, позитивной и увлекательной информации о народах и религиях страны.
Вопрос вопросов – как предотвратить замещение традиционных исламских институтов России ваххабитскими структурами, не превратив ограничения по отношению к ним и их деятельности в борьбу с исламом. В минувшем десятилетии Россия стала открытым обществом с высокой степенью религиозной свободы, в котором была снята значительная часть противоречий между населением и государством. Оборотной стороной этого стало появление в религиозной сфере зарубежных политико-религиозных групп и усиление их влияния. Дискуссии о том, в какой мере полезна, вредна или опасна деятельность данных организаций, ведутся уже давно. Следует признать, однако, что единственным направлением, на котором общество и государство столкнулись с непосредственной военно-террористической угрозой, стало исламское направление. Лояльность к любому государству, не живущему по законам шариата, противоречит членству в исламской умме, как его понимают ваххабиты, в отличие от тех, кто придерживается догм христианства или постулата иудаизма: «закон страны – закон».
Это относится и к любому национальному государству, даже если оно населено мусульманами. Чеченское государство, не живущее по законам шариата в салафитской интерпретации, нелегитимно для исламистского сообщества. Политический диалог с лидерами чеченских сепаратистов может быть инструментом решения тактических задач, но не решает проблему терроризма, поскольку чеченские политики для «зеленого Интернационала» – это лишь временные союзники, Чечня – часть будущего исламистского Халифата, а терроризм – главное средство его построения. «Ваххабизация» мусульман в ходе получения ими образования в исламских университетах арабского мира и участия в хадже, являющегося неотъемлемым долгом каждого правоверного, представляет собой серьезный вызов для России. Справедливости ради надо отметить, что решить эту проблему пока не смогли ни страны Запада, ни арабские монархии, ни светские авторитарные режимы исламского мира.
БЛАГОРОДНЫЕ ПОВСТАНЦЫ ИЛИ БРОДЯЧИЕ БАНДИТЫ?
Двойные стандарты в отношении террористов, которыми оперирует сегодняшний политический истеблишмент, – правило, а не исключение. Политики поддерживают национально-освободительные движения, если последние имеют место не на территории их собственной страны. Международные организации превратились в инструмент борьбы Третьего мира, в значительной мере контролируемого исламистами, против «золотого миллиарда». Либеральная интеллигенция защищает права угнетенных, не замечая, что борьба «благородных повстанцев» переросла в уничтожение мирного населения вооруженными бандами, а под знаменами «мультикультурализма» выступают религиозные фанатики. Исключений нет. МИД России и Госдепартамент США с упорством, достойным лучшего применения, развивают «мирный процесс» на Ближнем Востоке, который на деле представляет собой еще одну войну в регионе. Европа исламизируется, а ее лидеры проводят антироссийскую и антиизраильскую политику, стремясь умиротворить лидеров террористических групп, базирующихся в европейских столицах. Организация Объединенных Наций, о возрождении роли которой говорят тем громче, чем бессмысленней и беспомощней она становится, на протяжении многих лет не может решить ни одного вопроса, за который берется. Жесткие заявления российского руководства после трагедии в Беслане полностью соответствуют реалиям мировой политики: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Значительную роль в успехе борьбы с терроризмом играют поддержка союзников и консолидация общества. Сравнение опасности, стоящей перед Россией, с событиями Великой Отечественной войны, отнюдь не преувеличение. В 1980-е СССР не смог победить афганских исламистов, поддержанных Западом. Сегодня Запад больше не является союзником исламистов, но не стал еще и союзником России. Наша страна, находящаяся на полпути из прошлого в будущее, борется за наведение порядка на собственной территории, притом что формирование системы власти и начальный этап строительства гражданского общества не завершены. Россия, ослабленная за полтора десятилетия реформ, чрезвычайно уязвима. Эту уязвимость усугубляют иллюзии политической элиты.
Консерваторы возражают против союза с Западом, в первую очередь с Соединенными Штатами, справедливо указывая на конъюнктурность западной политики и возлагая надежды на многополярный мир. Непонятно, однако, почему отношения, например, с Индией и тем более с Китаем должны иметь под собой более прочную основу, чем отношения со странами, входящими в «большую семерку», а «новая Антанта» должна быть для России предпочтительнее союза с США? По крайней мере, исламисты являются противниками всех перечисленных выше партнеров РФ. Сложнее вопрос об отношениях России с исламским, в первую очередь арабским, миром. Отечественное лобби, действующее в интересах этих стран, опирается на воспоминания об отношениях, сложившихся в 60 – 80-е годы прошлого века. Его вдохновляют такие мифы из идеологического арсенала исламского сообщества, как ответственность Моссада и ЦРУ за события 11 сентября и оккупация Ирака коалицией по требованию Израиля.
Бывшие сателлиты СССР в арабском мире переориентировались на Запад и сотрудничают с Россией лишь постольку, поскольку не могут сторговаться с Западом. Россию они используют как разменную карту в этом торге. Войны в Афганистане и события в Чечне превратили Москву в жупел исламского мира. Россию там ненавидят чуть меньше, чем США, но не воспринимают как силу, с которой нужно считаться или которую можно боятся. События в Катаре это показали. Светские режимы и умеренные монархии исламского мира готовы к союзу с Россией в борьбе против их собственных исламистов, но не хотят накалять внутриполитическую обстановку и избегают действий против антироссийских сил на собственной территории. Диалог России с Организацией Исламская конференция и аналогичными структурами никак не способствует разрешению проблемы. В глазах исламистов он лишь подтверждают нелегитимность этих объединений, поощряя террор, а не останавливая его. Страна, заигрывающая с исламским миром исключительно в силу своей слабости и неспособности оказать действенное сопротивление, демонстрирует, с точки зрения самого этого мира, слабость.
Копируя штампы мирового сообщества о терроризме как «оружии бедных», либералы считают причиной войны в Чечне исключительно экономическое состояние республики и полагают необходимым условием защиты прав местного населения прекращение любых военных действий против боевиков. Такой пацифизм похвален, но теории не имеют отношения к действительности: террор – инструмент перераспределения власти, который используют образованные выходцы из среднего класса. Перераспределение экономической помощи в пользу «бродячих бандитов» (реалия не только Судана, Алжира или Палестины, но и Чечни), так же как любое перемирие – худна, – используется ими исключительно для отдыха и перегруппировки сил перед возобновлением боев.
Финансирование, пополнение кадрами и организационная поддержка исламистского терроризма осуществляются не только из стран исламского мира, но и с территории тех государств, которые атакует исламистское сообщество. Известно, что структуры, действующие под брэндом «Аль-Каиды», и их союзники укоренены в США и Великобритании и успешно используют банковскую систему Запада для пополнения своих ресурсов. Доказано, что средства Европейского Союза и других спонсоров Палестинской национальной администрации идут на организацию террора. Эксперты утверждают, что значительная часть денег, используемых террористами в Чечне, имеет российское происхождение и поступает в том числе из средств, выделяемых на восстановление республики. Коррупция – союзник террористов, будь это действия постовых, пропускающих машины без проверки за мзду, или чиновников, кормящихся на «распиле бюджета».
Координация усилий центральных и местных властей – необходимое условие выстраивания системы противодействия террору. Трагедия в
Беслане не случайно рассматривается как попытка распространить чеченский конфликт на весь Большой Кавказ и превратить его в зону гражданской войны, не контролируемую федеральным центром.
РЕАГИРОВАТЬ «ПО СИТУАЦИИ»
Накопленный Западом и отечественными спецслужбами на протяжении десятилетий опыт противостояния терроризму, в частности действий заложников, проведения переговоров об их освобождении и пр., не срабатывает в условиях столкновения с террористами нового типа: фанатиками-самоубийцами. Так, значительная часть экспертов утверждает, что шансы выжить в случае акции, проводимой террористами-смертниками, повышаются у тех, кто готов к мгновенной реакции и действиям, будь это атака или побег. Значительное число терактов в Израиле в последние годы предотвращено именно такими людьми: официантами, шоферами автобусов, водителями такси, имевшими опыт армейской службы и мгновенно реагировавшими на опасность. Немало детей, убежавших из школы в Беслане в момент ее захвата, спаслось, в отличие от их товарищей, следовавших классическим рекомендациям и не сопротивлявшихся террористам.
В противостоянии террору огромную роль играет слаженность действий профессионалов и властей и поддержка этих действий со стороны населения. Даже профессионалы не могут творить чудеса. Именно поэтому при планировании антитеррористических операций в Израиле смертность заложников исходно принимается за 100 %. Такой подход позволяет избежать ошибок, вызванных желанием сберечь всех. Ничто и никогда не гарантирует спасения всех заложников. Исключений из этого правила редки, а в случае мегатеррора, с которым Россия столкнулась так же, как ранее с ним столкнулся Израиль, – практически не бывает.
В отличие от небольшого по занимаемой площади Израиля, в России система противостояния терроризму не может быть унифицирована по всей территории страны. Мегаполисы, крупные промышленные центры, малые города, населенные пункты, расположенные в сельской местности, отдельно стоящие объекты спецназначения нуждаются в приспособленных к местным условиям планах противодействия террористам-смертникам или группам боевиков, которые по своему оснащению и подготовке зачастую не уступают спецподразделениям. Следует учитывать также состояние инфраструктуры, климатические условия по временам года, национальную специфику, близость к зонам боевых действий.
Вместе с тем главным показателем того, что российское общество осознало стоящую перед ним проблему, стало бы обретение им того уровня сплоченности, которого достигала консолидация израильтян или американцев в период национальных трагедий. Противостояние терроризму не может быть делом только государства или специализированных ведомств и организаций. Без участия самых широких слоев населения оно обречено если не на поражение, то на бесконечное повторение терактов. Каким образом превратить жителей России в сообщество, способное устоять перед внешней угрозой без разрушения его основ, – тема особая. Отметим лишь, что, как минимум, в двух странах современного мира, Великобритании и Израиле, многолетняя борьба с терроризмом в минимальной степени сказалась на гражданских свободах и самоощущении общества.
Возможно, главным, что поможет России найти механизмы действенной борьбы с исламистским террором, является осознание самой его природы. Исламисты не ждут уступок от Российской Федерации, как и от всех прочих государств, против которых воюют. Они просто хотят уничтожить страну и ее жителей: атеистов и верующих, мусульман и немусульман. Исламисты не считают всех их людьми и готовы пожертвовать своими жизнями и жизнями близких во имя победы в новом джихаде, неизмеримо превосходящем бессмысленной жестокостью джихад времен Пророка. В борьбе с таким противником компромиссы бессмысленны, и единственное действенное средство – это уничтожение террористов до того, как они смогут наносить удары. Создание механизма, позволяющего это делать, будет означать победу.
